Татьяна Каменская - Эртэ Страница 21

— Да, нет! — упирался опять первый голос. — Если и лезть куда, то только в кабинет статиста. Там новый компьютер…

Сергей Викторович едва не поперхнулся своей собственной слюной, услышав последнее, но тут раздался истеричный скрип колёс, и каталка медленно проехала мимо.

На ней, прикрытая до подбородка кипельно белой простынёй, лежала женщина. Сергей Викторович с ужасом смотрит на женщину, и вдруг понимает, что эта женщина — Марина. Его жена! Неужели ей так плохо? Но почему и отчего её везут сюда? Зачем?

Он делает шаг следом, но странная сила держит его, а внутренний голос произносит голосом Эртэ:

— Сейчас ты ей бесполезен! Ты слаб…

— Но моя жена! — бъётся в мозгу торопливая мысль, готовая выплеснуться в громкий крик протеста:- Моя жена…

— В опасности! Помни об этом! Ты должен попасть в страну Вилона. Сделаешь это ты. Только ты — больше никто! Иди домой! Чего ещё ждать на сегодня…

Кокофония звуков, обрывки слов, смех медсестёр, скрип каталки, всё смешалось в его голове.

Тяжелым вздохом прерывается весь этот весь сумбур в голове мужчины. А может всё это происходит наяву. Нужно несколько минут тишины, иначе голова его взорвётся…

Неужели он не понимает, что свист ветра, гуляющего по фойе, не что иное, как та тёмная сила, что пытается и стремится завладеть его женой, его Мариной! Но зачем?

К сожалению, он знает ответ на этот вопрос. Что-бы добраться до Эртэ!

Что-то больно ударило его в грудь. Это дверь. Тяжелая входная дверь приемного отделения, открывшаяся вдруг сама по себе от сильного порыва ветра. Где-то посыпались стёкла, слышен чей-то отчаянный крик, ругань. Опять удар, вернее толчок, и Сергей Викторович летит в чёрную бездну, что развернулась перед его мысленным взором…

…-вот-вот мил человек, наконец-то вы очухались. Ишь, как вас угораздило упасть. Видно крепко ударились затылком, коль ничего не помните. И как здесь очутились, тоже не помните, и как вас звать-величать не знаете?

Женский приятный голос был доброжелателен, полон участия. Сергей Викторович открыл глаза, и с недоумением уставился на пожилую женщину, что склонилась над ним.

— Сынок, подняться сам можешь? — ласково спрашивает она, и Сергей Викторович вдруг чувствует теплое материнское участие, что веет от женщины. Но его мать умерла много лет тому назад. Это было слишком давно…

Сергей Викторович, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции, сухо кивает головой.

— Ну, вот и ладно. Сейчас автобус подойдёт, вы сядете, и…

— Нет! Мне надо домой… срочно… Тут рядом…

Он знал и чувствовал, что дом его совсем рядом и ему нужно быть дома. Разгадка кроется там…

— Подожди сынок. Сейчас подойдёт автобус…

— Нет, нет! Мне тут рядом, совсем рядом…

Он почти убегал от этой доброжелательной пожилой женщины и знал, что ему нельзя останавливаться, а иначе…

Свой дом он увидел неожиданно быстро. Одним махом открыл дверь в подъезде, почти взлетел на третий этаж, и вот он уже в квартире!

Итак, следует начать с самого начала! Начала чего? Каких начал?

Он уже полчаса мечется по комнатам в поисках истины. Она должна быть здесь, так сказала Эртэ. Не начать ли с поиска синего камня. Он был в сейфе, а сейф в спальне…

Мозги плавятся от напряжения, во рту стоит запах крови…Стоп! Запах крови? Кровь!

Да-да, именно кровь…

Сергей Викторович закрывает глаза и перед его мысленным взором возникает кроваво-красная река. Она бурлит, она пенится кровавой пеной, и красные брызги летят в черную путоту ночи.

Нет! Так можно сойти с ума!

Сергей Викторович судорожно вздыхает… и вновь открывает глаза. Запах крови исчезает. Зато в желудке появляется мучительная боль и тошнота. Надо выпить чаю. Если этого не сделать, его стошнит от этого запаха…запаха крови, что так явно чувствуется во рту, словно он и не проходил вовсе.

Сергей Викторович помешивал сахар в чашке и задумчиво смотрел перед собой. Оглянувшись на часы, что висели на стене, он поразился. На часах почти двенадцать часов. Раньше, в это время, Димка давно уже спал, а Маринка, подкатившись под бок к мужу, тоже вскоре засыпала, уткнувшись ему в подмышку. Она спала, тихо посапывая во сне, словно ребёнок, которого хочется защитить…

Сергей Викторович вздыхает. Ладно! На сегодня эмоций предостаточно. Чай выпит, и пора спать. Утро вечера мудренее, и завтра всё начнётся сначала… Хотя завтра- это уже почти сегодня! Сегодня — которое может стать началом всех начал…

Сергей Викторович подхватил со стола книгу и поплёлся в спальню. Перед сном он всегда читает какую-нибудь книгу. Десять минут чтения и никакого снотворного не надо. Хотя на сегодня едва ли чтение нужно. От усталости слипаются глаза, а руки так слабы, что не в силах расстегнуть пуговицу на рубашке. На приличия сегодня плевать, он прекрасно выспится тут же в зале, на диване, даже не раздеваясь.

Диван натужно охнул, когда мужчина почти упал на него, зарываясь лицом в мягкую подушку-думочку. Но тут-же, повернувшись, он взял с тумбочки книгу, и с недоумением прочитал:

— Бандитский перекрёсток. Что за чушь? Кто читает такое в моем доме?

С глянцевой обложки на Сергея Викторовича глянуло заросшее лицо мужчины. В руках мужчина сжимал нож, с которого капали алые капли крови.

Сергей Викторович перевернул страницу. Ещё…

"… бандит Васька знал, что наступают его последние мгновения. И он не мог ни жить, ни умереть теперь спокойно. Он понимал, что всю оставщуюся жизнь, если только он останется жив, ему придётся сравнивать два периода своей жизни. До того как… и после того… Что перевесит? К какому берегу прибиться лучше. К тому, или к этому…

И главное зачем?

Васька был бандитом со стажем. Сколько себя помнил, его всегда так и звали, Васька-бандит! С малого возраста, даже когда под стол пешком ходил. Кличка прилепилась, а потом он стал её оправдывать. Сначала совершил одну кражу, потом разбой, ну и пошло-поехало. Небо в клеточку стало привычкой, а свобода непонятной вещью. Страшной и опасной…"

— Хм! Однако занятно… — пробормотал сонно Сергей Викторович и зевнув, пролистнул страницу.

"Его всё устраивало в этой жизни кроме противоположного пола. Он не мог не знать, что вся его жизнь это большая ошибка. Начиная с рождения его самого, так и возможных его детей. Он ненавидел всех, кто так или иначе был связан с его рождением. Он ненавидел женщин, презирал их и считал, что только они виноваты во всех его несчастьях…"

— Кто такое написал, тот скорее всего псих! Хотя доля правды здесь есть! Несчастные дети, лишённые обычной ласки порождают в будущем себе подобных… — пробормотал мужчина, закрывая книгу.