Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина Страница 22

Похожая на нее, но другая фигура постепенно вырастала рядом в растянутом в бесконечности мгновении, окутываясь плотью, кровью, волосами, чешуей.

— Вы там что творите, безумные бабы? — услышала Мист обеспокоенный голос Торрена, и ощутила его руки на своих, тянущие ее назад, от Вестницы.

— Договор, — выдохнула девушка в божественное творение, стоящее с ней нос к носу, как отражение в зеркале.

Оно продолжало вытягивать из нее силы с каждым миллиметром своей манифестации в реальном мире, но уже начинало казаться живым само, несмотря на то, что каждый миллиметр нового существа словно состоял не из плоти, а из плотно пригнанных друг к другу строчек текста. — Охранять город от пробуждения Ардоры.

Творение начало открывать глаза, и по пространству между ними пробежали трещины.

— За строками я скрыта, мое найди ты имя, — сказала или не сказала Мист, и новорожденный демон Домена светлой звездой полетел в черноту ночи внизу. Кажется, с ней полетело и сознание Мист, растеряв остатки сил.

Она была где-то — и одновременно нигде. Ей казалось, что ее куда-то тащат, куда-то кладут, и слышались обрывки разговоров. Она ощущала свет и тень, холод и тепло, и странные сны накладывались на них, витая вокруг. Она пыталась выбраться, вытолкнуть себя из странного, плавающего состояния, но сил не хватало раз за разом, словно что-то истощило ее донельзя. Только вот в чем именно была причина, она никак не могла вспомнить.

А потом, с сотой или, может, тысячной попытки невидимая стена упала, и Мист, открыв глаза, увидела плечо Торрена в заношенной грязной куртке, и в уши вступил гул голосов, что-то обсуждающим на эолен.

От куртки нехорошо пахло — и, признаться, Мист казалось по здравому размышлению, что последний раз, когда Торрен ее отмывал, было ровно после атаки злобной птички, и делал он это, как любой герой, крайне неохотно.

— Притворяться кончай, — вполголоса сказал Тор.

— Я еще не решила, хочу я дальше жить или не очень, — так же тихо ответила Мист.

— Решай быстрее.

— Это зависит от того, что там происходит. Если нам опять надо что-то решать, так нет, не хочу.

— Да вот как будто много ты нарешала! — проворчал парень, встряхивая ее на руках, чтоб не сползала. — Да кто б знал, что это ты ту скорпиониху наваяла, а? А я ж и не сообразил, что она на тебя похожа.

— Трудно было сообразить, — съязвила Мист, чувствуя, что волей-неволей окончательно возвращается в мир живых. — Ты ж на ее “глаза” только и пялился, охальник. Все, пусти.

— Страшитесь, — ехидно сказал Торрен, спуская ее ноги на пол. — Великая Моррайт сейчас вам тут все рассудит, кто прав, кто виноват.

Гул голосов моментально стих, и Мист с явным удивлением обвела взглядом молча, испытующе глядящих на нее эльфов — самых-пресамых настоящих эльфов, и вокруг был самый настоящий эльфийский дворец, и все ее спутники — такие же измотанные, вонючие, покрытые коркой грязи и крови, как и они с Торреном оба, выглядели тут просто каким-то прыщом на благородном лице.

Подлец Торрен, не будь дурак, сделал длинный, размеренный шаг назад, оставляя ее на всеобщем перекрестном обозрении.

— Приветствую … э… благородное собрание, — сказала Мист на эолен, пытаясь говорить хотя бы относительно внятно. — А что, собственно, у нас происходит?

Собравшихся был целый кворум, иначе не сказать. Или стая. Или парламент. Или еще что-то такое, чем можно измерить сборища эльфов. Среди них Мист четко опознала местного мага — даже если бы он не держался чуть в стороне от остальных в окружении нескольких учеников, и не держал бы в руках изрядный магический посох, она узнала бы его по особому ощущению, сродни тому, которое распространяла вокруг себя Лаутари. Остальные явно великими магами не были — но одеты были так богато и затейливо, что явно представляли собой местную элиту. Зал был им под стать: тут были и сводчатые потолки, и прозрачные мозаики окон, и резные кресла в нишах, и большой стол, словно выточенный из единого куска дерева, посередине. И пустой трон, возвышающийся в конце, на сиденье которого лежал, смутно поблескивая, витой венец.

— Это Моррайт, — указал на нее Этейн. — И я снова говорю: вы можете сами вопросить Дею Дилингу и получить от нее ответ о том, кто эти странники, и зачем пришли к нам. Они благословлены ею.

Мист в этом уже сомневалась: последняя встреча с Вестницей еще отдавалась болью и усталостью в таких местах, о существовании которых у себя она даже не подозревала. Кроме того, она чувствовала себя слабой и совершенно не пригодной к дурацким спорам.

— Благословенны два раза, — проворчал за ее спиной Торрен на весторне. — Спереди, значится, благословлены, и сзади, значится, тоже. В смысле что по куполу и пинком под зад.

— Этейн из Осени, — резко сказал один из старших эльфов, и Мист даже дернулась, впервые услышав его имя произнесенным кем-то, кроме самого Этейна. Первое “э” стало почти что “а”, и акцентное поднятие “е” куда-то ушло, и в конце практически нарисовался не проговоренный полностью, но слышный в придыхании хвостик традиционного окончания. В общем и целом, это было для ее слуха почти совсем другое имя — куда более привычное и знакомое по историческим реалиям, чем “Этейн”. — Ты говоришь странные вещи, в которые поверить невозможно.

— Но, — перебил его другой. — Разведчики уже принесли весть о том, что там, где стояли стены Ардоры ныне лишь дым и пепел. Так или иначе, но порученное тебе задание выполнено, поэтому ты и твои люди могут вернуться в лоно рилантара. И это главное.

— И сколько это я была в отключке? — вполголоса поинтересовалась Мист.

— Да вот добрались Лесной дорогой, один раз с этими поговорили, потом нас сунули в какую-то холодную, вот второй раз вызвали сейчас.

Это, без сомнения, переводилось, как “долго”.

— Мы приветствуем возвращение имен тем, кто умер и вернулся к жизни, — важно сказал еще один эльф. — Но остается большое зло, сотворенное вами — ваэрле, ступившие под сень лесов, и вошедшие в самое сердце рилантара.

— Они под сенью Деи Дилинги, — упрямо повторил Этейн, весь напрягаясь. — Вестница Деи назвала Моррайт “Дитя Доменов” и “Хозяйка силы”, отметила ее благодатью, и позволила нам вместе с ней пройти по полям Света. И нам всем велела помочь Моррайт с ее задачей. Ей нужен ар-Маэрэ, чтобы прояснить, как она и ее спутники сюда попали, и чтобы вернуться назад.

Для Мист “ар-Маэрэ” был Мейли, конечно же. Но за столько веков до него титул, конечно, принадлежал другому — немного спесивому на вид эльфу с посохом. Маг сощурился на них, и Мист внезапно поняла, что он просто близорук, а не высокомерен.

— Ты, ис-Вейре Этейнрил, и без того ходишь по кромке терпения Совета, — со скорбью в голосе сказал тот, которого Мист приметила первым из этого сборища. — Посмел привести сюда ваэрле и смеешь говорить вещи, недостойные светлых ликов богов.

— Почему же, — встрепенулась эльфийка в белом, то того молчавшая. — Я чувствую, как Четверо касаются этой девушки и ее большого спутника. Они не принадлежат богам — но Домены богов живут в их душах. Они, без сомнения, благословенны.

— Два раза! — страшным шепотом подтвердил Торрен, которому Эррах подсказывал непонятные места на ухо.

— Что же, — сощурился Первый. — Если досточтимый ар-Маэрэ согласен заняться проблемами ваэрле, так тому и быть.

Маг, внезапно оказавшийся снова в центре внимания, мигнул несколько раз, разглядывая путников, и Мист уверенно сложила руки вместе, открытым жестом, подсмотренным у жрецов Эйна.

— Раз они отмечены Деей, — с сомнением сказал он. — Я готов выслушать их проблему.

Мист улыбнулась, а Первый сощурился на нее еще пуще, но людей, воспитанных среди минотавров, гарпий и университетских профессоров прищурами никак не пронять.

— На этом решим, — холодно сказал он. — Идите с ар-Маэрэ, раз он согласен помогать, и не тревожьте более наши мысли.

Это была очень богатая фраза, достойная лучших аудиторий Университета, поэтому Мист поглядела на Первого даже с оттенком уважения, отвесила простецкий поклон и решительно двинулась наперерез траектории ар-Маэрэ, который в окружении своих учеников тоже пошел к выходу из зала.