Татьяна Шуран - Матка Страница 22

Выбравшись следом, он нащупал взглядом неуклюже шевелящееся тело едва ли не на противоположной стороне проезжей части. Олег неторопливо доковылял до девчонки. Он была еще жива и, царапая ногтями асфальт, ползла по дороге. Поравнявшись с ней, Олег с силой навалился коленом на ее спину, сломав позвоночник. Судорожно вздрагивая, девчонка уткнулась лицом в асфальт. Олег чувствовал, что все-таки не убил ее. Тогда, поддавшись безотчетному порыву, он положил обе руки ей на голову и давил всей тяжестью до тех пор, пока череп не треснул, как орех, и мозг не растекся бесформенным месивом.

В этот момент дверца большого джипа с тонированными стеклами, до сих пор безмолвно стоявшего возле бензоколонки, открылась, и из машины вышел красивый мужчина с длинными черными волосами. Олег вспомнил, что это человек, который создал его и все решает. Пройдясь прогулочным шагом по территории и бегло осмотрев трупы, мужчина облокотился в позе фотомодели на крыло машины, покрытой потеками крови первого из убитых парней, скользнул безмятежным взглядом по освещенным окнам здания, убегавшему по пыльной траве в ночь неровному забору и вздохнул.

— А хорошо здесь, — мечтательно сказал он. — Тихо так…

Вита.

Оказавшись в восхитительно большом торговом комплексе, какого не видела ни разу в жизни, Вита не знала, с чего начать. По обе стороны от нее располагались просторные помещения, заваленные всеми товарами, какие только можно вообразить. Сияющие витрины хранили горы разнообразных вещей. Вита чувствовала, что можно брать любую, потому что кроме нее в этот магазин никто никогда не зайдет.

Поначалу Вита решила оглядеться, чтобы потом вернуться к тому, что больше всего понравилось. Она с восхищением глядела на коллекционных кукол в модельных костюмах, примерила гору золотых часиков, массу разноцветных и легких, как лепестки, модных туфель. Однако вскоре Вита убедилась, что здесь одна витрина прекраснее другой, и принялась хватать все, что попадалось под руку. В ювелирном отделе она набила сумочку эксклюзивными украшениями, потом сбросила платье и стала примерять один за другим комплекты дорогого кружевного белья. Вскоре это ей надоело; как была, в поясе и ажурных чулках, она подбежала к буфету и, обойдя стойку, чтобы взять с витрины миндальное пирожное, нисколько не удивилась, обнаружив на полу труп кассира. Лужа крови вокруг простреленной головы девушки запеклась до ржавого цвета, на ногтях застывшей матово-белой руки виднелись остатки вишневого лака. Кассовый аппарат был открыт, и Вита, кроме пирожного, прихватила пачку купюр.

Но всего этого казалось недостаточно. Тогда Вита решила действовать более целенаправленно. Выйдя из буфета, она обнаружила и другие мертвые тела. На трупах, словно лопнувшие ягоды, расползались крупнокалиберные дыры. Возле банкомата красивая женщина средних лет лежала, стиснув в холеных пальцах окровавленную кредитную карточку; на коленях пожилого мужчины, откинувшегося на мягкую спинку дивана в кафе, лежала раскрытая газета; два мальчика лет десяти-двенадцати лежали среди рассыпанных жетонов между мигающих огнями игровых автоматов; даже на ворохе простыней в забытой кем-то у витрины детской коляске расплывалось чернильно-красное пятно.

Вита поняла, что ей следует обращать внимание на мертвые тела, так как на них-то как раз и находятся самые интересные вещи. Рассыпая драгоценности и деньги, она бросалась от одного трупа к другому, но не могла ни на чем остановиться.

Когда Вита уже совсем отчаялась сделать окончательный выбор, она наконец увидела в пятом ряду кинотеатра перед мерцающим экраном во всех отношениях подходящий труп.

Это была женщина, во внешности которой присутствовало совершенно незабываемое сочетание самоуверенности и беззащитности. Ее дорогой белоснежный костюм оказался таким мягким наощупь, словно ткань сама льнула к ладоням. Мужской покрой выгодно подчеркивал женственность соблазнительной пышной фигуры. Волны густых золотых волос сияли в полутемном зале, как лава, на открытой перламутровой шее и запястьях поблескивали тонкие золотые цепочки. На ногах женщины белели казавшиеся тяжелыми кожаные туфли с округлыми носами.

Вита поняла, что у этой красавицы было все, чего ей не хватало. Вытащив тело женщины в ближайший бутик, где имелось зеркало, — это оказался салон вечерних и свадебных нарядов, — Вита принялась снимать с трупа вещи. Выбросив все, что набрала до сих пор, Вита надела одежду и украшения блондинки, накрасилась при помощи косметики, которую нашла в ее сумочке, и даже обрезала волосы по длине, как у той, и сделала челку.

Взглянув на себя в зеркало, Вита показалась себе очень похожей на незнакомку. Правда, у Виты был смуглый цвет кожи, жесткие иссиня-черные волосы и спортивная, мальчишеская фигура, к тому же незнакомка выглядела лет на двадцать старше, но в общем сходство показалось Вите несомненным. Она долго с улыбкой любовалась отражением, которое всегда мечтала видеть.

Но потом она поняла, что недостает еще одного, последнего штриха, который поможет ей надежно утвердиться в новой роли и окончательно превратиться в свой идеал.

Собравшись с силами, Вита подхватила тело блондинки, уже не такой загадочной и недоступной, но по-прежнему соблазнительной в своей ослепительной наготе, и поволокла труп в "Тысячекрылый журавль" — самый экзотический ресторан торгового комплекса.

Выбрав на кухне большой поднос, Вита поставила его в центре стола и уложила на него тело красавицы. Затем она острым мясным тесаком аккуратно отрубила часть белоснежного плеча с яркой красной родинкой. С наслаждением Вита положила кусок на язык и, закрыв глаза от удовольствия, подумала, что ей еще никогда не доводилось проводить вечер в более приятной компании. Внезапно Вита поняла, что никогда прежде не знала настоящей радости жизни, что все былое ушло, и ее жизнь только начинается.

Варя.

Варя поехала с подругой в Синий Дом из любопытства. "Синий Дом" — так называли расположенный за городом завод оттого, что все постройки и даже забор там были выкрашены в синий цвет. Хотя являлось здание на самом деле заводом или нет, никто не знал — оставалось неизвестным, что там делалось. Зайти туда вроде бы не запрещалось, но никто не пытался, как будто завода и не было вовсе.

Когда тесный, нагретый солнцем автобус остановился напротив заваленного щебнем и мусором пустыря, девочки выпрыгнули на пыльную дорогу. Войдя в заросли сорной травы, они перестали что-либо видеть, но чувствовалось, что вокруг никого нет.

Неожиданно навстречу им вышла смуглая, как жженый сахар, старуха со странными чертами лица: застывшими, словно вытесанными из камня, и какими-то смазанными, словно скульптор не закончил работу. Хотя Варя никогда не видела ее раньше, она сразу поняла, что это старуха, о которой говорили: якобы на кого она укажет, тому и смерть. Старуха подняла худую черную руку и указала на Варю.