Роберт Ньюкомб - Пятая волшебница Страница 22

Этот образ заставил принца улыбнуться, но нетерпение его с каждым мгновением возрастало. Все, о чем до сих пор говорил Виг, он прекрасно знал; да что там — это было известно каждому в Евтракии.

Старый маг почувствовал нетерпение Тристана.

— Искусство магии состоит из двух направлений, или двух школ, если угодно. Первую называют Закон. Это благотворная сторона нашего искусства, требующая огромной самоотверженности, даже жертвенности. Все маги Синклита поклялись следовать этому направлению. Проще говоря, школа Закона учит таким граням нашего искусства, как милосердие, доброта и труд на благо других. Маги практикуют только эту версию магии, — Виг помолчал, собираясь с мыслями и провожая взглядом медленно опускающееся за горизонт солнце.

— Второе направление называется Каприз. Ему обучаются ради обретения власти и богатства. Во время войны волшебницы практиковали Каприз, а маги — Закон. Каприз во всех отношениях весьма опасный вид магии; он не могущественнее Закона, но несет в себе гораздо большую разрушительную силу. Волшебницы добивались своих целей, безжалостно уничтожая все, что препятствовало этому, — маг глубоко вздохнул. — Стремление брать, а не отдавать удивительно вредоносно, Тристан. Порочность адептов Каприза не имеет границ, — голос старика, в котором звучали грустные нотки, стал совсем тихим.

— А ты знал кого-нибудь из них, Виг? — спросил принц. — Того, кого можно считать подлинным мастером Каприза?

— Знал, — ответил Верховный маг, и голос его слегка дрогнул. — И по своему личному опыту могу сказать — тот, кто практикует это направление магии, находится на пути к безумию. Она была воплощением зла, но, должен признаться, и необыкновенно яркой личностью.

Сколько принц себя помнил, у него всегда создавалось впечатление, что мужчины с «одаренной» кровью от природы могущественнее женщин, обладающих тем же даром.

— Выходит, практикующие магию женщины могут достигнуть такого же уровня знаний, как и мужчины? — спросил он.

— Это так, — ответил Виг. — Женщина с «одаренной» кровью, наравне с мужчиной прошедшая обучение, может добиться не меньших успехов. До войны и мужчины, и женщины обучались нашему искусству и практиковали магию. Женщины именовали себя волшебницами, а их сообщество носило название Шабаша. А мужчины с «одаренной» кровью, прошедшие соответствующее обучение, называли себя магами. Собственно, это одно и то же, разница лишь в половой принадлежности. Большинство людей сейчас не могут осознать этого, поскольку по окончании Войны с волшебницами обучение женщин магии объявлено, к добру или к худу, вне закона.

Маг взглянул на Таммерланд. Наступили сумерки — прекрасное время, когда еще видны последние лучи солнца, тающие в темноте приближающейся ночи. Вот-вот в небе должны были взойти три луны, и, судя по доносящимся из леса шорохам, его ночные обитатели уже зашевелились.

— Что делает одного мага или волшебницу могущественнее других? — спросил Тристан.

— Ну, здесь дело обстоит так же, как и во всем остальном. Прежде всего, конечно, способности, определяющиеся свойством крови. Играет роль и ум ученика, а также качество и продолжительность обучения. Но решающим фактором все же является кровь. Чем она «одареннее», тем большими способностями обладает тот, кто обучается нашему искусству. А чем способнее обучающийся, тем более могущественным магом или волшебницей он станет.

— А как получается, — продолжал допытываться принц, — что ты, Виг, и остальные маги Синклита живете так долго? Ваша жизнь будет вечной? В Таммерланде говорят, что вы совсем не стареете.

— Мы защищены так называемыми «чарами времени». Но то, как понимают эти слова обычные люди, не соответствует действительности, мой принц. Да, это заклинание позволяет нам избежать болезней и не стареть, но это не означает, что мы бессмертны. Если мы с тобой спрыгнем сейчас вот с этого утеса, там, внизу, я буду мертв точно так же, как и ты. «Чары времени» были разработаны не из эгоистических соображений, а ради того, чтобы защитить страну от последовательниц Каприза, потому что они тоже были близки к открытию этого заклинания. Война все тянулась и тянулась, мы потеряли множество магов. «Если победа в этой войне окажется за нами, — так мы рассуждали, — нужно сделать все, чтобы подобное никогда больше не повторилось». Да, тем самым мы фактически даровали себе бессмертие, но в ответ обязались всю свою жизнь прожить, практикуя лишь направление Закона и приложить все свои силы и знания, чтобы обеспечить Евтракии мирную жизнь.

Несмотря на то что Тристан знал старого мага все три десятка лет своей жизни, сейчас принц взглянул на него совсем по-другому. Виг прожил на свете во много раз больше, чем он, и почти все это время отдал служению стране.

— Магия обладает множеством аспектов, Тристан. Заклинания, чары, колдовство, трансформация, составление зелий, предсказания — этот перечень далеко еще не полон. Каждая вещь или природное явление, так или иначе находят свое отражение в нашем искусстве. Таким образом, изучение магии может продолжаться бесконечно — для тех людей с «одаренной» кровью, чья тяга к магии непреодолима.

— А приверженцы Каприза все еще практикуют? — осведомился принц.

— Нет. Большинство из них были убиты во время войны, остальные отправлены в изгнание.

Необходимость лгать Тристану заставила болезненно сжаться сердце старого мага, но у него не было другого выхода. Ему о многом хотелось бы рассказать своему воспитаннику. Обстоятельства его рождения были совершенно уникальными, и уже по одной этой причине принц требовал чрезвычайно бережного обращения с собой, иначе все могло обернуться гибелью Евтракии. С самого момента появления на свет Тристана и его сестру держали под осторожным, но неусыпным наблюдением. Виг понимал причину неповиновения принца — у мальчика были основания ощущать себя чем-то вроде уродца в бутылке.

Тристан сменил позу и уселся, скрестив ноги. Чувствовалось, что он колеблется, но любопытство взяло верх.

— Виг, я могу задать тебе личный вопрос? Старик прищурился.

— Ничто не мешает тебе сделать это — равно как ничто не помешает мне промолчать.

— Ведь ты — самый могущественный из магов?

Эти слова, казалось, повисли в воздухе.

Потом Виг вздохнул.

— По правде говоря, не знаю. Мои знания самые глубокие среди всех членов Синклита, и, наверное, я более, чем они, могуществен. Но ведь среди жителей Евтракии есть другие маги, в обиходе называемые «магами резерва». Следить за тем, каких успехов они достигают, — такая задача никому из нас не под силу. А во время войны среди нас был один маг, обладающий не меньшим, чем у меня, могуществом… — голос старика звучал тихо, взгляд его снова устремился в неведомые дали. — Как я уже упоминал, считается, что овладение направлением Каприза в конечном счете ведет к безумию. И хотя никто сейчас Каприз не практикует, это действительно так, должен признаться, что его приверженцы все еще существуют, — еле слышно закончил он.