Семара - Зарницы смуты Страница 23

Народы севера и запада недолюбливали восточных собратьев, не без основания считая тех редкими хитрецами и прохвостами. Правда, это не мешало им ценить хорошие клинки, сработанные мастерами городов Тац-Цао и Нинан-Науи, и вдоволь дымить табачком с ароматами ванили и редких трав, поставляемом из Халифата.

Есть еще одна особенность, про которую упоминал раньше, но так и не удосужился подробно описать. "Единым" Дом был только по названию. На деле Эйфаринос оставался разделен на Империю и Старый Халифат. "Заклятых друзей" строивших друг другу козни не одну сотню лет... Император и Халиф до сих пор вели заочное соревнование, в котором, по всеобщему убеждению, победу одерживал первый. Но на деле, как и во всем остальном Каолите, Домом правил Большой совет.

Остаток дня занял путь к Дубовому Щиту.

Скучное путешествие, скрашиваемое болтовней писаря.

Мимо нас проплывали поля, небольшие поселения отшельников и глинобитные хижины приверженцев старых религий. Благо, ручейков и озер в этих местах хватало. Меня интересовало решительно все - от крытых соломой крыш, до одежды местных жителей и ковки подков.

- Не понимаю, зачем нужны Император и Халиф, если все решения все равно принимает совет? - Настало время отвязаться от Замира и завалить вопросами Гродверда.

- Пес их разберет, этих правителей - отмахнулся он. - Я многое знаю о битвах, правильной заточке мечей, неплохо знаком с тонкостями жизни в Мискарелле и быте наемных отрядов. Пару легенд помню. Но политические игры для меня - темный лес. Дам тебе хороший совет: не забивай голову этой ерундой.

К вечеру мы добрались-таки до Дубового Щита. Это был даже не форт, а большой каменный блок на холме, с десятком стрельчатых окон, неглубоким рвом и смотровой башенкой. Писарь говорил, что строился форт в спешке, - когда первый "ветерок" Великой Бури достиг земель Эйфариноса, - но добротно и старательно. Стены толстые, внутренний двор надежно укрыт покатой крышей из просмоленных досок и черепицы. На стенах хватит места для трех сотен стрелков. Правда, ров пришел в негодность: с годами размытая дождями земля заполнила его, и теперь искусственная преграда поросла сорняками.

Городские ворота был распахнуты настежь, а в небольшой караулке несли стражу хранители порядка. На плечах - белые плащи, доспехи начищены до блеска. Рядом с ними воины местного гарнизона казались невзрачными в своих серых стеганых куртках и мешковатых штанах.

Капитан пограничного отряда сплюнул и выругался, когда один из бойцов, пробегая мимо нас, засмотрелся, запнулся о собственную пику и шлепнулся в грязь.

- Доложите коменданту, что отряд воротился, - процедил Иридин сквозь зубы, когда солдат закончил отряхиваться. - Пусть созывает офицеров к ужину, есть что обсудить.

Мы въехали в форт.

В нос ударил запах сырости, холод каменных стен остудил мое разгоряченное скачкой тело. Я соскочил с лошади и поморщился от боли. Ноги словно одеревенели, спину простреливало всякий раз, когда делал шаг. В голове появилась счастливая мысль о кровати, горящем очаге и миске солдатской каши, заправленной салом и луком.

- Советую не медлить и сейчас же отправиться в штаб к креатуру, - развеял мои грезы Гродверд. - Поторопиться не мешало бы. Близится время штормов, навигацию закроют до весны, и тебе придется куковать три месяца в порту Квар-Муа. А на это никаких денег не хватит.

Креатур капнул на конверт красного воска и придавил тяжелой печатью с гербом Каолита. Подписал грамоту и вручил ее мне. Вместе с кошелем.

- На дорогу должно хватить, - пробурчал он, делая запись в гроссбухе. - А если будешь рачительным, сможешь протянуть на острове до самой весны. Если деньги кончатся - иди в Монастырь. Там накормят, койку выделят... в общем, на улице не останешься.

С Гродвердом попрощаться я так и не успел - уехал на продуктовом подводе, что направлялся за фуражом в город Чуан. За время нашего путешествия я с ним так и не сдружился. Голова моя в то время была забита другим - предстояло интереснейшее путешествие через бесконечные пески Вурды-Дуона.

Говорят, спустя полгода Гродверд Хейкард погиб. Повел группу хранителей в логово контрабандистов, промышляющих смольнейком, и был смертельно ранен стрелой в горло.

Глава 6

Кукловод

16 год Н.В.

Граница королевств Тускен и Паут

Юго-восток

Валидо задумчиво разглядывал маленькую книжицу в жестком переплете. Редкого света, что попадал в фургон через зарешеченное окно, едва хватало, чтобы разглядеть позеленевшие от времени латунные завитки на углах. Переплет был не простым - с секретом. Книжицу не удавалось открыть вот уже четыре дня, со дня отбытия из застенков Красных башен. Кто-то подбросил ее кукловоду в мешок с вещами...

Два года он провел среди слабоумных. Далеко на юге. Там, где Парусный мыс врезается в беспокойное море туманов.

Под неусыпным оком ведунов, каждый день проходил через жуткие процедуры. Окунание в бадью с ледяной водой, бесполезное и бесконечное созерцание пересыпающихся песчинок в часах, ингаляции едким дымом, кровопускание и "лечение" голодом. Утешало одно: вечером ему разрешали снимать обруч и сидеть на берегу озерца в яблоневом саду. Несмотря на постоянную хандру и грудной кашель, кукловод находил свое положение терпимым. Он ожидал худшего.

Зато появился простор для полета мысли. Куча свободного времени располагала к размышлениям, изредка прерываемым всхлипами соседа по келье.

Еще были сны.

Их-то Валиадо боялся больше всего! Темные, мрачные, непонятные и пугающие. Они оставляли в памяти яркие образы: золотое солнце, черное солнце, зеленое солнце. Тени...

Когда появляются тени, мир наполняет шелест...

Кукловод вздрогнул и едва не выронил книжку. Погрузившись в воспоминания, не сразу заметил, что повозка остановилась. Конвоиры о чем-то жарко спорили.

Дверца со скрипом отворилась, в проеме появилась приземистая фигура Тойшао - отрядного мага. Кукловода теперь не считали опасным и решили не отрывать ведунов от работы в Красных башнях, а обойтись магом, тремя арбалетчиками и семеркой наемных бойцов из южан. Лысый, пухлый Тойшао не выглядел грозным. Но первое впечатление бывает обманчивым.

- Вылезай, - он поманил кукловода толстым, похожим на сардельку пальцем.

Конвой остановился у границы леса. В начале весны незамощенные дороги представляли собой жуткое месиво. Пробираться по ним - сплошная мука. Приходилось постоянно вытаскивать повозку из грязи и чаще обычного давать отдых жеребцам. Люди мокли под моросящим дождиком, спорили, срывали друг на друге злость.