Мария Версон - Белое Критши Страница 22

- Зачем вы... привели его... сюда? - В комнату вошел Руми и спросил это у Оры, которой до этого не приходило в голову, что...

Стижиан снова вытащил пробку из склянки и одним махом выпил все её содержимое. Его пошатнуло, так что пришлось ухватиться за плечо беловолосого мужчины, оказавшегося рядом.

- Дримен отравился негативом, да? - Чуть ли не смеясь, спросил монах у Оры. - И давно? Сколько процентов тела уже умерло?

- Тридцать. - Виноватым шепотом отвечала та, только сейчас поняв, какие события недавно пережил этот... феникс. - Практически полностью отмерла грудная клетка и левая рука, яд постепенно проедает кости головы и добирается до мозга...

- А что с ним возятся тогда? - Искренне недоуменно спросил он, крикнув это целителям, столпившимся вокруг стола. - Он не жилец, я такое не раз видел! Лучше бы лезвие ему в голову вонзили, это было бы милосерднее!

- Что ты несешь, Ветру? - Ора округлила глаза. - Это же твой брат!

- Он был моим братом до того, как в него влилось столько негатива. Теперь он начал обращаться в ходячего покойничка, коих, знаешь ли, я не одну сотню перебил!

Стижиан развернулся и сильно ударил ногою дверь, чтобы выйти.

Тео хотел было встать и подойти к сыну, чтобы хоть что-то ему сказать, но монах, завидев это, игриво помахал пальцем, как бы говоря: "не надо, отец, нето я за себя не ручаюсь".

Пустая склянка, источающая отвратительный запах, легко выскользнула из руки и разбилась о каменные плиты у больницы. Шедшие туда старушки, дети и их родители стали кидать полные отвращения взгляды на ведущего себя неприлично мужчину. Как же им повезло, что в тот момент они не видели его глаз.

Усевшись на клочок земли, заросший густой травой, Стижиан поднял мокрые глаза к небу и спросил у синевы:

- Ну за что, скажи? Что не так? Мало тебе? - Сначала он говорил шепотом, но с каждым словом его голос становился всё громче и звонче. - Ты долбанная садистка! Что, нравиться наблюдать за тем, как гибнут люди?! Мало тебе Ринеля?! Мало Грана?! Что, может, скажешь, что в моем сосуде дремлет монстр, и я обязан платить за это? Нет, ладно я... Если бы ты забрала мою жизнь, как уже когда-то пыталась, я не был бы против! Но их-то за что?!

Он понял, что больше не может держаться. Небесная синева стала раздражать его, злить. Её молчаливость кипятила кровь, словно бы дразнила его, приговаривая: "да, давай, сорвись, уничтожь ещё и Орану так же, как ты когда-то сжег Ринель".

Стижиану захотелось закричать, но вместо этого он прикусил нижнюю губу и сдавливал её до тех пор, пока не полилась кровь.

Со спины к монаху кто-то подошел. Кто-то, не источающий ни агрессии, ни жалости. Стижиан и сам не знал, на что он среагировал бы яростнее в эти минуты.

- Кем бы ты ни был, просто уйди. - Сказал он, едва расцепив зубы.

Человек не послушался и положил руку на плечо монаха. Бессознательно, тот схватил её, и хотел было выгнуть. Вложенной в это действие силы хватило бы чтобы сломать пару костей, но этого не случилось: руки Стижиана столкнулась с не меньшей силой, спокойно, без лишнего напряжения, способной сопротивляться кипящей в нем злости.

Монах повернулся и поднял глаза. Его взгляд замер где-то на уровне пояса побеспокоившего его человека, там, где начинались белые волосы, тянущиеся ниже бедер.

С непонятным, лишенным каких-либо эмоций чувством, он притупленным взглядом взирал на мужчину, которого на себе вытащил из подземелья церкви Таэтэла.

- Вам... не стоит... быть... одному. - С трудом проговаривая неродной ему язык, сказал Руми, после чего рука Стижиана ослабла и словно обескровленная упала вниз. - Ора... отчитается... перед... Дивой. Отдохни...те.

- Какой отдохните... Меня так трясет, что дышать трудно! И думать трудно. Чтобы расслабиться, мне, наверное, придется не один день покататься по яростно буйствующим погостам.

- Мудрость предков... Подсказывает мне... что вам... нужно напиться. - Руми протянул Стижиану руку и улыбнулся, обнажив пару беленьких заостренных зубов.

- О Богиня!.. - Глаза монаха чуть было не полезли на лоб, при виде этого. - Что за?..

Мужчина улыбнулся ещё шире, помогая тому встать, и сказал:

- Я... расскажу...всё. Ора... - он извлек из кармана целую гору ринельских золотых, - просила... привести вас в... чувства. Хоть... какие-то. Сказала... нам двоим... будет просто... найти общий... язык.

Стижиан сразу понял, о чем она говорила. Белая кожа, белые волосы, тускло-розовые глаза, с метками на каждом из них, улыбка как у упырей из детских страшилок. Этот мужчина перед ним - не совсем человек, к тому же ещё и бывший пленник, которого держали в подземелье неизвестное число лет.

Да... они поймут друг друга.

- Как, говоришь, тебя зовут? - Смеясь сквозь слёзы, спросил монах, пережевывая кусок жареной курицы, ставшей черной от обилия на ней различного вида приправ. Он уже второй час то и дело переспрашивал у Руми его имя, попутно выпивая и выедая все, что им приносили.

Сам Руми с легким отвращением смотрел и нюхал пищу, кажущуюся Стижиану, судя по всему, очень вкусной. Когда около часа назад, уже порядочно принявший монах спросил, а что это он ничего не ест, мужчина попросил принести ему несоленой, невареной, нежареной, а, попросту говоря, сырой охлажденной рыбы. Тут уже пришла очередь Стижиана с ужасом взирать на поглощение этой не могущей оказаться вкусной пищи, старательно подавляя в себе рвотные порывы. Тошнота медленно, но верно подступала к горлу, в то время как тело носителя оказалось истощено нервными потрясениями и невероятным количеством спиртного.

- Ты ведь Руми, верно?

Беловолосый мужчина закатил глаза и помахал головой из стороны в сторону.

- Астируми. - Поправил он его, подавив в себе желание исколотить человека, придумавшего ему столь некрасивое прозвище. То есть Стижиана. - Астируми Нер...

- Аха-х. Я тебя сразу узнал! Спасибо за Гран!

- Прощу прощения?..

- Ты ведь спас нас в Гране, не так ли? - Монах говорил с набитым ртом, по подбородку стекал жир, но сейчас его это как-то не смущало.

- Даже если предположить, что я знаю, что представляет из себя Гран, это никак не мог быть я, Во-Сен. - Спокойно отвечал Астируми, взяв в руки кружку с вином: понюхал её и тут же с отвращением отставил в сторону. - До того дня, как вы и ваши товарищи спасли меня из подземелья церкви Таэтэла, я много лет не покидал то место. Очень много.

- Да ладно врать-то! Твои волосы... Эти серебристые волосы я не спутаю ни с чем! У того, кто вытащил меня, Ору и того дурака церковного были такие же волосы, что и у тебя! Прежде я не видел ничего подобного!

Астируми сощурился, пристально посмотрев монаху в глаза, на что тот ответил тем же, и спокойно сказал: