Игорь Федорцов - Черная нить горизонта Страница 22

− На, возьми, − поманил враг.

Он потянулся за угощением. За запахом трав, скрывалась собачина.

От злости и ярости Куцык стремительно хватанул человека за руку. Укусил сильно. Клык пробил вену на запястье. Щенок победно зарычал и у него получилось! Он познал кровь врага! Он познал! Это было первое ощущение. Второе, заставило его челюсти судорожно сжаться еще сильней! Враг перестал быть врагом. Он стал ВРАГОМ!

Человек стряхнул щенка с руки и пнул прямо в воздухе. Куцык отлетел, приложившись всем телом об угол стены. Не будь Курт отвлечен полученной раной, он бы беспрепятственно прикончил щенка. Но ВРАГ, ругаясь, поспешил в дом, унять хлещущую кровь. Куцык позлорадствовал, испуганному оханью человеческой суки.

Как не тяжел полученный удар, как не сильна боль, щенок сумел подняться. Ковыляя, поспешил за дом. Надо торопиться, ВРАГ вернется и, их встреча будет для него последней. Собрав всю свою щенячью волю, Куцык добрался до стены и превозмогая боль и сжигая остатки сил полез вверх. Рывок дался трудно, но он справился. Не позволил себе заскулить от боли и жалости. Нечего растрачиваться на пустяки! Едва не сорвавшись, перебрался по жердям виноградника на водосток. Короткая остановка лизнуть не просохший после дождей камень. Хотелось пить! Лизание жажды не утолило, и он полез выше. Бежать, так бежать. До последнего. Пока хватит сил. Сердце бухало, мышцы разрывало от перенапряжения. Но и тогда он не позволил себе поджать хвост, пусть даже такой короткий. Если и доведется умереть, он умрет как его отец, Вислоухий. Не скуля!

С крыши Куцык спрыгнул (свалился!) на террасу, ударился ушибленным брюхом. Тут же поднялся. Судя по старым запахам, Делис иногда сюда заходила. Ничего не оставалось, как забраться в самую гущу виноградника. Щенок рухнул на прохладную землю. Сил не осталось даже дотянуться до жирной улитки, чьи осклизлые тело, напоминает стоялую воду, а панцирь хрустит на зубах. Он лежал, тяжело водя боками и наблюдая за миром сквозь щелку век. Слышал, его искали.

Немного отлежавшись Куцык, прячась в тень и под листья виноградника, прошел до самого дома старика. Небольшой лаз вел в подвал. За гнилыми половицами открывался другой. Слышно эхо капель, а воздух сыр и прохладен. Здесь он и затаился, чуткий ко всякому шуму.

Просидел в подвале неведомо сколько. Наверное, он был очень плох, огромная крыса, во дворе таких не встретишь, посчитав его своей добычей, подкралась укусить. Он рыкнул на неё. Рыкнул и не узнал свой голос! Это был голос настоящего зверя. Даже у отца такого не было. Крыса на миг замерла, и ему хватило наглости задавить её, разорвать на тысячи кусочков. Впервые он получил удовольствие не от еды, а от того что рвал зубами чужую плоть. Потом он опять лежал беспомощный и сонный. Ужасно хотелось воды. Горло пересохло. Болело все тело, словно человек его пинал и бросал о стену тысячекратно. Два раза он слышал голос Курта. ВРАГ продолжал его искать. Искала и человеческая сука. Щенок не откликнулся, хотя сознавал, что умирает. Ему было плохо. Очень плохо. Не от побоев и не от усталости. Невидимая зараза перешедшая от ВРАГА сжигала внутренности...

Куцык провалялся целую вечность, прежде чем хворь позволила ему выползти на солнце. Сидя на пороге, с удивлением глядел на мир. Мир изменился? Или изменился он сам? Он чувствовал запахи, которые раньше не воспринимал, Он различал цвета, а не серую картинку! Именно цвета! Розовый куст, желтый песок дорожки, красный кирпич кладки. Он видел, и видел хорошо, в мельчайших подробностях. Видел даже след ящерицы, оставленный час назад. На нагретой солнцем обожженной глине, маленькие точки от коготков! Он различал звуки которые раздавались так далеко, а слышал он их так явно, словно это происходило под самым его ухом. И какие звуки! Махание крыльев бабочек, писк улитки под лапой, даже шум крыльев парящей в небе птицы! Он принял изменения, как должное....

... Прошлое есть прошлое, к чему о нем думать. Куцык прислушался к голосам.

− Большую кружку, − отвечает врагу его сука.

− Цыплятам или петушкам?

− Цыплятам четверть.

Доносится звонкий писк желтеньких комочков. Куцык лениво клацает зубами, облизывает морду. Передавить гадов?

Поднялся, полизал ушибленный бок, доплелся до садовой лейки и ткнулся мордой в воду. Вода, вот что ему нужно. Конечно, можно нырнуть в черноту подвала и найти её там, но далеко тащиться. Помочил только нос и лег на брюхо, погреться на солнце. Что толку, видеть цвета, слышать дальние звуки и вынюхивать запахи, если вот-вот околеешь.

Совсем рядом шаркающие шаги Напоминающей Делис. Теперь Куцык точно знал, она тоже сука. Но какая-то Неправильная. Может все-таки из-за запаха? Он не шелохнулся, когда Неправильная доковыляла до него и не вздрогнул, когда дотронулась. Её прикосновение не принесло радости. Делис иногда баловала его, чесала за ухом, ерошила шерсть на животе, щекотала под горлом. Её поглаживание напоминала ласку материнского языка. Когда Тощая находила время среди шестерых его братьев и сестер подарить ему частичку свое любви. У этой не так. Её рука казалась деревянной. В ней не было жизни. Неправильная сука оскалилась и ткнула пальцем в бок. Ткнула больно. Бок еще не зажил и потому чувствителен к любому неосторожному касанию. Ткнула снова. На этот раз еще больней. Щенок зарычал. Тихо. Рыкнуть бы, как положено? Но он сам боялся издаваемого глоткой утробного звука.

Неправильная повернула голову, вслушалась.

"Бродила бы и бродила по двору," − злился Куцык. - "Место ей мало что ли?"

Опять тычок.

"Вот привязалась, сонная муха!"

Следующий тычок опередил, схватив зубами за руку. Куцык по опыту знал, что произойдет. Закричит, отдернет руку, возможно ударит. Мысль подпрыгнуть и вцепиться в горло показалась ему разумной.

Неправильная сука руку не отдернула. Лишь в больших глазах, за пеленой затуманенного сознания, проблеснула искорка. Она почувствовала боль. Как и он. Щенок сжал зубы еще сильнее. Клыки прокусили тонкую дряблую кожу. Словно впился в кусок дохлятины. Стало противно. У нее вкус крысиных кишок! Эти твари жрут, что ни попадя и в их кишках такая дрянь! Щенок дернул головой, разрывая плоть. Какая-то странная жижа потекла из раны. Мерзкая, осклизлая. Сунулся в воду, хотя от воды его тоже мутило. Захлебываясь, лакнул раз, другой, сглатывая ужасный вкус. После поковылял к подвалу. Нет, люди не оставят его в покое.

"А может это тебе не оставлять их в покое?" - подсказала ему темнота.

Куцык спустился в подвал. Подсказку необходимо обдумать. Ведь в сущности кто такой человек? Кусок плоти. Мягкой и теплой...

Джэлех отшвырнул томик Трисмозина. Впустую. Все впустую. Его знания ничего не стоят. Ничего. Они обыкновенное собрание ненужных, никчемных сведений и хороши удивлять глупцов. Когда же дойдет до дела они бесполезны! Алхимик стал беспорядочно перебирать вороха записей. Давнишних и последних дней. Вдруг проведение случайно вложит в его руку путеводную нить! Джэлех чуть не застонал. Когда бессилен разум, только и остается уповать на проведение.