Элен Варрон - Слуги тьмы Страница 22

Даниэль услышал шорох за спиной и обернулся. Элли встала с постели и, опираясь рукой на край стола, неловко прошла к полке на стене, где пастух хранил свою скудную кухонную утварь. Пошарила и достала нож, которым он недавно нарезал мясо. Даниэль сдвинул брови, наблюдая, готовый молниеносно шарахнуться или, наоборот, прыгнуть вперед. С ножом в руке Элли прислонилась к столу, нагнулась. Пастух вздумал было, что она хочет вскрыть себе артерию на ноге. Но нет, она всего-навсего пыталась отрезать кусок своего мехового одеяния. Одной рукой ничего не выходило.

— Помочь? — немало озадаченный, Даниэль отнял у Элли нож и взялся за край шкуры.

Не мигая, зеленоглазая смотрела на него. Пожав плечами, он срезал снизу тонкую полоску меха. Элли забрала мех и заправила Даниэлю за ремень, на котором висел меч.

— Оберег? — улыбнулся он. — Спасибо.

Пошатываясь, Элли побрела к постели. Даниэль довел ее и помог лечь. Лишь бы у лемутов достало терпения дождаться минуты, когда Сат Аш приведет подмогу…

Глава 5

На помощь никто не пришел. Солнце, готовое нырнуть за горизонт, позолотило воды Атабаска, и казалось, будто меж берегов течет расплавленный металл. Даниэль безнадежно глядел из окна на реку. Внутри все холодело, когда он представлял себе, что могло случиться с Сат Ашем по дороге в поселок. В Тайге смерть крадется по всем тропам, Даниэль отлично это знал. Видать, и к старому лорсу она подобралась, и не спасли ни быстрые ноги, ни острые тяжелые копыта, ни ветвистые рога… Старый преданный Сат Аш… Твой хозяин слишком понадеялся на удачу.

Даниэль со вздохом отвернулся от окна. За время томительного ожидания он успел вынуть из рам стекла и к каждому окошку накрепко приколотить по толстой доске — широкогрудым лемутам будет не протиснуться в оставшееся свободным пространство. А вышибить доску снаружи — дело совсем не простое, когда у защитника хижины в руках лук и меч.

— Будем надеяться, слуги Нечистого не надумают нас подпалить, — тихо пробормотал Даниэль, выходя за порог своего блокзауза. — Одживей, Хайат! Ко мне!

Лорсы с готовностью выбежали из загона, словно только и ждали команды. Вслед за ними лорсихи вывели телят — притихших, измученных страхом. Пастух прислушался. В лесу кругом площадки было тихо — лемуты наблюдали.

— Одживей, стой тут. Стоять, тебе говорю! Хайат, иди к реке. Хайат, река! Вода! Пить.

Лорс помчался по спускающемуся к Атабаску берегу, следом ринулись лорсихи с молодняком. Одживей замер возле хозяина. Даниэль проводил своих подопечных тоскливым взглядом; вряд ли он их еще увидит. Хайат зашел в воду по колено; его ноги и светлое брюхо на несколько мгновений приобрели золотисто-розовый оттенок заходящего солнца. Лорс оглянулся, затем вытянул шею вперед. Зашел в реку глубже и поплыл, рассекая вызолоченную солнцем воду. За Хайатом поплыла Ага Шау, высоко подняв горбоносую морду, за ней — пятеро телят, следом — остальные лорсихи. Одживей фыркнул и тревожно переступил на месте передними ногами.

— А мы остаемся, — сообщил ему Даниэль. — Мы будем драться. Хайат отплыл от берега на порядочное расстояние и повернул вниз по течению. За лорсят можно не тревожиться — сообразительный молодой самец убережет их от лемутов. По крайней мере, в эту ночь.

Вскочил и залился гулким лаем Сильвер. Даниэль крутанулся на месте, краем глаза уловил мелькнувшую тень на тропе, уходящей в Атабаск На Закате. Они здесь; они ждут.

— Ждите, ждите. Зря надеетесь, — с изрядной долей злорадства прошептал пастух.

Он угостил Одживея куском сахара, кинул Сильверу копченого мяса.

— Пируем, парни! Если Небесный Отец смилостивится, то не в последний раз. — Даниэль невесело усмехнулся и возвратился в хижину.

Отраженные от бревенчатых стен солнечные лучи заливали комнату красно-коричневым светом. Скоро солнце закатится.

Зеленоглазая, смежив веки, пластом лежала на постели. Даниэль коснулся рукой ее лба: холодный и влажный.

— Элли?

Светлые ресницы приподнялись.

— Аи…эль, — прошептала она.

Он достал с полки и положил возле женщины свой кухонный нож. Лезвие было достаточно длинным и прочным, чтобы нанести смертельную рану.

— Живыми они нас не получат, детка… — буркнул Даниэль, прикидывая их шансы на спасение.

Усадить Элли на Одживея и ускакать вместе с ней? Бессмысленно! Разумеется, в беге Ревуны лорсу не соперники, даже если он несет двойной груз; но с Элли на спине Одживей будет беситься и попытается ее скинуть — никакие окрики не помогут. Нет, на лорсе зеленоглазую не увезти… Остается медлительный плот — но с него лемуты любого снимут в два счета. Плавают они неважно, однако ничто не помешает бросить лассо или камни… Впрочем, Ревуны не позволят даже спустить плот на воду, не то что тронуться в плавание. Так что единственная надежда — держать оборону в хижине.

Восемь тварей. Восемь могучих обезьяноподобных чудовищ. Или даже девять, потому что одному из них Даниэль всего лишь отрубил кисть — а вторая рука вполне способна удержать дубину или швырнуть лассо. Может, раненый и не полезет в драку, однако забывать о нем не след. Жаль, что лемуты не пошли на приступ при дневном свете. Проще было бы их осилить.

Скорей бы уж, — подумал он. Пусть бы не медлили до рассвета, измучив осажденных ожиданием… Хоть бы узнать, куда и зачем они тащили девушку… Кому она нужна — и, соответственно, на чью помощь лемуты могут рассчитывать.

— Сильвер! — позвал пастух. — Ко мне.

Пес заглянул в хижину через порог. Верхняя губа приподнялась, обнажив клыки, шерсть на загривке встала дыбом.

— Иди сюда, — велел Даниэль. — Тихо. Сядь здесь. — Он указал на угол справа от двери, где стоял ларь с едой; подальше от Элли. — Сильвер, сидеть!

Пес перебрался через порог и уселся, поджимая сломанную лапу. Он косился на Элли, губа морщилась, глаза были злые.

Женщина-воин наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц.

— Спокойно, — сказал Даниэль им обоим, попытавшись одновременно передать мысленный посыл. Неизвестно, поняли его или нет, но Элли закрыла глаза, а Сильвер улегся на пол. — Одживей… — Стоя на пороге, пастух протянул руку к лорсу, положил ладонь ему на шею. — Одживей, дружище. Тебе, парень, дежурить тут. — Он сглотнул ком в горле. Лорс, скорее всего, обречен. — Прости уж…

Непривычный к нежностям Ноги Как Дуб отошел. Даниэль затворил дверь и заложил засов. Остается молиться, чтобы Нечистый не дал лемутам огня.

Опасность! Он круто обернулся, и одновременно начал подыматься Сильвер. Сорвавшееся с постели смутное пятно пролетело через комнату и упало на пса. Элли! Она ногами обхватила Сильвера за шею, а здоровой рукой уцепилась за тяжелый ларь. Даниэль замахнулся — и усилием воли удержал занесенную руку: не хватил Элли по шее, не переломил хрупкие позвонки. В следующий миг он влепил ей оглушительную затрещину, сгреб за плечи и рванул на себя. Она опрокинулась, но не расцепила ног, повалила Сильвера. Пес хрипел и бил лапами.