Игрушка для бога (СИ) - Avadhuta Страница 22

Через полчаса течение стало гораздо сильнее, а берега реки поползли вверх. Плот начало кидать из стороны в сторону и Дарт увидел, что теперь он мчится под уклон почти в двадцать градусов. Теперь, даже держась за брёвна, он с трудом мог уловить момент, когда мог бы сделать вздох. Неожиданно, его плот развернуло поперёк течения, дальний конец упёрся в камень, и стремительный поток воды задрал брёвна вверх. Раздался сильный удар, и вся конструкция застыла в вертикальном положении.

Верёвки, скреплявшие плот, не выдержав, лопнули, и одно из брёвен с громким треском умчалось прочь. Дарт чувствовал себя как кошка, забравшаяся на дерево в спасении от собак и теперь не знающаяся, как спуститься вниз. Он отчаянно цеплялся за скользкую кору дерева, пытаясь найти хоть какой-то выступ. Но его мучения продолжались недолго. Бревно накренилось и, повернувшись вдоль оси, рухнуло вниз. За это недолгое время полёта Дарт успел увидеть, что до выхода из ущелья оставалось всего двести метров, а дальше блестела почти ровная поверхность воды, протянувшаяся до самого горизонта.

Эти двести метров были, пожалуй, самым серьёзным испытанием для его тела за последнее время. Несколько раз его приложило спиной о камни, он вывихнул руку и в довершение всего так стукнулся головой, что в глазах его потемнело, а мозг, казалось, вылез из расколотого черепа. Почти захлебнувшийся, еле шевелящий конечностями, Дарт с трудом держался на поверхности воды, чувствуя, как течение реки становится всё спокойнее, а шум воды стихает в отдалении.

Минут через десять ленивая мысль о крокодилах шевельнулась на закоулках его сознания и пропала. Ещё через какое-то время она вернулась, и он сделал попытку оглядеться по сторонам. Широкая полноводная река разлилась вокруг, насколько хватало глаз. Правда, учитывая, что глаза его, так же, как и глаза крокодила, почти не поднимались над водой, это могло означать всё, что угодно.

Дарт приложил мучительное усилие и вялым движением вынырнул из воды на треть метра. Берег сразу же приблизился на расстояние ста метров. Это было не очень много, но Дарт с трудом мог заставить себя шевелиться. Он медленно поплыл в направлении берега, стараясь не шевелить больной рукой. Через какое-то время он почувствовал, что его ноги начинают путаться в траве. Он ещё раз вынырнул и увидел размытую границу поднимающейся из воды травы примерно в двадцати метрах. Твёрдой земли он нигде не заметил.

Через десять минут его опасения подтвердились. Он находился где-то посреди бывших болотистых лугов, заросших осокой и кустарником, ныне залитых половодьем. Это означало, что до твёрдой земли ему нужно было добираться по этой болотной стране. И расстояние предстоящего пути вполне могло измеряться в километрах.

Дарт попробовал встать на ноги, но его стопы немедленно погрузились в жидкий ил, и вытащить их оттуда стоило значительных усилий. Так что он медленно поплыл вперёд, раздвигая растительность перед собой. Через десять минут он потерял всякое чувство направления, заблудившись в высокой траве. А солнце, стоящее в зените, ничем не могло помочь ему. Наконец, заметив что-то, напоминающее ветви дерева в одной из сторон, он двинулся туда. Через какое-то время его усилия были вознаграждены, и он смог встать по пояс в воде, опираясь рукой на хилое деревце, одиноко торчавшее среди болота.

Только к вечеру, Дарт выбрался из болота, в которое занесла его судьба. Пару раз он проваливался в трясину и выбрался оттуда только чудом. Наткнувшись, наконец, на какое-то подобие тропинки, петлявшей загадочными кругами, он выбрался на сухую местность и в несказанной радости заметил всего в ста метрах от себя наезженную колею дороги.

Двинувшись по ней в сторону Расфаха, он через пару километров наткнулся на деревню и постучался в ближайший дом, просясь на ночлег. Хозяева встретили облепленного тиной и травой странника с крайним неодобрением, но золотая монета, мелькнувшая в его руке, быстро рассеяла их сомнения. Наскоро вымывшись и съев целый котёл предложенного хозяевами варева, Дарт лёг на кучу сена в одном из сараев и уснул мёртвым сном.

На следующий день, уже после полудня он с трудом разлепил глаза. Выбравшись на свет божий из кучи мягкой травы, в которой он провёл ночь, Дарт вышел во двор и обнаружил там хозяйку дома, возящуюся вокруг печи для выпечки хлеба. Маленькая женщина со сморщенным лицом ловко кидала дрова в топку. Простая длинная одежда выдавала её крестьянское происхождение. Судя по всему, Дарт попал в дом бедной четы, перебивавшейся работой на полях и охотой на птиц. Слева от него стояла простая глинобитная хижина с соломенной крышей. Рядом с ней лежало несколько новых соломенных циновок, одна из которых была ещё недоделана.

Попросив женщину принести ему поесть и постирать его одежду, Дарт решил провести ревизию всей той собственности, что осталась у него. Из оружия у него остался только небольшой нож, скрытый за голенищем сапога. Секиру Палиона и кинжал он потерял практически сразу же после падения. Его кошелёк был разорван, и всё золото, заработанное им на постройке моста, бесследно исчезло. Но девятнадцать золотых монет, спрятанных в потайном кармане на поясе, остались целы. Одну из них он уже отдал хозяевам дома за ночлег.

Дарт внимательно пересчитал монеты и обратил внимание, что на каждой из них красуется знак Райдзина. Он не помнил, действительно ли Сингх заплатил ему этими монетами, но подобное совпадение привело его в ярость. Из одежды на нём остались штаны, кожаный пояс, сапоги и куртка из шкуры барса. Последняя не смогла достойно перенести пожар, двухнедельную поездку по пустыне и последующее вымачивание в грязной воде. Шерсть из неё лезла как из лишайной собаки, и Дарт сомневался, что после стирки её останется хоть клок.

Ещё одним предметом, который Дарт с удивлением обнаружил у себя, был тот медальон, что отдал ему Тор Наркус незадолго до своей смерти. Он смутно помнил, что засунул его в потайной карман куртки, а потом забыл о нём в суете следующих дней.

— «Надо бы избавиться от него». — Подумал Дарт. — «Вот только не стоит выбрасывать, в конце концов, это знак уважения. Продам его в какой-нибудь лавке». — Решил он.

Тут к нему подошла хозяйка и принесла целый котелок еды. Дарт ощутил пленительный запах специй и понял, что зверски голоден. Он быстро набросился на жидкое варево, шумно хлебая его ложкой и закусывая хлебом. Женщина покачала головой и вышла. Через несколько минут она вернулась и подала ему длинную холщовую рубашку до колен, попросив дать ей одежду для стирки. Быстро сбросив отвратительно пахнущие шмотки, Дарт натянул предложенную одежду и вернулся к трапезе. Утолив голод, он растянулся на куче сена и опять ощутил сонливость.

Но уснуть ему не удалось. Тело его ныло и болело, левое плечо опухло, и Дарт с трудом мог шевелить этой рукой. Но ещё больше чем боль, его мучила тихая ярость. Он вспоминал события последних двух недель и начал замечать в сложившемся стечении обстоятельств чей-то дьявольски коварный план. И он даже не сомневался, кто стоял за этим планом — Райдзин, великий и всемогущий. Его даже передёрнуло от одного воспоминания этого имени.

Началось всё с того, что умер человек, пожелавший оказать ему помощь. Потом он не попал в караван Рашида, и все его дальнейшие планы рухнули. Следующим ходом было появление заброшенного города и статуи Райдзина в нём. Дарт подумал, что он как идиот таскал за собой изображение своего врага, думая извлечь из этого выгоду. А бог при этом мерзостно хихикал. Теперь он не сомневался в том, что это было именно мерзостное хихиканье.

Потом вероломная статуя отомстила тем, кто пытался повредить ей. Женг Ли, проверявший её прочность своим кинжалом на ноге, сам получил такое же ранение. А Палион, дважды пытавшийся срубить ей голову, дважды лишился своей. Подобная участь ждала и Дарта, но не получилось. Или бог и не собирался убивать его так скоро? Дарт скрипнул зубами.

И, наконец, действительно потрясающий финал: жрец храма Райдзина предлагает ему десять тысяч золотых за статую. Огромное состояние, на которое можно безбедно прожить до конца своих дней. Но в самый последний момент непонятное явление, в авторстве которого сомневаться не приходилось, обрушило все эти надежды, лишив его всей приобретённой за последние две недели собственности и заставив в течении суток бороться за выживание в волнах бурной реки.