Три сестры. Таис (СИ) - Дина Сдобберг Страница 22

— И это всё? — удивилась внучка, когда я закончила.

— Всё. А тебе мало? — удивилась я.

— Нет, я понимаю, почему тогда никак, — развела руками внучка. — Но потом-то? Был бы у меня дядя или тётя. Может я б тогда вообще дома тренироваться начала.

— Тебе родни мало? — засмеялась я, чувствуя облегчение.

Глава 17.

Лето, наполнившись непривычной суетой и общением, пролетело быстро. Я уже и не понимала, кому больше нужна была эта отправка Альки подальше от дома. И часто ловя взгляд Курико, отгоняла от себя мысли о том, как мы будем снова привыкать жить только втроём: я, она и Лекс.

Звонок с новостью об Анне словно выбил землю из под ног. Как будто все мои года разом обрели немалый вес и навалились на плечи. И понимание… Что скоро уйду и я, и похороны сестры возможно последняя возможность увидеть всех, кто дорог.

— Пойдём, Кость, прогуляемся. И поговорим, — позвала я младшего племянника, пока Алька была занята вознëй с подаренным щенком.

Отойдя в тенистую аллею, где по словам соседской девчонки, Анна любила гулять со своим котом, я решила, что место для беседы подходящее, и без лишних ушей.

— Наклонись-ка, кое-что важное скажу, — остановилась и попросила я.

— Тёть Тось! — попытался вырваться племянник, потому что я, как только он наклонился, схватила его за ухо. — Ты чего, как маленького?

— А если ты по-другому не понимаешь? Перетянуть бы тебя поперёк спины чем-нибудь поувесистей! — выплеснула я накопившуюся злость. — Девка у него видите-ли от рук отбилась! Мозги у тебя отбились! Ты чего творишь?

— Тёть Тось… — начал он.

— Не смей меня перебивать! — врезала я кулаком по его плечу. — И будь любезен выслушать!

— Не буду, тёть. Потому что знаю, всё что ты скажешь. Потому что нравится тебе Алька, в ней ваша порода издалека видна. Даже отец говорил, что у неё от него только фамилия, а так Сдобнова чистой воды. — Огрызнулся племянник. — И упряма как все вы. И прямолинейна донельзя. И всё должно по её быть.

— А тебя это не устраивает. Точнее, жёнушку твою. — Прищурилась я.

— Противостояние Ольги и Али уже не закончится никогда. Они слишком разные и одновременно одинаковые. Да и… Хотим мы или нет, но старшая дочь сплошное напоминание о наших неудачах и ошибках. — Нахмурился Костя.

— И надо, чтобы девочка не напоминала о себе? Или что? — спросила я. — Ты кажется не понимаешь. Гена и Дина не просто забрали из больницы безнадëжного ребёнка и смогли её вырастить. Они её воспитали личностью!

— Ага, — кивнул мрачно усмехнувшись племянник. — Отец с матерью сделали всё правильно. Вот только… Тёть Тось, страшно за неё. Она выросла в другом мире, она чётко делит всё на хорошо и недопустимо. А так нельзя. Понимаешь? Она выросла уверенная в том, что за её спиной всегда стоит почти всесильный дедушка и всё знающая бабушка. Она выросла с чётким пониманием, что если она слушается, относится с уважением и соблюдает правила, то ничего плохого в её жизни не произойдёт. Но это не так. Того мира, в котором она выросла, уже нет. Как и отца. И мать уже не влиятельный партработник, а обычная пенсионерка. Да что говорить! Той страны уже не существует! А та, что есть… Здесь ни в чëм нельзя быть уверенным. Здесь и сейчас нет ничего надёжного! В этой стране нет ни армии, которой мелкая гордится, ни правительства, ни законов. Каждый сам по себе и за свой кусок. Она со своим воспитанием не выживет. Вот мой сын, да. Приспособится ко всему, везде свой. Где надо прогнётся, где надо смолчит. А Аля… У неё свои правила, когда для всех кругом действует только одно, чтобы самому было хорошо. В этой стране ей просто не выжить с такими взглядами и таким характером.

— Плохая страна, да, Кость? — посмотрела я в сторону, пряча улыбку, я думала всё намного хуже, а тут попытка вытряхнуть птенца из защищающей скорлупы. — А я тебе секрет открою. Она всегда такой была, страна эта. Разрушалась до основания, перекраивалась, росла, перестраивалась. И всегда находились те, кто объявлял себя элитой, особенными, лучше других. И рвались к власти, наверх. Вся эта… Перхоть человечества, рано или поздно исчезала, многих уже и не помнят. А тех, кто хорошо и быстро усваивал изменяющиеся правила меняющегося мира, смывало волной, во время очередного изменения. Потому что устойчивости не хватало, понимания себя и свой роли в мире. И вывозят страну каждый раз вот такие Альки или воспитанные этими Альками ребята. Простые, не такие, как сейчас стало модно говорить "деловые". А не приспособленцы с девизом, что они никому не должны.

— А я не хочу, чтобы она была той, кто будет вывозить! Или чтобы воспитывала тех, кто будет тянуть эту лямку! Вот такой я эгоист! — зло высказал Костя.

— Хм, так чего легче? Оставь её здесь. Ей пятнадцать, через год уже можно будет оформить разрешение на брак. Лесоруб вон тайгу готов под пашню пустить, лишь бы угодить. Взрослый матёрый мужик, а от малолетки поплыл. Зато любой каприз выполнит. А уж если Алька проснётся, с её то спортивным настоящим и танцевальным прошлым… Уж извини за пошлость. — Хмыкнула я.

— Ага, очередь пусть занимает. Хотел бы замуж её сплавить, давно бы отдал. Вот уж с чем проблем не будет. Ахат её за своего Амира уже года два как сватает, — вздëрнул бровь племянник. — Там и шестнадцати ждать не надо. Только я её не для того рожал, чтоб побыстрее с рук сбыть.

— Ты рожал? Интересная информация. — Улыбнулась я. — Ты только смотри, как бы из лучших побуждений окончательно не оттолкнуть от себя ребёнка. Прими, как аксиому, что она не глина, из которой ты что хочешь, то и сможешь вылепить. А если не понравится результат, то переделать. Хочешь ты или нет, но с ней только на равных. Иначе это будет сопротивление по всем фронтам! Ты разве не понял, что она назло вам делает именно так, как вы запрещаете? Но она ребёнок, как бы не выглядела, и какой бы начитанной не была. Она просто не видит, что желая позлить вас, хуже делает себе. Всё-таки сегодня драки с переломами, завтра поножовщина. А виноваты в том, что она сворачивает не туда вы. Ты в первую очередь. К тебе девчонка тянется, а твою жену вообще никак не воспринимает.

— Я услышал, — потëр ухо племянник.

— Я буду рада, если окажется, что ты ещё не упустил последний шанс. — Кивнула я.

После