Расследования Марка де Сегюра 2. Дело о сгоревших сердцах (СИ) - Куницына Лариса Страница 23

— Это серьёзно, — согласилась графиня. — Но чем же в этом деле могу помочь я?

— Сведениями, которые вам, без сомнения, известны. Меня интересуют две гадалки: госпожа Гертруда и госпожа Барбара.

— Ах, вот в чём дело, — пробормотала старушка, сразу уменьшившись и словно утонув ещё глубже в своих кружевах. — Я мало что об этом знаю. Гертруда — шарлатанка и сводница. Если б меня это касалось, я бы нашла способ отправить её в тюрьму надолго. Это было бы несложно. Однако меня это не касается. Сводничество ненаказуемо, гадание влечёт всего лишь умеренный штраф, а вот ворожба… Впрочем, я слышала, что это лишь бездарный спектакль. Другое дело шантаж и мошенничество. Однако я не понимаю, почему она так заинтересовала тебя, мой мальчик, среди её клиенток и жертв не было знатных особ.

— Были, по меньшей мере, одна, но дело не в этом, — ответил Марк. — Нам стало известно, что она предлагала клиентам и другие услуги, например, избавиться от врагов с помощью магического нападения.

— Не думаю, что она способна на такое…

— Она нет, но избранные её клиентом жертвы умерли. Я ищу того, кто стоит за ней.

— Не знаю, Марк, — покачала головой старушка. — Я впервые слышу об этом.

— Что скажете о Барбаре?

— Я ничего не знаю.

— Неправда. Аламейра сказала, что встречалась с ней у вас.

— Это верно, — нехотя призналась графиня. — Но я ничего не знаю о ней, кроме того, что она гадалка и среди её клиенток действительно есть знатные дамы. От её имени ко мне явился некий человек и предложил хорошую плату за предоставление кабинета для встреч с клиентками. Она входила через чёрный вход, и я её не видела, а дамы проходили с парадного крыльца.

— А кто рекомендовал её дамам? — уточнил Марк.

Старушка заёрзала в своём кресле.

— Тут душно, я хочу вернуться в зал… — пробормотала она слабым голосом.

— Ответьте мне, госпожа, — не двинувшись с места, проговорил он.

— Хорошо, — вздохнула она. — Эта Барбара доплачивала мне за каждую клиентку, которую я с ней свела. Речь шла только о гадании и приворотах. Наши дамы вечно страдают от любви, когда им нечем заняться. Я свела её только с Аламейрой и ещё двумя дамами, а те, оставшись довольны её ворожбой, уже сами присылали к ней своих приятельниц.

— Где она живёт?

— Не знаю. Думаю, что она выбрала мой дом для таких встреч, потому что скрывает своё жилище от посторонних.

— Зачем?

— Откуда мне знать? Её ремесло опасно в Сен-Марко. Если она действительно может магически воздействовать на кого-то, то её отправят на каторгу или на костёр.

— И как вы извещаете её о предстоящей встрече с очередной клиенткой?

Старушка молчала, обиженно глядя на него, но он покачал головой.

— Я выполняю задание короля, графиня, и в любом случае мне придётся доложить о своём расследовании. Не сомневаюсь, что граф Раймунд будет снисходителен к вам, как и я, если конечно с его единственным сыном не приключиться беда, но Леди Белой башни…

— Ты мог бы не говорить ей обо мне? — встревожено встрепенулась графиня. — Она всегда меня недолюбливала. И при чём тут Анри?

— Аламейра была так неосторожна, что отдала Барбаре его локон. Вы же понимаете, к чему это может привести. Будет лучше, если я найду эту даму как можно скорее, выясню, насколько она может быть опасна, и заберу у неё локон Анри.

— Симонетта пишет записку с именем клиентки и относит её в трактир «Белый пони» на углу, а на следующий день забирает там записку, в которой указано время встречи, — нехотя проговорила она.

— В ближайшее время свидания назначены?

— Нет.

— Назначьте. Укажите имя Аламейры. Когда будет ответ, немедля известите меня, — Марк поднялся и снова взялся за ручки кресла, — Ах, да, граф Раймунд уехал по делам, но велел передать вам… — и он положил на стол рядом с графином небольшой кошелёк, который приятно звякнул, опустившись на столешницу.

Старая графиня радостно потёрла свои сухие ладошки.

Вернувшись в зал, Марк поставил кресло с хозяйкой салона на прежнее место и, почтительно поклонившись, отошёл, а она опять прикрыла глаза, изображая безмятежную дремоту. Пройдя по салону, он увидел в стороне свободное кресло и сел, чтоб подумать. Его взгляд скользил по оживлённым лицам гостей. Возле противоположной стены устроились музыканты, наигрывая меланхоличную мелодию. Рядом остановился лакей с подносом, на котором стояли кубки с вином, и Марк жестом отказался. Лакей двинулся дальше, выискивая гостей с пустыми кубками или вовсе без оных.

Марк, снова оставшись в одиночестве, задумался. Почему он заинтересовался этой Барбарой? Она могла не иметь никакого отношения к Гертруде и таинственному кинжалу. С другой стороны, для своего колдовства она использовала локоны тех, на кого наводила чары, её колдовство, по мнению клиенток, было действенным, да и Анри вернулся к Аламейре после того, как та обратилась к ворожее за помощью. К тому же, эта странная таинственность, чёрная вуаль, встречи в чужом доме, где гарантировано соблюдение тайны, даже переговоры через какого-то неизвестного посредника, записки, передаваемые через трактир. В любом случае, дело здесь нечисто, и обитатели Белой башни наверняка будут рады заполучить очередную добычу в свои серебряные когти. Вот только приблизит ли эта Барбара их к вожделенному колдовскому кинжалу?

Он всё время шёл по следу Гертруды, надеясь выйти на её заказчика, но пока ничего конкретного так и не нашёл. Да, уже можно было бы осудить старую ткачиху за мошенничество и кражу рубина Аламейры и приговорить к каторге, только что от этого проку, если эту карту уже нельзя разыграть, поскольку Гертруда мертва. И кто её убил? Это вообще, возможно, не относится к делу. Она и без того нажила множество врагов. И никаких намёков на её связь с Барбарой до сих пор не удалось отыскать.

Его размышления были безрадостными, потому что пока он не находил ничего, что могло бы вывести его на колдуна, убивающего с помощью магического кинжала. Шум в зале начал его раздражать, гости всё прибывали, и им уже не хватало кресел. То тут, то там звучал резкий смех и громкие голоса подвыпивших гостей. Музыка теперь терялась в этой какофонии звуков, и Марк почувствовал, что начинает уставать от всего этого.

Какая-то дама в лиловом платье застыла в нескольких шагах от него, призывно улыбаясь, но, поймав его равнодушный взгляд, обиженно фыркнула и отправилась на поиски другого кавалера. Он вдруг поймал себя на том, что если раньше подобные сборища нравились ему, и он с радостью окунался в водоворот новых страстей, то теперь его раздражает и эта многоголосая толпа, и раскрасневшиеся лица и слишком смелые взгляды придворных, дорвавшихся до того, что они считали свободой. Ему вдруг захотелось уйти и остаться в тишине, наедине со своими мыслями. Он понимал, что сейчас мог бы отыскать здесь кого-то, кто под воздействием безудержного веселья выболтал бы ему что-то интересное и важное, но скользя взглядом по окружавшим его лицам, не испытывал ни малейшего желания вступать в разговоры.

Рядом с ним появился Эдам. Он где-то оставил свой камзол, тесёмки ворота его рубашки из тонкого льна были развязаны, в руке, украшенной гербовой печаткой, на которую он копил полгода, поблескивал кубок с вином. Взглянув на его растрёпанные, отливающие бронзой волосы, румянец на щеках и слегка бессмысленное выражение синих глаз, Марк невольно усмехнулся. Оруженосец подошёл к нему и, развернувшись, сел рядом на пол, откинувшись на его ноги и опустив затылок на его колено.

— Я кое-что узнал, ваша светлость, — сообщил он совершенно трезвым голосом.

Марк склонился к нему.

— Говори!

— Я болтал с Агнессой, племянницей графини Ревиаль, и она сказала, что знает Гертруду. Она сопровождала к ней тётку, когда та хотела поболтать с духом покойного мужа. Там что-то пошло не так, и графиня заподозрила обман. Вы ж знаете эту злобную чертовку! Она устроила скандал и орала так, что её наверняка слышала вся улица. Гертруда перепугалась и вернула ей деньги, а в качестве компенсации посоветовала ей другую гадалку.