Время совы (СИ) - Борик Пан Страница 22

Как оказалось минутой позже, он видел её при дворе Таканаши Киары. Особа сидящая перед ним, была никто иной как графиня Шиён ко не Субору. Это меняло дело.

— И что вы, достопочтенная госпожа делаете здесь?

— Вы сами меня связали, и…

— Прошу не паясничать, — глазницы лича вспыхнула алыми всполохами, голос приобрёл твёрдость — Вы, госпожа Шиён ко не Субору прекрасно понимаете мои слова. Въезд в Чумные земли запрещён. Это карается смертью. Никакая бумажка вам не поможет. А теперь рассказывайте. Всё рассказывайте и ничего не утаивайте.

И она рассказала. Всё рассказала и ничего не утаила.

***

Мумей начала понимать почему лжецам трудно живётся — они забывают, что и кому солгали. Впрочем, сейчас она говорила правду, по крайней мере в большинстве своём. Лич слушал внимательно, не перебивал. К концу рассказа, когда кружка опустела, а пламя поглотило половину свечей, Фельдис заключил:

— Война между Кальмаровыми берегами и Посейдоном? И вы в роли медиатора от Флайма? Верно говорю?

— Верно.

— Так что вы, медиатор от Флайма, делаете на Чумных землях? Для связи с тёмной госпожой отправляют птичек. Таканаши Киара это знает, и часто использует своих курочек-посыльных.

— Не всё можно доверить бумаге, — Мумей заговорчески поддалась вперёд — Особенно когда речь идёт о…

***

— Великой душе, — объяснялся перед канцлером Фельдис — Дело очень важное, как мне кажется срочное…

— Ты хорошо сделал, что прибыл в замок, — отвечал зомби облачённый в широкополую тёмную мантию с красными отрочками — Уверен, она заинтересует госпожу.

— Так госпожа примет её?

— Примет. Но перед этим гостью нужно подготовить.

***

Мумей была ошеломлена. В комнату залетела троица духов. Это были женщины с развевающимися по ветру волосами, втаскивающие больших размеров сундук. В нём, как оказалось минутой позже, находились платья на любой вкус, косметические принадлежности и остальные «женские штучки».

— Мы сделаем из тебя кокетку!

— Ох, какая милашка нам досталась. Дорогая, сегодня ты затмишь всех!

— Всех, кроме тёмной госпожи.

С Мумей в тот час стянули плащ и всё, что было под ним. Облачили в длиннополое платье, с глубоким до безобразия вырезом и стали пудрить щёки. Тройняшки игрались с девушкой, словно та была куклой. Тянули, щипали, тыкали. Ей было очень неприятно, и это «неприятно» было готово сложится в кулак. Но совушка стоически терпела эти муки красоты. И наконец вошёл лич, объявил:

— Отправляемся.

***

Каждый день Мори Каллиопа трапезничает со своей семьёй. Чем бы она не занималась, в пятом часу вечера, владычица мёртвых спускается в обеденный зал. Там она застаёт всю семью в сборе: отца, мать, сестру Эрнольду, сестру Перфору, брата Каспера, дядю Дрена, тётю Сесилию, двоюродного брата Вели, и троюродного малыша Роджера. Они сидят за устланным белоснежной скатертью столом, неподвижные как восковые фигуры, откинувшись на спинках стульев. Исключение составляет лишь дядя Дрен — его череп лежит на тарелке.

Калли дарит поцелуй родителем, здоровается с остальными и садится во главе стола, как и подобает хозяйке рода. Ни разу никто из присутствующих не отвечал ей. Они мертвы, но это не умаляет любви девушки к своей семье. Возможно когда-нибудь, они смогут получить шанс на вторую жизнь. Над этим девушка работает изо дня в день.

Звенит хрусталь. Подают блюда, наливают вино. Слуги делают всё быстро, и у тёмной госпожи нет поводов злится. Но вот входит канцлер, и Калли острым взглядом пригвождает его к месту.

— Минута.

Канцлер уложил свой рассказ меньше чем в минуту, и довольный ожидал указаний. Он знал, что госпожа мёртвых не любит когда её отвлекают от еды. Но ещё больше она злиться, когда кто-нибудь видит её в кругу семьи. Сейчас же лицо Калли не выражало гнева. Зомби позволил себе ещё несколько слов.

— Достаточно. И где она?

— Вот-вот будет в замке. Велите пригласить к столу?

Девушка окинула взглядом семью. Никто не возражал.

— Велю.

***

Мумей чувствовала себя неуютно. Она сидела напротив Каллиопы. Взгляды семьи, их черепа, были обращены на неё. Для храбрости совушка выпила бокал вина. И на этом решила не останавливаться. Пока опустошала принесённную слугами бутылку, рассказывала о цели своего визита и плану по уничтожению Древнего. Краем глаза девушка замечала, как Калли бережно гладит ладони скелетов сидящих рядом. ≪Брр, ну и жуть!≫

— Любопытно, — голос владычица мёртвых приобрёл нежные тона — Кальмаровы берега падут, Посейдон утонет… Конец света, не так ли?

— Жизнь, — парировала Мумей — Шестерёнки жизни крутятся: одни уходят, другие приходят.

— Забавно это слышать от той, кому пришлось уйти, — воцарилось молчание; Калли продолжала гладить костлявую ладонь матери — Ты очень смышлёная для своего возраста — это впечатляет, но недостаточно смышлёная, чтобы подумать о том что пьёшь. Знаешь что такое смаковка?

Мумей знала, но не ответила. Отставила бокал, глянула на бутылку вина. ≪Это какая-то странная шутка или тупой блеф≫.

— Богиню мёртвых не так уж легко напоить. Приходится прибегать к тоникам. Смаковка один из них, — Калли пригубилась к вину, облизала губы — Сейчас тебе станет холодно. Через десять минут ты почувствуешь сильную усталость, а после…

— Зачем вы мне это говорите?

— Хочу чтобы ты покаялась. Да, раскаялась во всех поступках. Мне интересно кто ты, прячущая лик за маской Шиён ко Субору. Удивление ты скрыть не в силах. Значит я оказалась права. Твоя душа, и душа Шиён абсолютно разные. Внешне вы может быть и похожи, особенно для близорукой Таканаши, но цвет энергии у вас разный. Твоя только немного запятнана чернилами, а у той девицы, чью роль ты избрала, всё было черным черно. Ну, будешь исповедоваться?

Мумей исповедовалась. Она исповедовалась ощущая холод, исповедовалась пытаясь не уснуть, исповедовалась искреннее и рассказывала только правду. Девушка не боялась, скорее хотела выговориться, быть может получить сочувствия за перенесенные страдания. Каллиопа молчала.

В тишине Мумей уснула, уткнув нос в тарелку.

— И всё-таки смертные, ужасные эгоисты. Всё о себе, да о себе…

***

Мумей проснулась, но встать не смогла, тому мешало сильные головные боли и бурление в животе. Она располагалась в большой комнате, лёжа на широкой кровати, одна в мёртвой тишине. Окна были зашторены. В воздухе летала пыль.

Спустя некоторое время, послышались шаги. Через порог переступила Каллиопа. Её уста игриво ширились, глаза выдавали проказу. ≪Солгала. Она мне солгала. Это был не яд, это… О, Матерь-природа, да я просто наклюкалась! ≫

— Признаюсь, — богиня мёртвых медленно брела к кровати — Твоя история меня развеселила, и даже вдохновила.

— Вы мне солгали.

— Каким же образом? Я спросила, знаешь ли ты смаковку, рассказала про неё и упомянула, что это один из моих тоников, — Калли опустилась на кровать; в полумраке её силуэт дышал волшебством — Ты сама решила, будто я тебя травлю. Нет, поступать так было бы опрометчиво.

— Дайте угадаю: предложение от которого невозможно отказаться?

— Нет. Плата за просьбу. Не думала же ты, что всё будет так легко?

Всё было совсем не легко. В этом Мумей убедилась спустя несколько минут.

***

Они вышли на балкон. Ветер обдувал шпили замка, приносил смрад соседних болот. Мумей кривилась от зловония, но открывающийся вид того стоял. Отсюда, с высоты более чем двадцать метров, можно было увидеть огромную глыбу, возвышающуюся над Чумными землями. По словам Калли, это обелиск душ. Именно он приманивает души, и вселяет их в мёртвые тела.

— Каждое существо рано или поздно погибает, — менторским тоном начала богиня мёртвых — После этого, его душа проходит через обелиск. Там она находит покой. Ты меня не торопишь.

— Интересно рассказываете, — Мумей скрылась под плащом, дрожа от холода — Продолжайте.

— Каждое существо подчиняется этому закону. Все, кроме фениксов. Ты знаешь, кем является твоя госпожа?