Мария Чурсина - Императрица и время Страница 21

Хозяин, не оборачиваясь, сделал останавливающий жест рукой.

- Достаточно с меня твоих извинений. Я всё понял.

Повисло молчание, сыпучее, холодное, как снег, оставляющий на тёплых руках дорожки влаги, словно от слёз. Гость часто вздыхал, будто собираясь сказать что-то, но в последний момент не решаясь.

- Пришёл маг времени и увёл принцессу, наконец вставил он между вздохами.

- Пусть. Хозяин повернулся к нему и прикрыл веки: искорки света кололи уставшие глаза. Извиняющийся тон собеседника действовал на нервы, хотелось ударить его в грудь, чтобы выбить весь воздух из лёгких, чтобы он захрипел и согнулся пополам, только чтобы прекратил, наконец, свои бесконечные извинения. - Она больше нам не нужна. Императрица ушла?

- Да, она на похоронах в Арджане.

- А начальник тайной полиции? - Он словно специально избегал называть Аластара по имени.

- Он в Альмарейне, чуть удивлённый таким поворотом разговора, отозвался собеседник.

- Действуйте.

Гость поднялся и всё же схватил с тонконогого столика бокал. Отпил глоток и сморщился: такое горькое вино - древний, традиционный напиток Хршаса - рисковал пробовать не каждый.

- И не пейте много, произнёс хозяин, снова отворачиваясь к окну. - Вы сегодня должны думать ясной головой.

Чёрные покрывала и цветы из шёлка. Ленты. После похорон цветы бросали в горную речку, они считанные минуты держались на воде, потом намокали и тонули. Некоторые цеплялись за ветки деревьев, опустившиеся к самой воде, и трепыхались там. Когда церемония кончилась, вечер упал на город в горной долине, и вода стала казаться совсем тёмной.

По традиции, гости разошлись, не прощаясь. Орлана с великим облегчением скинула с головы покрывало и вдохнула душный, влажный вечер. Ей сегодня не хватало воздуха - может быть, и стоило расстегнуть верхнюю пуговицу на платье, но не давала гордость.

Обменявшись молчаливыми кивками с Иниси - женой Дритана - Орлана на минуту осталась одна на обрыве над рекой. В воздухе порхали бледные ночные бабочки, и она вспоминала о лохмотьях пепла, разлетевшихся над рекой.

- Зря ты это, пробормотала она едва слышно, ловя на ладонь бабочку - как кусочек пепла.

У Орланы была глупая привычка разговаривать с мёртвыми. Сейчас она хотела бы вспомнить снова тот вечер, когда она последний раз видела Дритана. Было ли мимолётное ощущение тревоги предчувствием его смерти? Она не могла сказать это наверняка, но точно знала, что смятение сжимало её грудь и сегодня, не давая вдохнуть.

Бесцветная бабочка спорхнула с её ладони, как будто ветер слизнул пепел. Обряд похорон не был таким уж мрачным, скорее торжественным и очень тихим. Улетающую душу боялись потревожить криками, плачем, да и просто громкими разговорами. После похорон расходились, не прощаясь, только на следующее утро выполняли вторую часть ритуала - приносили семье умершего подарки, призванные скрасить их существование после тяжёлой потери.

Орлана спустилась по тропинке с крутого склона, различая только шорох листьев и приглушенные тяжёлыми шторами огни в окнах домов. Здесь быстро темнело, солнце западало за гору, и на долину опускалась ночь с редкими мелкими звёздами. Здесь почти не пели птицы, и не стрекотали в траве цикады, только иногда проносились в нервной близости от лица летучие мыши. Тропинка вильнула к дому на самом краю города. Орлана вошла в распахнутую дверь, лишь отодвинув тонкий тюлевый полог.

   В летней кухне горел только один шар белого пламени - у самой стены. Искорки сыпались на деревянный пол и затухали там. Тут же, повернув плетёное кресло спинкой к стене, сидела Иниси, сжимающая в руках кружку из тёмного стекла. На столе, рядом с ней, лежали чётки с крупными тёмными бусинами - единственная вещь Дритана, которую его жена решилась оставить вопреки традициям. Орлана пришла к креслу, что стояло у раскрытого в ночь окна. Здесь было тихо, непривычно тихо, так не бывает в замке.

Вдыхая аромат остывающего травяного отвара - его предполагалось пить холодным, Орлана слушала молчание, как исповедь. Иниси выглядела очень спокойной, и стороннему наблюдателю даже на минуты могло показаться, что ей безразлична смерть мужа, но её выдавала не сходящая с лица бледность, голос то и дело срывался. Она почти и не говорила ничего - не хотела ещё больше напугать детей своей слабостью. Но сейчас дети отправились спать, и кухонная тишина полностью принадлежала воспоминаниям.

- Почему он это сделал? - обернулась к ней Орлана, отставляя травяной чай на стол - пить не хотелось совершенно.

Иниси склонила голову на подставленную руку, то ли зажимая рот, чтобы из него не вырвались рыдания, то ли от усталости. Она не сразу ответила, поглощённая чем-то внутри себя. Маленькая, хрупкая, смуглая, с внешностью, обычной для Арджаны, она сжималась на своём месте, и если не смотреть на лицо, её можно было принять за девочку, заснувшую в кресле. На небе появились первые звёзды.

- Я не могу этого понять, сказала, наконец, Иниси. - Тем вечером всё было как обычно, я хочу вспомнить что-то из ряда вон, но не могу.

Тихо сыпались на пол белые искры, крошечные огоньки в считанные секунды тлели на крашеных половицах и умирали. Иниси тяжело вздохнула: в душном вечере, накрывшим город траурным покрывалом, не одной только Орлане не хватало воздуха.

- А ночью он начал вести себя как безумный. Не прилёг ни на секунду. Метался по дому. Я так устала его уговаривать, махнула рукой и заснула. Всего-то до восхода солнца. Утром... утром он уже...

- Я поняла. Орлана кивнула. Начинали ныть виски - то ли от духоты, то ли от напряжения этого бесконечного дня.

- Но он повторял всё время, Иниси уже просто выговаривалась ей, как единственному слушателю, шёпотом, прикрывая рукой рот, будто боясь закричать, 'Отмените всё, отмените всё'. Ничего больше. Я не могу понять, что произошло. Я была с ним почти всю ночь, почти до самого утра. Если бы что-то случилось, я бы видела, я бы слышала. Если бы я хоть знала, что нужно отменить.

- Не надо, остановила её Орлана. - Я выясню, что произошло той ночью. И что нужно было отменить, тоже выясню.

Свежий ветер с реки дохнул ей в спину, заставляя сильнее закутаться в мантию. Вместе с ночью на город опускалась сырая прохлада - здесь окна и двери закрывали, в каждой спальне зажигали тёплый шарик пламени у изголовья кровати и слушали тишину. Сегодня она была даже слишком глубокой.

- Спасибо, отозвалась вдруг Иниси. После паузы в разговоре Орлана уже и не ожидала от неё ничего услышать. - Мне очень нужно знать это. Правда.

Окна и двери давно пора было закрыть - холодок уже стал ощутимым, но они так и сидели: Иниси - обхватив себя за плечи, Орлана - сложив руки на груди. Она в размышлениях постукивала пальцами одной руки по локтю другой. Слова и образы восставали в её памяти. Казалось, всё, что нужно, чтобы раскрыть загадку, - просто схватиться за нужную мысль, вспомнить очень важное, но виски уже ныли от непроходящей боли.