Юлиана Суренова - Книга 3_Город богов Страница 22

Но Атен был серьезен, как никогда.

– Истинную свободу нельзя ни купить, ни продать, ни подарить… Человек отдает свою судьбу в руки другого, когда стремится к рабству, видит в нем необходимость, не представляя себе дальнейшей жизни на воле. Но стоит ему освободиться от оков в своей душе – и более никакие цепи не удержат его.

– Господин Шамаш говорил: найди свою судьбу и обретешь свободу… Спасибо тебе, – он был не просто удивлен, но потрясен, не в силах до конца поверить… Однако лекарь запрятал все чувства как можно глубже, стремясь в этот миг быть твердым и решительным, как и подобает человеку, нашедшему свой путь. Он был благодарен караванщику, готов ради него на все, даже самопожертвование. Однако с его уст больше не сорвалось ни одного слова, когда он понимал, что все они в этот миг бесполезны и блеклы по сравнению с действиями.

– Что скажешь, если я предложу тебе остаться в караване? – Атен знал, что, сделав первый шаг, не может остановиться перед вторым, ведь Лигрену некуда идти.

Смертный не выживет в одиночку в пустыне, в городе чужака не примут. Оставалась лишь свобода умереть и свобода продолжать путь караванщиком. – Мы не можем себе позволить лишиться столь искусного лекаря и мудрого советника.

– Но твои люди… Примут ли они равным того, в ком привыкли видеть раба? – это было больше, чем то, о чем Лигрен мог мечтать.

– Раб – только тот, кто сам считает себя рабом. Ты знаешь это и другие знают…

Лигрен, к чему вопросы, ведь ты сам отлично понимаешь: все, что происходит с нами после прихода Шамаша люди воспринимают как божий промысел и рады любому событию, ибо оно приближает их к вечности.

– Да… На все воля господина.

– Ты не просишь у меня свободы для других?

– Нет. Я понимаю, что это невозможно. Лишь осознав, почувствовав собственным сердцем то, что понял сейчас я, они обретут столь желанный дар… Почему ты спрашиваешь?

– Я знаю: ты у них своего рода предводитель.

– Атен, после того, что ты дал мне… Я должен быть откровенен с тобой. Я хочу, чтобы ты услышал об этом сейчас, от меня, а не потом от кого-то другого. И пусть боги будут судьями всем нам… Мы готовили восстание.

– Знаю, – не один мускул не дрогнул на лице хозяина каравана, хотя бунт рабов всегда представлялся любому торговцу страшнейшей из бед, ведущей к неминуемой гибели каравана.

– Господин Шамаш сказал тебе?

– Нет, – разве мог он даже помыслить о том, чтобы использовать бога солнца в качестве соглядатая? Для этого у караванщика были люди, даже не дозорные – те же самые рабы, готовые за подачку, временное послабление или какую-то незначительную милость пойти на любую подлость и даже предательство.

– Почему же ты не вмешивался? Ты должен был казнить меня, наказать остальных, чтобы никому неповадно было даже помыслить о чем-то подобном…

– Поверь мне, именно так бы я и сделал. Сразу же, как узнал. Не раздумывая, не дожидаясь, пока вы от слов перейдете к делу, – он умолк на миг, качнул головой, – если бы не Шамаш.

– Но почему?! Он – бог справедливости и понял бы… К тому же, Он всегда и неизменно на вашей стороне. Если твои люди передали тебе мой разговор с Ним…

– О да. На такую верность способен лишь Шамаш. От всех остальных: смертных, демонов, даже богов, – следует ждать предательства, причем, – он горько усмехнулся, – в самую решающую минуту… Дело в другом… Ты знаешь, за что нас изгнали из города?

– Слышал краем уха…

– Мы готовили мятеж против Хранителя. И, все равно, нам сохранили жизнь. Кем бы мы стали в Его глазах, если бы покарали вас?

– И ты положился на мудрость тех, кто лишен судьбы? – сам бы он никогда не решился так рисковать.

– Конечно, нет. Судьбы смертных творят боги. Я положился на волю небожителя, не один раз спасавшего караван, веря, что Он не оставит нас в милости своей…

Атен заметил, что Лигрен наклонил голову, не то в раздумьях, не то в сомнениях.

На его лицо набежала тень.

– Ты не согласен с выбором, который я сделал?

– В отношении меня, всех нас? Твоя мудрость способна удивить служителя… Нет, Атен, я думаю о другом – правильно ли мы поступаем сейчас? – все, он уже воспринимал себя частью единого целого, именуемого караваном, и заботился о его безопасности как любой свободный.

– Тебя что-то тревожит? – в их разговор включился Евсей. Понимая, что посвященный знает куда больше его, недоучившегося школяра, он хотел поподробнее расспросить Лигрена о городе, об этом жутком обряде. Но, с другой стороны, ведь решение было принято и поздно что-либо менять, не так ли? – Шамаш сказал, что с караваном ничего не случится.

– Это было до того, как вы с Атеном убедили Его ни во что не вмешиваться -Тому была причина… – Евсей не знал, вправе ли он рассказывать еще кому-нибудь о встрече с богиней, когда Ту могла разгневать его болтливость…

– Тебе виднее, – Лигрен вовсе не ждал от караванщика откровений. – Но факт остается фактом: ты убеждал Его не прибегать к силе, ничего не предпринимая в случае опасности, хотя и понимал, что мы сами при этом не в состоянии защитить караван.

– Мы – не беспомощные дети! – вскинул голову задетый за живое хозяин каравана. – И мечи в наших руках – не игрушки.

– Что они против вооруженных до зубов городских стражей? И еще. Что вы сможете противопоставить Хранителю, чья душа пропитана дыханием смерти, который черпает силу магии из небытия? Ведь вы даже не представляете себе, что такое дар, обращенный во зло!

– Мы сделали то, что должны были, – процедил Атен. Он был мрачен и насторожен, взгляд полон печали и необъяснимой тоски, но голос тверд и решителен, не допуская ни тени сожаления. – Что значит наш путь по сравнению с дорогой богов?

Что значит жизнь горстки людей, когда речь идет о спасении всех будущих поколений? Мне бы очень не хотелось, чтобы небожители потребовали от нас именно этого, но мы готовы на самопожертвование. Во имя господина, мы готовы на все…

Ладно, мне нужно идти. Что бы там ни было, жизнь продолжается… Лигрен, ты говорил, нам следует сохранить наше знание в секрете от горожан. Да будет так.

Думаю, вы согласитесь со мной, что караванщикам тоже будет лучше ничего не знать.

– Ты выбираешь для них неведенье?

– Да, – и Атен вылез из повозки, оставив служителей одних.

– Кто бы знал, как мне все это не нравится… – поморщившись, проговорил Лигрен.

– Это точно… – Евсей нахмурился, вглядываясь в огонь, словно пытаясь разглядеть в пламени то, что, в течение всего недавнего разговора привлекало внимание Шамаша.- У моего брата дар предвидения. И когда он начинает так себя вести- жди беды…

– Если так…

– Видишь ли, Лигрен, – он понял, что собирается сказать служитель и решил опередить его, не давая словам прозвучать, – есть пути, по которым человек должен пройти сам, без помощи божественных сил. Только так смертный может заслужить бессмертие души в прекраснейшей из земель.