Сергей Костин - Подопечный Страница 21

– Не обращай внимания. Отделочка требует некоторых доработок. Главное, что внутри. А внутри…

– Сортир где?

–…?

– Будка туалетная, спрашиваю, где? Нужда у меня. На асфальт не привычен.

– А-а! Так бы и сказал, что толчок нужен. Это тебе не деревня. Все в доме. По высшему разряду. И толчок и джакузи и бассейн…

В пятом классе нас вывозили в город. В музей краеведческий. То, что я там видел, поразило меня на всю жизнь. Роскошь и богатство. Красота и чистота. Не деревенское чудо. Так вот. Увиденное мною в доме не шло ни в какое сравнение с музеем.

– Ты поброди пока. А я под устал.

Мустафа с разбегу плюхнулся в офигенно здоровый диван, положил ноги на спинку и, покопавшись с небольшой черной коробочкой, включил телевизор.

– Вот отсталая страна. Ни одна программа не работает. Варвары.

Впрочем, я его не слушал. Отвалив на грудь челюсть, бродил из одной комнаты в другую, не переставая удивляться великолепию дома.

Роскошная мебель, мягкие ковры, шкафы забитые чудной посудой. Какие-то черные ящики, коробочки и много прочей неизвестной ерунды.

– Там в гараже «Мерседес» на приколе. Только бензинчика нет. Не создается, – донесся голос ангела, – Ты толчок искал. Зайди ка!

Я зашел. Тишкина жизнь!

Рассказываю. Мрамор. Везде. Унитаз. Как трон. В углу бассейн. Еще унитаз. Только странный. Низкий. И полное вдохновение…

– Ну как? Нравиться?– заглянул через плечо ангел.

– Оно конечно да, но на дворе сподручнее.

Мустафа ничего не сказал, развернулся и тяжелым шагом удалился в дальнюю комнату. Деревенскую тупость мою переваривать. Я ж говорил, что ангелы не понимают шуток.

Пока бродил, да восхищался, устал порядочно. Пошатавшись еще немного по многочисленным комнатам, закуточкам и коридорчикам, я нашел помещение поскромнее, с простой раскладушкой, притащил одеяло, подушку и завалился спать.

Странный он какой-то, Мустафа. Раз деревенский, так мне прыгать от радости по этим комнатам. На кой ляд они мне сдались…

… Отвечай, вражина, в чем заключается тайна твоя? Откуда силы неведомые черпаешь? Через кого слова тайные знаешь? И куда ведут ходы твои подземные? И где штаб тайный скрывается. Отвечай, гаденыш…

Склонилось надо мной надо мной рожа буржуинская. Кривит рот, слюной словно ядом, брызжет. А не буржуинская это харя, а ненавистная Клавкина.

– Спрятаться от меня захотел? Не удастся, соколик. Любавку сыскать хочешь? Не найдешь. Погублю и тебя и ее, ненавистную. Силы тайные вызову, слова запретные, да страшные выскажу. Не жить вам. Покойники вы.

Размахивается, а в руке сабля острая, да наточенная. А на сабле той вижу свою смертушку. Радуется, улыбается. Острие в меня врезаться. Буйну голову срубает…

Бум, бум. Тело падает. Да об сыру землю ударяется.

Откуда не возьмись Любава, соловушкой появляться. Подлетает, садиться на голову срублену. И поет, плачем заливается: –" Ты бы встал с земли, на защиту мою. Без тебя богатырь, мне и жизнь не мила. Ах, вставай же вставай…

… – Вставай, лежебока, – Мустафа пинками прогонял остатки сна, – Спрятался словно мышь домашняя. Еле нашел. Гости к нам пожаловали. Слышь, стучаться. Аудиенции просят.

Где-то вдалеке послышалось вязкое – Бум-м.

– Ишь, ты, не терпится, аборигенам. Куда попер. Посмотри на себя!

Действительно. Вид у меня не то чтоб неприличный, так, словно с недельного перепоя. Раздет, разут, грязен как черт.

– Щас мы все организуем. А ребята подождут. И так уже полчаса на улице ушиваются. Погуляют еще полчасика.

– А ежели штурмом надумают?– между прочим поинтересовался я, следуя за Мустафой в (даже не знаю как толчок обозвать?) умывальню.

– Штурмом?– ангел засмеялся, – А стены под пятьсот вольт не хочешь? Да и не дураки они. Сам посуди. Вчера крепости и в помине не существовало. А сегодня – раз, и стоит. Что нормальные люди подумают?

– Колдовство?

– Верно, Василий. А какой придурок попрет на колдуна? Никакой. Так что не беспокойся. Приведешь себя в порядок и примешь людишек. Обо стальном я сам позабочусь.

Кот в сапогах. Золотая рыбка. Эк как его разнесло с заботою. Где только раньше пропадал, когда я в колхозе загибался?

Мустафа толчками загнал меня в умывальню и пинком отправил прямиком в бассейн.

Я выскочил оттуда через мгновение.

– Холодная!…

Мустафа склонился над чащей, потрогал водичку, пробормотал что-то насчет алкашей –сантехников и с радостной улыбкой обратился ко мне.

– Котел не работает, но обмыться надо. Надо, Вася, надо.

Не слушая ангела, я сполоснул лицо и прополоскал рот.

– Вот когда горячую воду пустишь, буду плескаться. А так, лучше в озере. Одежда есть?

Что меня всегда удивляло в фантастике, это то, что герой должен честным трудом и героическими подвигами зарабатывать звание героя. Там и сражения, и интриги. А у меня? Это же благодать. Ангел под боком, что захочу, все исполнит.

Открыв широкую дверь дубового шкафа, я оказался свален на пол вывалившимся бельем. Кое-как выкарабкавшись наружу, я, под неусыпным наблюдением ангела, стал разбираться.

Мустафа постарался и здесь. Разгребая кучу, я натыкался на всевозможные наряды. От набедренной повязки индейцев, до тулупа эскимосов. В самом низу были рассыпаны сотня пар носков. Причем недели три не стираных.

– Что уставился. Это все твои мысли, – Мустафе было наплевать на мой укоризненный взгляд, – Все из тебя вычерпал.

В конце концов я натянул на себя более менее свежее исподнее времен второй мировой войны, а сверху черный с капюшоном плащ. У которого на спине зияла дырка от утюга.

– Ну как? – поинтересовался я у Мустафы.

Хранитель отошел шага на два, прижмурил глаз и тщательно изучил стоящего перед ним человека, то есть меня.

– Ну… неплохо. Я бы сказал, даже символично. И как бы это выразиться… гипотетично.

Я вздохнул. И больше ничего.

– Где ходоков принимать будем?

– Известно где! В тронном зале. Я все приготовил. Только, будь любезен, накинь коронку.

На корону я не подписывался.

– Да не подписывался я на корону.

– Да ты только посмотри, красота какая. Пока ты дрых без задних ног, я по окрестностям прошвырнулся. Подхожу к озеру. Лежит. Черепаха. Как у вас на Земле. Черепаха Гена…

– Тортилла, – поправил я.

–… Ну да, Тортилла. Хотел я ее булыжником по башке, да в суп. И что ты думаешь, а?

– Она заговорила человеческим голосом, – ох устал я от Мустафы. Ох не могу.

– Откуда знаешь?– ангел воззрился на меня, но тут же забыл о собственном удивлении, – Ну да ладно. Говорит, отпусти меня. А я ей – ни хрена. Минут десять припирались. А потом вот, корону из воды вытащила. Откупилась, значит. Одевай. Вещь ценная, почти что музейная редкость.