Алёна Реброва - Тайны наследников Северного Графства Страница 22

— Ты ее увести хотел и царю своему продать!!! Нашу буренку, которая всю деревню кормит, нахал такой!!! А еще на нее клевещешь, что это она тебя кочергой отлупить пыталась!

— Чистая правда! — крикнул в ответ сказочник. — Дои, говорит, а не то кочергой получишь!!!…

— Что с коровой в итоге? — прерываю очередную перепалку.

— Что-что, испугалась, того и гляди, молоко давать перестанет! — развел руками в стороны главный мужик, повертев дубинкой.

— Да она от вида ваших рож скорее молоко давать перестанет, чем от деликатнейших прикосновений моих нежных, прославленных в определенны кругах своей ловкостью, пальцев! — заметил сказочник, продемонстрировав мужикам свои раскрытые ладони. — Я когда ее доить пытался, она аж вся застыла, замерла в предвкушении!

— Ты, бес проклятый, тащил ее куда-то, за веревку, вокруг морды обвязанную, дергая!

— Да это чтобы она от стены отошла! Как бы я ее доил, если бы она нужным боком в стену упиралась!?

— А кочергой зачем махал, ирод!?

— Это я у нее отобрал, чтоб не огрела с горяча!

— Ах, ты, лжец паршивый!!!… - заорал мужик, замахнувшись дубинкой.

Но, не успел он и шага сделать, как Арланд подскочил к нему и упер острие меч под подбородок.

— Ни с места, а не то хуже будет! — предупредил инквизитор. — Я не потерплю произвола и как инквизитор, обязан разрешить проблему здесь и сейчас, пока не дошло до кровопролития! Ваша корова жива и здорова, отделалась легким испугом. А путник, который честно зарабатывает на жизнь рассказами и пришел к вам со своим ремеслом, остался голодным и был уложен спать в сарае с коровой, хотя честно рассказал сказку. Знаете ли вы, невежды, что в путниках и незнакомцах, являющихся к нам в дома посреди ночи с просьбой о ночлеге, встречаются сами боги? Что таким образом проверяют нас высшие судья на доброту, порядочность и честность, достойных награждая благодатью, а таких, как вы, проклиная на века? Что подумают о вас всевышние, когда увидят, как вы гостей встречаете?

— Нет, сударь инквизитор, не знали мы ентого… — испуганно округлили глаза мужики, поснимав шапки. — Так что выходит-то, что этот ухарь недокрашенный — бог?

— А то! — горделиво поправил красную шапку Али, но получив от меня локтем в бок, стушевался и больше не встревал.

— Он — нет, но вот другие путники очень даже могут быть богами. Но пусть этот случай будет вам уроком, впредь уважайте бродяг, просящих о ночлеге.

— Как скажете, сударь инквизитор, — закивали мужики. — Так что нам сейчас делать-то? Обратно его тащить и уважить, как следует?

— Не пойду я с вами больше, я тут останусь! — заявил сказочник, гордо вздернув нос.

— Бэйр? — Арланд повернулся ко мне.

— Пусть остается, — киваю.

— Ступайте, добрые люди, с миром.

Отойдя подальше от инквизитора, мужики робко поклонились и быстро убрались подальше от полянки.

Только когда их голоса затихли, мы позволили себе расслабиться и уселись к костру.

— Итак, кто это такой? — недовольно спросил Арланд, убрав меч в ножны.

— Али ибн Дамьяр! — представился незваный гость, красиво поклонившись, взмахнув полой алого плаща. — Сказочник, поэт, немного бард, немного философ и торговец от части!

— Бэйр, откуда ты знаешь это чучело? — насмешливо фыркнул инквизитор, посмотрев на меня. — Неужели ты и с такими общаешься?

— О, наше прекрасное общение я еще месяц не мог забыть… — вздохнул Али, дотронувшись до своего правого глаза. Усевшись у костра, скрестив ноги по-турецки, он продолжил. — Искренне надеюсь, что эта нежнейшая из женщин тоже меня помнила.

— Надежда — дурное чувство, — хмыкаю.

— Так где вы познакомились?

— Мы с Дейком разбирались с птицей хаарь в одной деревне. Там я и встретила Али, он рассказывал народу одну из своих историй.

— А потом я рассказал Бэйр историю всей своей жизни, — подтвердил Али, рыская по нашему лагерю голодным взглядом.

— Молока, как я понял, ты так и не получил? — уточнил Арланд.

— Да куда уж там? Сомневаюсь, что та старая бычара могла выдавить из себя хоть каплю, — отмахнулся сказочник. — Ах, если бы благородный инквизитор соизволил поделиться чем-нибудь с бедным бардом, он воспевал бы такие баллады о доблести и чести Белых сов!…

— На, держи, — усмехнувшись, Арланд протянул изголодавшемуся сказочнику флягу с компотом и пирожки.

— О, великодушие из твоего большого сердца бьет ключом чистейшей доброты! — заулыбался Али, подсев поближе к Арланду и выхватив у него из рук пирожки. — Слушай, полезный совет на будущее дам, — зашептал на ухо Арланду, закрывшись от меня ладонью. — С ведьмой не целуйся, у нее рука тяжелее кувалды.

— Я все слышу, — замечаю. — Так каким ветром тебя занесло в эту глушь?

— Да я ж все Кудеяра ищу, — напомнил он, жуя пирожок. — Тут единорог объявился особо агрессивный, вот я и подумал, что этот полуленнай-полусенари сюда направится, так сказать, начинать с малых подвигов. Сначала единорог, а потом, глядишь, и до дракона дело дойдет. Но опоздал ушастый старина, единорога какой-то рыцарь уже грохнул.

— Это мы с Дейком отметились, — вздыхаю.

— О, я так и подумал! — закивал Али, прихлебнув из фляги. — Ну а я с вами, так и быть, до ближайшей харчевни, а там уж разбежимся. Кстати, а кто этот вот, с темными глазами и светлым сердцем?

— Арланд Сеймур, — объясняю. — Он меня «поймал».

— Аааа… Так ты правда что ли инквизитор? — хихикнул, посмотрев на Арланда.

— По мне не видно? — выгнув бровь, храмовник отодвинул полы плаща, показывая серебряные кресты на одежде.

— Вот теперь видно, — кивнул Али. — А что ты во все черное вырядился? У вас же основные цвета: красный, белый и серебряный.

— Пока я ученик и форму мне не выдали, а до тех пор я могу одеваться, как захочу.

— Неплохо ты уделал этих чокнутых, очень неплохо для ученика, — одобрительно поджал губы Али, вновь прикладываясь к фляге с компотом.

— Мне всего два года осталось учиться, еще совсем немного, и я стану настоящим инквизитором. Пора тренироваться.

— И то верно! — кивнул сказочник. — Как совенок из гнезда, так и Белая Сова из Ордена. Попала черт знает кем, а вышла опасным хищником… Эх, баллада так и просится!

— Кстати о балладах. На чем ты играешь? — интересуюсь.

— Я пока только пою, на лютню все денег никак не соберу… Куда-то все время деваются эти маленькие кругляшки, ума не приложу, куда.

— Скучно… а есть, не знаешь ли, такие инструменты… ну, с шестью струнами?

— Есть шестиструнные лютни, для особо ленивых, которым по двенадцати пальцами скакать лень. А что?