Дэвид Фарланд - Братство волка Страница 22

Вход в древний город даскинов был сделан в форме идеального полукруга в диаметре около двадцати футов. Камни в стенной кладке были огромны, но вытесаны и пригнаны столь совершенно, что даже через тысячи лет в стене не появилось ни трещины.

Первую четверть мили от главного коридора отходило несметное число боковых тоннелей и комнат, лавок и домов, в которых когда-то жили даскины, заросших теперь неизвестными растениями Подземного Мира — растения эти цеплялись за стены своими темными каучуковыми листьями, похожими на человеческое ухо, образуя нечто вроде губчатых ковриков. Вещи, оставшиеся от даскинов, были вынесены много столетий назад, и теперь подземный город служил лишь прибежищем для тритонов, безглазых крабов и других обитателей Подземного Мира.

Не успел отряд спуститься и на полмили по поворачивавшей в разные стороны лестнице, когда внезапно она оборвалась.

Путь вперед был перекрыт. Там, где должны были быть ступени — лестница до самого моря Айдимин — проходил теперь широкий тоннель.

Биннесман спустился на последнюю ступень, но камень под ногами затрещал и зашатался, и чародей отскочил обратно. Поднял фонарь повыше и вгляделся вниз.

Новый туннель, пробитый сквозь плотный грунт и руины, был круглым, огромным, шириной, по меньшей мере, в две сотни ярдов. На дне были грязь и камни. Человеку прокопать такой проход не под силу. Опустошителю тоже.

Биннесман долго вглядывался в тоннель, задумчиво поглаживая бороду. Потом поднял камень и бросил.

— Что ж, я чувствовал, как что-то шевелилось под ногами, — подумал он вслух. — Земля страдает.

Несколько маленьких темных тварей бросились наутек по черному тоннелю, то были существа из Подземного Мира, которые не выносят дневного света. Визжа от боли, они прятались от фонарей.

Занервничавший Боринсон нарушил молчание.

— Кто мог прорыть такой тоннель?

— Только одно существо, — ответил Биннесман, — хотя в моем бестиарии Подземного Мира говорится, что человек встречал его лишь единожды, и потому оно считается существом сказочным. Такой тоннель мог прорыть только хаджмот, мировой червь.

Глава 4

Мировой червь

— Наездница Аверан, — сказал старший скотник Бранд, — ты нужна.

В предрассветном сумраке Аверан повернулась, чтобы взглянуть на него, не сразу. На просторном чердаке гнезда грааков было темно, и потому она скорее поняла, чем увидела, где находится Бранд, по звуку его шагов. Аверан кормила нескольких оперившихся птенцов и не решилась отвести взгляд. Грааки были размером в четырнадцать футов и без труда могли бы проглотить ребенка вроде Аверан. Впрочем, грааки ее обожали, поскольку она кормила их с того самого дня, как они выкарабкались из своих кожистых яиц, хотя, проголодавшись, вполне могли бы и попробовать ее на зубок. Порой грааки пытались длинными когтистыми крыльями выхватить у нее из рук мясо. Аверан не хотела потерять руку, как много лет назад Бранд.

«Наездница, — подумала она. — Он назвал меня наездницей. А не смотрителем». В девять лет Аверан была уже слишком большой, слишком старой для наездника. Уже два года, как ей не разрешали летать.

Бранд стоял в дверях чердака, и тусклый утренний свет вставал за ним, как ореол. К поясу у него была привязана баранья нога с мотком веревки, приманка для грааков. Он щурился и поглаживал седую бороду левой рукой.

«Не слишком ли много молодого вина выпил он нынче ночью, что забыл даже, какая я старая», — подумала Аверан.

— Ты уверен, что…

— Уверен? Ну да, — угрюмо буркнул Бранд. — Давай-ка поторопись.

Потом повернулся и пошел наверх.

В утреннем сумраке Аверан и Бранд поднялись по высеченной из камня лестнице в верхнее гнездо. Пахло там отвратительно. Запах взрослых грааков пронзительнее, чем у змей, и за века провонялись даже сами камни гнезда. Аверан давно приучила себя любить этот запах, как, говорят, некоторые могут наслаждаться и зловонием конского пота и псины.

Лестница привела их в просторное помещение с единственным узким выходом, пробитым с восточной стороны холма. Аверан разглядела в тусклом свете, что в гнезде пусто. Грааки были на утренней охоте. От осеннего холода им было голодно и беспокойно.

Вслед за Брандом Аверан вышла на посадочную площадку. Немного помедлив, он снял с пояса баранью ногу и проверил, аккуратно ли привязана веревка. Потом принялся раскачивать огромную, тяжелую приманку. Такой наживкой для граака мог манипулировать только взрослый человек.

— Налетчик! — позвал он. — Налетчик!

Граак был приучен отзываться на кличку. Если чудовище прилетало на зов, баранина служила наградой за послушание.

Аверан всматривалась в светлеющее небо. Граака нигде не было видно. Налетчик был старым крупным зверем, с высокой жизнестойкостью, но не очень быстрым. Теперь его редко использовали для полетов. Этим летом он стал залетать охотиться все дальше и дальше в поля.

На западе вздымали свои острые пики горы Хест, белые от выпавшего ночью снега. На склоне горы пониже гнезда возвышалась крепость Хаберд — пять каменных башен, стены которых соединяли две стороны узкого ущелья, которое вело в горы. Люди в крепости с криками бегали взад и вперед. У некоторых в руках еще горели факелы. Издалека было не разобрать, что там кричат. Женщины и дети, пытаясь спастись бегством, забирались в повозки и спускались вниз, на луга.

Только теперь Аверан поняла, что дело не в ней.

— Что случилось?

Бранд положил наземь баранью ногу, словно устав держать, и смерил девочку взглядом.

— С холмов Мореншира прискакал оруженосец с вестями. Ночью в горах Алькайр ожил вулкан. Вместе с пеплом появились опустошители. Вестник говорит, там около восьмидесяти тысяч носителей клинков, примерно тысяча малых магов и по меньшей мере одна горная колдунья. Над ними несется целая туча гри, такая, что закрывает небо. Тебе нужно лететь в Каррис, отнести послание герцогу Палдану.

Аверан силилась понять смысл сказанного Брандом. Мореншир находился на самом дальнем западе Мистаррии, там, где сходились горы Хест и Алькайр. Здешняя цитадель, башня Хаберд, была старой хорошей крепостью. Она защищала от бурь, служила пристанищем для путешествующих в горах, и стража ее главным образом охраняла дороги от разбойников, воров и прочего сброда. Но никогда эта крепость не оборонялась против сил, подобных тем, что описал Бранд. Опустошители одолели бы ее стены за час, и пленных они не брали.

Герцог Палдан был королевским стратегом. Если кто и мог остановить опустошителей, так это он. Но у него своих хлопот полон рот. Воины Радж Ахтена захватили и разрушили несколько крепостей на границах, и на севере уже не осталось никого — ни лордов, ни крестьян.