Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ) Страница 22

— Да, действительно, не будем вас задерживать, — Вера торопливо поднялась с кровати и вытерла покрасневший нос платком.

— Распишитесь здесь, что отзываете заявление о пропаже мужа, и здесь — об отсутствии претензий к работе полиции.

Довольный офицер сложил бумаги, аккуратно упаковал всё в сумку, козырнул на прощание и в комнате остались только старики и Мирошниковы.

— Ну, такое дело надо бы и отметить.

— Во, — баба Нина сунула сунула пухлый кулак под нос мужу. — Наотмечался уже, чёрт старый.

— Ну так это…на радостях же, — пошёл тот на попятную.

— Дед Петя, вот оклемаюсь немного и посидим за бутылочкой, обещаю, — я уже почувствовал себя лучше, только холод под кожей вызывал некоторый дискомфорт.

— Ват это другое дело, — дед хлопнул радостно ладонями и потёр их в предвкушении мужских посиделок.

— Иди‑ка уже, гуляка. А ты, Верочка, зайди к нам сейчас, я тебе маслица дам, да медку — мужа полечишь.

Наконец закончился суетной день; жена успела сбегать в местный магазин за хлебом и взять обещанное у соседей. Я подкинул дровишек в печь, разогрел чайник на газу и мы тихо и спокойно поужинали бутербродами. Вроде бы мелочь, а как приятно. Всё вокруг знакомое, не надо ни от кого бегать и прятаться, никто ничего от тебя не хочет — просто ждут и любят. Если бы не этот долбанный…нет, лучше такое не произносить, а то большие дяди обидятся и сделают а — та — та.

— Серёжа, расскажи, где ты пропадал всё это время? Мы извелись, не зная, что и думать. Тёмка вон, даже похудел от переживаний. Полиция только и кормила обещаниями, советуя не волноваться. Сын с друзьями объездили всё вокруг и ничего — никто не видел и не знает, словно сквозь землю провалился. А сегодня баба Нина позвонила, дай Бог ей здоровья. Я сразу всех на уши поставила и сюда.

— Практически так и есть, Верунчик, практически, но с небольшим изменением, не сквозь землю, а…Вот скажи мне, Бог существует?

— Не знаю. Люди верят — значит существует.

— Э нет, верит можно в светлое будущее, а тут надо веровать. И всё‑таки, как ты считаешь?

— Наверно есть, не случайно иногда всякие чудеса происходят.

— Вот и я раньше также относился — то ли есть, то ли нет, главное, что мы друг другу не мешали.

— Ты что, Бога видел? — удивление и недоверие сквозило в её голосе.

— Я много чего видел, Веруша, и мне это совершенно не понравилось. Давай спать, завтра будем разбираться с делами.

— Жалко, Тёмка не знает, уехал с ребятами на рыбалку и телефон забыл взять, — она положила голову мне на грудь и вздрогнула. — Господи, какой ты холодный.

Утро встретило звуком шкварчащей сковородки и голосом жены:

— Вставайте больной, пора умываться и есть. Я вчера, второпях, похватала немного продуктов с холодильника, да соседка выделила десяток яиц.

— Ты чего так рано вскочила, повалялась бы ещё пару часиков? Никто за нами не гонится.

— А пропащего мужа кто кормить будет, баба Нина?

— Не пропащего, а временно отсутствовавшего. Как говорится — почувствуй две большие разницы.

— Иди‑ка уже, присутствующий, еда стынет.

Жена, на скорую руку, пожарила яичницу с колбасой, луком и сыром. Хорошо, что газовый баллон почти полный, а то пришлось бы печь растапливать, чем я обычно всегда и занимался. Вера, у меня, женщина городская и разжигание дров — не её конёк. Она пару раз пыталась, но в итоге выходила полная комната дыма и незапланированное проветривание помещения. Мы ужу заканчивали завтракать, как у жены запиликал телефон:

— Да, Тёмочка…Где?…На нашей даче…К отцу приехала…Да, нашёлся наш папка наконец… — глаза у Веры покраснели и она зашмыгала носом, — Нет, это я от радости…Нет…Всё нормально…Когда приедешь?…Хорошо, сейчас передам…

— Привет, Артём.

— Батя, здорово! — заорал сын в трубку, — Где пропадал столько?! Мы тут совсем уже в панику впадать стали.

— Ты и в панику? — я рассмеялся, радуясь голосу Тёмки, — Ни за что не поверю.

— Ну мама точно, а я с пацанами чуть ли не всемирный розыск развернул. Все 'однокласники' и 'вконтакте' на уши поставили. Фотку распечатали и развесили где надо и не надо. Ты как, сам?

— Нормально, не переживай. Приедешь сюда? Кстати, не забудь отменить розыск, о то меня каждая встречная собака останавливать будет.

— Это я мигом, вот только договорюсь кое с кем насчёт тачки и прискачу.

— Ну, давай, сынок. Ждём тебя.

— Пока, батя. Буду часа через три.

У двора просигналила машина, хлопнула калитка, и в дом вошёл сын. Мы крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам. Я отстранился и осмотрел Артёма — подрос пацан, пока его батька лазил по всяким там небесным куширям — сантиметров на пять выше стал.

— Орёл! Что ещё сказать

— А ты как каменный стал, чуть ладони об тебя не отбил, — сын пощупал у меня предплечье, — Смотри, как будто трубу стальную сжимаешь.

— Это я просто старый и мясо у меня жёсткое.

— Ага, ещё скажи, что тебя на коляске возить надо.

— Ну, это ты сына, чуток загнул. До этого ещё, слава богам, — я поднял глаза в потолок, — дожить надо.

— Мама, папа, давайте доживать в городе. Чего тут высиживать? Я поэтому и Алика не отпускаю.

— Это не тот случаем, который нам коробку на семёрке перебирал? — на память пришёл крепкий парнишка кавказского типа.

— Точно, Алик Погосян с мастерской на Серова.

— И правда, Вер, поехали. Дома всё и обсудим.

Квартира встретила родными запахами и всё той же обстановкой, хотя что могло измениться за прошедшие полгода. Артём сразу побежал в свою спальню запускать компьютер, видимо хочет поделиться хорошими новостями. Жена отправилась готовить ванну, чтобы помыться с дороги, да и мне не мешает — потом попахивает. Я сидел в зале на диване и раздумывал, стоит ли говорить правду? Да, это моя семья, но вся произошедшая история, для нормального человека, тянула как минимум на бред воспалённого мозга. Но как можно обманывать близких людей? Они же после этого и уважать перестанут.

— Серёжа, иди купаться, я титан включила, — жена выглянула из ванной, — одежду сейчас принесу.

Я скинул старую камуфляжку, бельё, что одевал на даче, и осмотрел бледное тело. Едва заметный рисунок на коже, если не приглядываться, походил на сеть кровеносных сосудов. Ногти, на руках и ногах, почти приняли свою форму, но напоминали затупленный медиатор.

— Никак не налюбуешься, красавчик? — Вера положила стопку одежды на стиральную машинку.

— Скажешь тоже — красавчик. Бледный как поганка, смотреть страшно.