Антонина Клименкова - Тень Радуги Страница 22

— Он такой хорошенький!

— Ах, кудри!..

— Ах, ресницы!..

— Он паж!! Дамы, наша Адель заслуживает достойного супруга. А смею вам напомнить — граф всё еще состоит пажом при собственной матери!

— Ему уж скоро двадцать лет исполнится, а в рыцари не посвящен.

— Мой старшенький стал рыцарем в пятнадцать лет, его сам король удостоил на поле брани...

— Позвольте, вы путаете — Гилберт состоит оруженосцем при маршале!

— И герцог уехал на войну, а его оруженосец остался дома?

— Ну да, его матушка не отпустила.

— Право, это смешно!

Дамы и благородные барышни вновь зашлись в неудержимом веселье.

— Хватит! — воскликнула Адель, бросив листок с нотами и свирель.

Все разом примолкли, с искренним удивлением обернувшись к госпоже.

— Довольно на сегодня! — обратилась принцесса к испуганно застывшей в обнимку с лютней девушке. — Я утомилась. Мы продолжим разбирать мотив завтра. Прошу всех меня покинуть.

Оскорбленные проявленным принцессой небрежением, фрейлины неспешно удалились — поджимая подкрашенные губы, шипяще перешептываясь между собой.

Оставшись в одиночестве, принцесса забралась в кресло с ногами, обняла колени — и, уткнувшись лицом в подол, разрыдалась.

— Дуры! Да Гилберт, он же... А вы... Курицы! Раскудахтались... — невнятно слышалось сквозь всхлипывания. — Вот узнаете, когда он королем станет!.. Если брат не вернется... Бра-а-ат!.. — и слезы вновь потекли потоком.

Выплакавшись, принцесса наконец-то заметила, что в оконные ставни кто-то скребется. И наверное, уж давно скребется — потому как уже тихонько и безнадежно.

Адель бросилась, распахнула окно.

На подоконнике сидел грустный дымчатый кот, нахохлившийся, распушивший и без того пушистую шубку. Принцесса ахнула и, прижав этот комок меха к груди, понесла скорей греться к камину.

— Я понимаю, тебе пореветь хочется, — проворчал Мэриан, устраиваясь на бархатной подушке на скамеечке перед камином. — Но мне на ветру тоже было не слишком весело. Осень на дворе, между прочим!

— Прости, Мэриан, — шмыгнув носом, быстро вытерла глаза принцесса. — Но эти проклятущие фрейлины такого опять наговорили!..

— Не ругайся, тебе не пристало, — урезонил хозяйку кот. — Выгони их всех к демонам собачьим — и дело с концом!

Голос у кота был приятный и мягкий, как он сам.

— Я бы рада... — вздохнула Адель. — Может, мне в монастырь податься?

— А кто за королевством присмотрит? — вскинулся кот. — Окно закрой, так и простудиться недолго. И позвони, пусть принесут чего-нибудь поесть! С утра ни рыбного хвостика во рту не было.

— Я справлялась на кухне, меня заверили, что перед уходом ты плотно отобедал. Где ты был, кстати?

— Кому ты веришь — мне или кухаркам?! Я голоден как зверь! Целый день ради тебя по холоду бегаю, босиком! А ты будешь куском хлеба попрекать?

— Ты не ешь хлеб, — улыбнулась принцесса. Опустившись подле скамеечки на колени, погладила любимца по выгнувшейся спинке. Задрав хвост развесистым страусиным пером, Мэриан заурчал, но пререкаться не закончил:

— Лапы все отморозил, брюхо... мррр... испачкал, чуть под лошадь не попал... Мррр... И всё ведь не угодишь!.. Угу, еще вот здесь почеши...

— Так ты мне расскажешь, где сегодня был?

Этот вопрос заставил Мэриана очнуться, стряхнуть накрывшее теплой волной блаженство. С некоторым неудовольствием он осознал себя в неприличной позе — раскинувшимся на подушке кверху пузом, свесив хвост и растопырив лапы. Притворно зевнув, будто нечаянно задремал, он быстро перевернулся. Завернул лапки под грудкой калачиком, прикрыл хвостом бок, округлил честные янтарные глаза:

— А что мне за это будет?

Гилберт не мог спать. В общем-то, это уже вошло в привычку. Безумно хотелось забраться под одеяло — и заснуть, забыть о всех проблемах, о всех ужасах, причиной которых был он сам... Но это всё пустые желания. Даже если ему удастся каким-то чудом справиться с собой, перестать тревожно вслушиваться в каждый шорох, отогнать стискивающий сердце ледяными пальцами полуночный страх, кошмары дня просто сменятся кошмарными сновидениями, от которых просыпаешься в холодном поту, в слезах, со смертельным чувством вины... Не было смысла раздеваться, ложиться — так хотя бы он может сесть над книгами и сделать вид, что занят чтением.

Герцогский дворец давно погрузился в тишину, лишь время от времени нарушаемую перекличкой ночной стражи. В камине догорал огонь, багряное пламя придавало густому сумраку кровавый оттенок, но не защищало комнату от осеннего холода.

Но пробегающая по телу дрожь была не от холода. Гилберт вглядывался в глянцевую тьму зеркала. Он старался заставить себя думать о том, что скрывалось за этой чернотой. Он сам создал этот кошмар — и он сам должен понять, как от него избавиться. Не может быть, выход наверняка есть, что-то можно сделать... Но от усталости разум словно заволокло серой пеленой тумана, все мысли стер тупой страх... Безразличие навалились на грудь, мешало дышать. Сколько он еще может выдержать? Ему всё надоело, он готов сдаться...

Гилберт подошел к зеркалу, провел рукой по тусклому отражению...

— И что такое интересное ты там прячешь?

От чернеющей полосы простенка между окон отделилась высокая фигура.

— Иризар? — дрогнувшим голосом сказал Гилберт. — Как ты сюда проник?.. Нет, какого дьявола ты здесь делаешь? Я тебя не звал!

— Я — делаю? Ничего, потому что так и не дождался твоих указаний, — насмешливо сверкнул глазами демон. — Ну, так что за секреты ты там прячешь, Берта?

И оттеснив господина, он потянулся к потайному рычагу на раме.

Гилберт не задумываясь выхватил кинжал — из ножен у пояса демона — и приставил клинок к запястью:

— Не смей. Не твое собачье дело.

— Не доверяешь? — прищурился Иризар. — Мне просто любопытно взглянуть на твое детище, из-за которого ты готов пожертвовать собственной жизнью. А ты просто-таки горишь желанием сгореть на костре!

Иризар перехватил лезвие ладонью и сжал в кулаке. По клинку вниз, на руку Гилберта, стекла струйка теплой крови. Граф отшатнулся, отпустил рукоять:

— У тебя кровь красная?.. — воскликнул он в смятении.

— А ты думал, будет зеленая? — хмыкнул демон, отбросив кинжал. — Нет, такая же, как и твоя. Мой создатель поступил несказанно умней тебя, наградив демона человеческой плотью.

— Ради твоего воплощения в жертву принесли человека? — в голосе Гилберта звучало неприкрытое отвращение.

— А что пожертвовал безымянным духам ты? Медведя? Волка? — насмешливо спросил Иризар. — Зато, в отличие от тебя, мой творец не забыл снабдить меня разумом. Благодаря чему мне до сих пор удается сохранять свою уязвимую человеческую шкуру.