Фиона Макинтош - Кровь и память Страница 21

Уил продолжал размышлять, пока не обнаружил, что почти высох. Правда, пока он стоял и разглядывал женское тело, ему удалось обнаружить кое-какие новые вспоминания, причем, довольно печальные. Откуда-то из далекой юности Фарил вылезли старые обиды. Оказывается, старшие братья-близнецы постоянно ее насиловали, как, впрочем, и родной отец. Младшие братья — а всего их у нее было пятеро — знали об этом, но до смерти боялись старших с их увесистыми кулаками. Единственное, чем они могли ей помочь после кровосмесительных совокуплений, так это отвести к ручью, чтобы она могла помыться. Ее самый младший брат, которому было тогда десять, плакал, смазывая мазью синяки, и она плакала тоже, вынужденная делить с ним свой стыд.

Но больше всего Уила потрясло то, что мать девочки знала о творящемся в доме насилии, но не могла защитить дочь. Постоянные побои и тумаки со стороны тирана-мужа давно превратили ее в забитое, безгласное существо.

Насилие со стороны папаши и братьев продолжалось до тех пор, пока Фарил не взяла жизнь в собственные руки и не убила отца. Вогнала нож прямо в горло, в ту минуту, когда он лежал на ней, удовлетворяя свою животную похоть с родной дочерью. Боже, с каким упоением она смотрела, как его кровь омывает ее! Было в этом нечто очищающее. Затем она столкнула с себя бездыханное тело и направилась к ручью, как случалось уже неоднократно. Только на этот раз Фарил не заливалась слезами. Куда только подевался живший до этого в ее душе страх. Обнаженная, она неторопливо и тщательно смывала с себя накопившуюся скверну.

Трясясь от гнева и ужаса, за ней пришли близнецы, но она с вызовом в зеленых глазах посмотрела на двух юных насильников.

— Ходите с оглядкой, ребятки, — произнесла она. — В один прекрасный день я доберусь и до вас.

Ее поразительное спокойствие и демонический блеск в кошачьих глазах заставили их прикусить язык и задуматься. Оба стояли не шелохнувшись, у обоих перед глазами застыла леденящая душу картина — окровавленный труп на соломе в конюшне.

— Я ухожу, — сказала им Фарил, выходя из воды. Она даже не сочла нужным утереться и натянула одежду на еще мокрое тело. — Вы оба мне ненавистны. Надеюсь, вскоре вас настигнет кара. Да ниспошлет ее всемогущий Шарр.

Она плюнула на землю у их ног, подобрала нож, и, хотя ей было всего четырнадцать, зашагала прочь, оставив за спиной все свое беспросветное прошлое. Девушка поклялась, что никогда в жизнь не возжелает мужчины. Она испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, убивая отца, и в своем ожесточении мечтала о том, чтобы как можно скорей от ее руки пали другие мужчины. Единственным, за кого она искренне переживала, был младший брат.

— Только попробуйте тронуть Тая хотя бы пальцем, и я убью вас обоих, причем умрете вы мучительной смертью, это я вам обещаю, — бросила она через плечо, перед тем как уйти.

Ей не пришлось выполнять свою угрозу. Кажется, всемогущий Шарр позаботился о том, чтобы оба брата погибли, став жертвой несчастного случая. Как-то раз их запряженная в телегу лошадь испугалась и понесла. Телега перевернулась, и оба брата нашли свой конец на дне глубокой пропасти.

Прислушиваясь к воспоминаниям Фарил, Уил понял, что она действительно взяла на себя заботу о Тае. Девушка тайком посылала домой деньги, А однажды, спустя несколько лет после бегства из дому, встретилась с ним и забрала его с собой. Она продолжала посылать деньги оставшимся родственникам, но с Таем они вскоре расстались. Впрочем, она не слишком переживала за брата, потому что он стал купцом и разбогател.

Уил вновь посмотрел в зеркало и, видя перед собой образ Фарил, ощутил пустоту. Впрочем, нет, скорее жалость, хотя Фарил вряд ли в ней нуждалась — эта женщина уже давно отбросила за ненадобностью всякие сантименты и предпочитала помыкать мужчинами, презирая их. Чтобы ожесточенное сердце когда-нибудь оттаяло? Вряд ли. Она была наемной убийцей и любила свое дело.

Из воспоминаний Фарил он узнал, с каким предвкушением она взялась за убийство Корелди. Увы, то, что наполняло ее холодной радостью, обернулось против нее самой.

Уил попытался избавиться от принадлежащих ей воспоминаний. Кстати, Фарил, отметил он про себя, имела высокий для женщины рост, что было ему только на руку. Бродя по земле в обличье Ромена, он привык к тому, что на голову возвышается над остальными. Увы, живот Фарил, пусть даже плоский и мускулистый, громким урчанием напомнил, что он пуст. Уил настолько проголодался, что был готов съесть и баранье рагу, и жареного цыпленка. Вытирая с тела остатки воды, он чувствовал себя слегка опьяневшим и, как ни странно, даже обрадовался этому, поскольку устал предаваться размышлениям по поводу перевоплощения. Как хорошо, что здоровое любопытство одержало верх. Раскопав прошлое Фарил, он стал его полновластным хозяином. Теперь он — Фарил. И ему не остается ничего другого, как использовать новое тело с выгодой для себя, не забывая, правда, о данной себе клятве во что бы то ни стало отыскать отца Миррен и выведать у него тайну ее дара. И все-таки, грустно, что приходится тратить драгоценное время и силы, гоняясь за призраком, тогда как Валентина брошена на произвол судьбы и остается во власти жестокого Селимуса. Но, как и в случае с Элспит и Иленой, он бессилен помочь королеве Бриавеля, пока над ним довлеет проклятье. Ему не хотелось быть убитым в очередной раз. С другой стороны… Уил содрогался при мысли, что теперь ему до конца дней надлежит томиться в обличье Фарил. Иногда в голову закрадывалась мысль подыскать жертву самостоятельно, однако прорицательница предупреждала, что сам он не в состоянии распоряжаться доставшимся от Миррен даром. Не в его власти выбирать, кем быть. В любом случае, это означало бы убийство, напомнил он себе. Нет, ключ к проклятью находится в руках у колдуна, и его задача — найти отца Миррен во что бы то ни стало. Уилу оставалось только уповать на Всемогущего Шарра, чтобы тот оберегал женщин от черных замыслов того, кого он ненавидел всей душой.

Уил со вздохом заставил себя взять в руки полоски холста, дабы скрыть пышный бюст. Ничего не поделаешь, к тому же это всего на пару часов. Отогнав от себя печальные мысли, он перебинтовал грудь и переоделся в чистое платье. Грязную одежду Уил бросил в лохань — вода еще не успела остыть. Он быстро постирал свои вещи, поздравив себя с тем, что такое нехитрое занятие позволило ему задействовать лучшее, что было у трех его ипостасей: упорство Фарил, любовь к аккуратности и чистоте Ромена и его собственное умение извлекать для себя пользу из любой подвернувшейся возможности. Постирав, он выжал одежду и развесил ее по спинкам стульев поближе к сквозняку.