Свита падших богов: путь в Тир - Фарит Маратович Ахмеджанов Страница 22

Закончилось все внезапно — Папс отступил, женщина рухнула у стены храма. Всхлипнула, потом подняла глаза.

— Верни… верни, пожалуйста!

Папс приводил в порядок одежду.

— Верну, верну, красавица. Непременно верну. Но сначала ты должна будешь для меня кое-что сделать.

— Что!

— Ты ведь знаешь Дагона?

— Великий… Дагон? — женщина запнулась.

— Не знаю, насколько великий, но вроде бы достаточно известный. Итак, ты передашь ему кое-что.

— Я не смогу! Я боюсь!

— Правильно боишься, но обещаю, что он ничего с тобой не сделает.

— Обещаешь?

— Да, конечно.

Папсуккаль оторвал словно бы кусок от своего рукава, провел над ним ладонью. Мелькнули странные символы, потом рукав, на секунду ставший листом, свернулся в хитрый конверт.

— Вот это. Передашь, вернешься и обретешь снова целостность! Иди, моя прелестная.

Женщина всхлипнула, встала, держась за стену.

— Зачем ты так?

— Ничего плохого не произошло, ничего плохого, — монотонно сказал Папс. — Иди, иди.

Женщина посмотрела на него, вздохнула и вошла — почти упала — в стену храма. Папс выглядел довольным, он словно бы помолодел.

— Эй, ты наверняка подслушиваешь? Вылезай.

Азрик выпрыгнул из ниши.

— Что это было?

— Не твоего ума дело. Сейчас нам надо заняться охотой.

— Какой охотой?

— Увидишь. Храм Юпитера… бывший храм Юпитера тут неподалеку, но тебе придется отвести меня туда. Но сначала надо кое-что сделать.

Папс выдернул прямо из стены храма дымную полоску, потом вторую и третью, ловко их сплел между собой. Через минуту в его руках было что-то напоминающее рогатку для ловли змей.

— Кто такой вообще этот Юпитер? — пробормотал Папсуккаль, придирчиво рассматривая свое творение. — Никогда про такого не слышал. А ведь похоже, что… — он оглянулся на Азрика, осекся и замолчал.

* * *

Ее звали Эстер. Ей было много лет. На заре своей жизни она была просто духом — ручьем, деревом или радугой, что трепещет в солнечный день над водопадом.

Потом она обрела тело — своими ли усилиями или с помощью других, нам неведомо. Она разгоняла мутные воды, и они становились прозрачными, она пела, она танцевала в лесу, и ее движения порождали неслышный и невесомый ветер, от которого трава росла быстрее, а цветы расцветали ярче.

Когда она стала совсем взрослой, ее взяли в храм. Она смотрела на людей, что молились великим богам, ее движения стали точными и плавными, благодаря ей каждый зов человеческого сердца находил путь к алтарю и дальше, и выше, в далекий Цафон, обиталище ее Пантеона. К великому богу Мелькарту, черному исполину в рогатом шлеме.

Она была прекрасна, в ней билось нечто, составлявшее суть этого мира.

Папсуккаль лишил ее сердца и отправил к страшному Дагону. Эстер боялась, но стремление вернуть то, что было у нее отнято, пересилило. Она взяла часть дыма, что отходил от жертвенников, и сплела его, и сплелась с ним, и предстала перед троном древнего Дагона, отца богов, и передала ему послание Папсуккаля.

Дагон прочел его. Потом посмотрел на Эстер, и ее не стало. Папсуккаль обманул ее.

* * *

Папс пошел чуть впереди, помахивая своей рогулькой. Азрику снова стало страшно — руины храма Юпитера остались чуть левее, над ними до сих пор шел дым, пахло чем-то едким.

В камнях зашуршало, Папсуккаль метнулся на звук, ткнул раз, другой, и наконец извлек из-за завала нечто извивающееся.

Прижав противника к земле своей рогатиной, Папс внимательно рассматривал его. Азрик превозмог страх и тоже подошел.

Существо перед ними словно пришло из ночного кошмара. У него была одна рука, совсем как у человека, с огромной ладонью. Вместо второй руки торчала клешня, как у скорпиона. Голова была похожа на крысиную, ноги были позаимствованы у козы или овцы, длинный хвост — у осла. Тело — наполовину покрытое шерстью, наполовину голое и даже прикрытое какими-то ошметками одежды. Азрика замутило.

— Да уж, — прервал молчание Папсуккаль. — Никогда такого не видел. Химера, порожденная внезапным слиянием и прерыванием потоков…

— Чего?

— Ничего.

— Что это?

— Это? Хмм… помнишь старика, с которым я беседовал в храме у постоялого двора?

— Да.

— Вот это существо когда-то было кем-то вроде него. Смотрителем алтаря. Выглядел он тогда, я так думаю, гораздо лучше.

— А что с ним случилось?

— Хорошо бы это выяснить… Похоже на то, что когда алтарь взорвался, все протекавшие через него потоки враз перепутались и обратились.

— Чего-чего?

— Не обращай внимания. Я просто рассуждаю вслух. Дурацкая привычка, а тебе все равно не понять.

Азрик обиделся, но все равно слушал во все уши.

— То есть в какой-то момент возникло сплетение колец и узлов, а потом потоки вернулись, так как их адресат исчез. Вернулись и запечатали это сплетение в таком вот виде. Нежизнеспособном, надо сказать — жить этому бедняге осталось недолго. И ведь не спросишь, что с ним случилось. Тьфу…

Папсуккаль протянул руку, воткнул ее прямо в тело существа. То дернулось, засучило ногами. Папсуккаль, ругаясь вполголоса, что-то нашаривал внутри, наконец вытащил трясущийся комок. За ним тянулись клейкие нити. Азрик, чувствуя, что его ужин готов покинуть желудок, поспешно отвернулся. Так и стоял, вперившись в темноту, пока окончательно не затихло чавканье, и лишь потом посмотрел на своего спутника.

Папс был весь заляпан какой-то жидкостью. Лицо перемазано, в бороде застряли ошметки, рубаха вся в пятнах. Он рыгнул, прикрыв рот ладонью.

— Возвращаемся, — будничным тоном сказал он.

На обратной дороге проблем не возникло, и вернулись они быстро. Азрик забрался на крышу по уже знакомому пути. Папсуккаль все это время маячил поблизости. Слава богу, он привел себя в порядок — каким образом, Азрик не заметил, да и не имел особого желания выяснять это.

На крыше Азрик юркнул под одеяло, Папс сидел неподалеку — в статуэтку он возвращаться не стал, видимо, переваривал информацию, взятую из несчастной химеры у разрушенного храма. О чем-то размышлял.

Разбудил он Азрика ни свет ни заря. Впрочем, Энимилки встал еще раньше — Азрик видел, как он отправлялся вместе с Зумой и еще парой крепких слуг. В доме остался только мальчик и два старых раба — Зеб и Гурр.

— Надо бы нам тоже уходить, — сказал Папс. Он так и сидел на краю крыши.

— Куда уходить?

— В Тир.

— Зачем в Тир? Энимилки сказал, что можно жить здесь сколько захочу! Хоть немного отдохнуть, поесть.

— Нет у нас времени. Эта