Норман Сеймон - Предтеча Страница 22

- Он мой друг… - пролепетал гвардеец.

- Ты человек, а он всего лишь паук! Раздави его и живи дальше! Друг, называется, - хмыкнул старик. - Да он в любой момент может порвать тебя на куски. Разве друзья так поступают? Никогда не думай, что имеешь друзей в чужой расе, сынок. Все это ерунда. А теперь я пошел, будь умницей.

- Прощай…

Во сне Альхейм даже протянул руку, то ли пытаясь удержать гостя, то ли прощаясь. Старик не обратил на это никакого внимания, он вышел из поля зрения, и исчез вместе со всей своей командой. Гвардеец проснулся, приоткрыл глаза и обнаружил, что рассвет еще только занимался где-то за стеной деревьев, о чем говорили побелевшие над ним облака.

Солгать, чтобы убить… Как это низко. Невозможно поверить, чтобы кто-либо из двуногих оказался способен на такое. Альхейм повел бровями, удивляясь старому колдуну, потом вдруг сообразил, что все это - всего лишь сон. Он приподнял голову, огляделся. Костер потух, рядом съежился Чважи, такой верный, надежный, как и все смертоносцы.

Что за ерунда лезет в голову?! Альхейм стыдился сам себя. Надо же, придуманные второпях колдуны пришли, чтобы уговорить его убить друга. Он и Чважи - последние слуги Повелителя, самого мудрого и дорогого, того, кто позволили городу существовать и растить детей и гулять ночами и… Опять чушь.

Альхейм тихонько сел. Смертоносцы никогда не спят, они лишь дремлют. Их сознание замедляется, но глаза продолжают следить за происходящим вокруг… Конечно, Чважи заметил, что он сел. Наверное, опять начнет следить за каждой мыслью. Не думать о колдунах! Этого еще не хватало. Как он ударил вчера лапой, если бы не доспехи, то разорвал бы всю спину. Старик говорил: они не могут видеть сны, думай будто во сне. Или что-то вроде этого.

Но как думать, словно ты спишь?! Альхейм представил себя спящим, но действующим будто во сне. Он встал, и пошел, старательно изображая лунатика, к костру. Плавно, чтобы не разбудить сам себя, гвардеец нашарил на земле остатки ужина - голову он держал поднятой к небу, будто спал - и пожевал немного мяса. Чважи не шевелился.

Солгать, чтобы убить… Это же он сам, Альхейм, сказал, что ложь дана людям, чтобы выжить. Как же надо солгать, чтобы получить возможность… Спать, спать. Он спит. Все это ему лишь снится. Убить смертоносца. Это возможно, если удар достигнет мозга. Но как? Сверху прикрывающий головогрудь толстый слой хитина, его можно пробить копьем с размаху, но не сидя на спине паука. Топор лишь раздробит панцирь, не достанет до мозга. Чушь, никто не собирается убивать друга!

Альхейм закончил с мясом и принялся за лепешки, превратившиеся в сухари. Следовало напечь вчера новых, но Чважи своим нападением вывел воина из привычного распорядка. Оставшись один, человек неминуемо погибнет в этом лесу. Хищников нет, пока смертоносец отгоняет их, но когда его не станет, рядом появятся шатровики, скорпионы, огромные сороконожки, какие-нибудь еще, неизвестные гвардейцу твари. Это смерть, ему не отбиться от них…

Гвардеец представил, как скорпион вонзает в него свое жало. Обжигающая боль, достающая до самого сердца… Он содрогнулся, и вместе с ним вздрогнул смертоносец. Вздрогнул и поднялся.

"Ты уже готов?"

- Я очень хочу пить, Чважи. Воды совсем не осталось.

"Вода… Я же сказал, сегодня мы подойдем к озеру, если оно случится по дороге. От Ронсы нас сейчас отделяет болотистая местность, туда не пойду. Срежь ветку, как собирался, а я пока поем."

Смертоносец отправился к своей паутине, в которой уже жужжали несколько пойманных ранних мух и какие-то извивающиеся лесные твари. Альхейм трясущимися руками вытянул меч, с нескольких ударов срубил ветвь. На ней оказалось какое-то насекомое, незамеченное им в листве. Жук пополз прямо на гвардейца, угрожающе покачивая усиками, и тот в панике изрубил ярко-красное тело на куски.

- Почему они мне приснились, почему? - шепотом спросил он у кусков хитина и внутренностей. - Их не существует!

Никто не ответил. Осторожно осмотрев ветку, Альхейм вооружился ножом и стал срезать сучья. Надо на чем-то сосредоточиться, не думать о том, что произойдет в самое ближайшее время. Смертоносец сходит с ума, ну конечно… Может быть, они хотя бы успеют выйти из леса? Но все равно ему не одолеть паука, ведь невозможно солгать, поверив в свою ложь.

Думать будто во сне. Альхейм строгал и строгал, а мысли плавно плыли у него в голове, сами по себе. Они иногда сталкивались, пересекались, рассыпались на вереницы бессмысленных слов… Гвардеец и не замечал этого, он вообще не обращал на собственные мысли никакого внимания. Странное ощущение, странное. Но успокаивающее. Мозг сам по себе, а Альхейм будто бы и ни при чем.

"Ты многому научился, двуногий," - сказал Чважи с другого конца поляны, от паутины. - "Наконец-то."

- О чем ты? - медленно повернулся Альхейм.

"У тебя в голове наконец-то тихо. Совсем тихо. Я лишь ощущаю твое спокойствие."

- Да? - гвардеец старался сохранить неожиданно найденное состояние. - Я просто ни о чем не думаю Не думаю, что скажу в следующий миг, не думаю, что буду делать.

Паук не ответил. Альхейм подумал было, что от мыслей, которых он сам не слышит, нет никакого толку, но тут же заставил себя забыть про это, даже слегка шлепнул по лбу. Как бы то ни было, а рядом с Чважи сейчас лучше не думать совсем, чем думать о том, как его убить.

Когда восьмилапый закончил с едой и педантично сжевал паутину, Альхейм опять оседлал его. Чважи опять помог, закинув себе на спину тяжелую кожу, но сделал это не слишком аккуратно, так что гвардейцу пришлось побегать вокруг мощного тела, поправляя свое имущество. Затягивая ремни, он проползал между волосатых ног, а паук и не подумал расставить их пошире.

Он сходит с ума, опять подумал Альхейм и даже прикусил язык. Не думать, не думать! Мысли - это смерть.

"Ты прав, двуногий. Твоя смерть в твоих же мыслях. И вот эта мысль мне понравилась."

Еще два ремня оставались не застегнутыми, но смертоносец уже пошел. Альхейм побежал следом, барабаня по гулкому боку, потому что на ходу взобраться в седло не мог. Чважи приостановился, согнул лапы, позволяя человеку залезть себе на спину, и вдруг покачнулся, едва не упав прямо на гвардейца. Тот отскочил, врезавшись спиной в дерево.

- Чважи!!

"Я едва не придавил тебя? Что ж, не очень-то удобно жить на шести лапах… Ты опять испугался, это мерзко."

- Прости, просто все вышло очень неожиданно, - дрожащим голосом пояснил Альхейм и полез в седло. - Я скорблю о твоих ранах, восьмилапый.

"Скорби лучше о том, что я еще жив. И виноват в этом ты. Куда мы идем, зачем? Гораздо проще умереть здесь, а тебя убить. Ты заслужил это, Альхейм. Куда больше, чем все, погибшие с Повелителем. Я не уберег его… Теперь мы не оставим потомства…"