Айя Субботина - Время зимы Страница 22

Ракел, вопреки ее ожиданиям, не сидел на троне. Когда двери распахнулись, Катарина нашла правителя рхельского царства сидящим во главе стола. Завидев гостью, Ракел поднялся и двинулся ей на встречу.

— Леди Ластрик, — он припал губами к ее ладони. — Вы знаете, что менестрели Рхеля уж давно называют вас Цветком персика?

Катарина, настроившая себя на тяжелую беседу, не смогла сдержать довольную улыбку. Какая женщина устояла бы перед таким изысканным, пусть и насквозь сочившимся лестью, комплиментом, полученным из уст царя?

Ракел был мужчиной немногим за сорок, рослым, статным, с царской осанкой и живыми зелеными глазами. Курчавая аккуратная бородка обрамляла волевой подбородок и скулы, встречаясь с густой каштановой шевелюрой ниже плеч. Еще розовый шрам рассекал висок царя, ничуть не портя лица. Шелковые одежды были просты, но тяжелая цепь белого золота стоила полсотни отборных скакунов.

— Ваше Величество галантнейший среди правителей, — сказала Катарина чистую правду.

— Простите ли вы мое давешнее невнимание? — Царь настороженно ждал ответа. — Дела государственные… Мне ли вам говорить, как часто заботы застят мир вокруг, леди Катарина.

— Мои заботы ничто, в сравнении с царскими. Ракел повел рукой, указывая на стол.

— Я хотел бы отобедать с вами, леди Катарина. Мой новый кухарь просто кудесник.

На стол подали запеченный в меду телячий окорок, грибы, фазанов, форель и лосося в сметане, и еще много блюд, многие из которых Катарина в тот вечер так и не попробовала. Забористое белое рхельское вино, славящееся на весь мир своим неповторимым букетом, щекотало ноздри. Разделив пишу, они вели непринужденную беседу.

На сладкое принесли еще с десяток блюд, от запаха которых рот Катарины наполнился слюной, хоть утроба ее была уже полна. После они как водится, сели за шахматы.

— Леди Ластрик, дочь просила меня побеспокоить вас вопросом, — начал Ракел, выводя в игру черную пешку. — Не прислал ли молодой лорд Ластрик весточку?

Катарина поблагодарила богов, что теперь нет нужды самой начинать тяжкий разговор. Она нарочно медлила с ответом, делая вид, что старательно обдумывает ход в игре; на самом же деле Катарина обдумывала другое.

— Мой племянник так молод, — неопределенно ответила она, походила ладьей и передала ход царю. Тот не подал виду, что ждал совсем иной ответ.

— Молодость, — Ракел погладил холеную бороду. — Я на днях только вспоминал о своей юности. Одним богам ведомо, почему не сгинул в бою. Мой придворный лекарь говорит, что если сложить разом все мои шрамы, да вытянуть их, то выйдет пояс в три обхвата.

— Я была уверена, что в четыре, — Леди Ластрик позволила себе легкое кокетство.

Они снова завели пустой разговор. Фигуры были разыграны. Ракел забрал трех пешек, коня и ладью, а Катарина заполучила ферзя, украшенного посеребренным круглым набалдашником, несколько пешек и двух слонов. Леди Ластрик умела играть в шахматы, не так искусно, но и не настолько плохо, чтобы не почуять фальшь. Игра масок началась.

— Как чувствует себя молодой наследник Руфус? — Поинтересовался Ракел, после чего, с самым серьезным видом, перед этим нарочито долго обдумав следующий ход, подставил под удар черному коню гостьи свою белую ладью.

— Здоров и бодр, — скороговоркой ответила Катарина, забрала фигуру и пожурила царя за невнимательность.

— Я немного, должно быть, озадачен тем, что долго не слышал вестей из Тарема, — наконец сознался Ракел. — Сейчас тяжелые времена, говорят, что в дасирийских землях ходит смута.

— Ваше Величество, кому, как ни вам, знать, что гложет наших соседей, славную Дасирию.

Она не ждала, что правитель Рхеля начнет отпираться перед нею. Несмотря на скорое родство и желание Ракела во что бы то ни стало заручиться поддержкой Верховного лорда-магната, он продолжал быть царем целого государства. И, как ни пытался скрыть это, смотрел на Катарину сверху вниз.

— Я не знаю мыслей и планов моего племянника, леди Катарина. После того, как Шиалистан отбыл из Баттар-Хора, мы отдалились.

— Я слыхала, при дворе Вашего величества много великих кудесников-волшебников. — Теперь, когда словесная партия стремительно набирала обороты, шахматы были позабыты. Леди Ластрик повертела между пальцами черного короля — резную высокую фигурку, покрытую тонким слоем лака и увенчанную позолоченной короной в три пика. — Разве обязательно сидеть вот так, через стол, чтобы обсудить государственные дела? Разве не к вашему двору год назад были доставлены два ониксовых шара? Один из них, по моим сведениям, находиться в покоях Шиалистана, Ваше Величество. Не красоты же ради, даже вы не станете этого отрицать.

Зеленые глаза Ракела сузились, кожа вокруг них собралась мелкими морщинками. Но он продолжал хранить невозмутимый вид и не спешил касаться своих фигур на доске.

— Леди Катарина, склоняю голову пред вашей осведомленностью. Можно только гадать, откуда такие сведения.

— Вы мудрейший из правителей, Ваше Величество. Вы властны и помазаны богами на престол. А мы простые торговцы. Приходиться юлить, изворачиваться. Иначе никак.

Женщина почти кокетливо сморщила нос, она намеренно упомянула «помазание богами», свершенное кровавым восстанием бунтарей, науськанных рхельской знатью. Больше тридцати лет назад, руками бунтарей, с трона был свергнут малолетний наследник Исакай — десятилетнему мальчишке снесли голову лишь за то, что в его жилах текла дасирийская кровь. Династическая ветка Хамы Первого прервалась, и знать посадила своего царя — угодного и «чистокровного» Анада. Боги послали ему двоих сыновей, старший из которых, Ракел, и унаследовал трон. Но Катарина ни мгновения не сомневалась, что знать не упускает случая напомнить владыке, чьими силами его род попал на трон. И, — кто знает, — не пугает ли новым переворотом. Ракелу стало бы сил удержать в руках царство, но придворные интриги и склоки порой оказывались губительнее войн. И даже царь может встретить рассвет с перерезанным горлом.

— Шиалистан — мой племянник, — повторил он, как будто не был уверен, что Катарина понимает смысл этих слов. — Он вырос при дворе, не стану скрывать — во многом я сам занимался его воспитанием. Связь между нами крепка, но я не указываю ему отсюда, какую политику вести в дасирийской империи. И потом, — он вновь коснулся бороды, — на троне сидит императрица Нинэвель, ее рукою и императорской печатью заверяются указы.

— Ваше Величество, как ребенок может понимать, под чем ставит свой росчерк? — Катарина позволила себе немного иронии. — Нинэвель неразумное дитя. То ли дело ваш племянник — есть те, кто считают его слишком … амбициозным.