Рагнарёк. Книга 2 (СИ) - Пылаев Валерий Страница 24

— Жива-матушка… — пробормотал Ратибор. — Наши-то там… Все полегли, никак?

— Откуда ты знаешь, Антор-багатур? — Темуджин сверкнул глазами. — Разве могли бы мы не заметить целое воинство по эту сторону гор?!

— Врагов было немного, — отозвался я. — Но они напали внезапно. Я не знаю, кто погиб, а кому удалось бежать — но твои люди теперь далеко, хан. И немногих тебе суждено отыскать…

— Тогда мы должны поспешить! — Темуджин сжал кулаки. — Мы настигнем тех, кто напал на детей и женщин — и убьем всех до единого!

— Враги сильны, а наши воины устали. — Я покачал головой. — Многие убиты или ранены. Едва ли мы сможем выдержать еще один бой.

Никто даже не попытался мне возразить — каждый видел, что осталось от нашего измученного воинства. Слишком дорого продали свои жизни «Волки севера».

— Но если так — я не смогу идти с тобой на Прашну. — глухо проговорил Темуджин. — У каждого из моих воинов там остались жены и дети. Кто пожелает сражаться за чужие земли, когда страдает свой народ? Багатуры пожелают уйти искать тех, кого Великое Небо сохранило от стали и стрел врагов — и остановить их не сможет ни мое слово, ни даже твоя сабля, Антор-багатур.

— Я знаю, хан. И не смею просить тебя идти с нами. Ты должен позаботиться о своем народе. Как и ты, Ратибор Тимофеич. — Я повернулся к воеводе. — Лучше вернуть дружину в Вышеград.

— Да как можно, боярин? — Ратибор ухватился за седую бороду. — Ежели так — князья все разом и разбегутся! Чем тогда Сивого воевать будешь?

ГЛАВА 19

— А тем и буду, дядька Ратибор, — вздохнул я. — Теперь не наша — его сила. В поле никак не выстоять, а в детинце, может, и сдюжите.

— Хорошо бы. — Славка снова набил трубку и тут же выпустил клуб сизого дыма. — Уж я-то тех гадов видел. Латы такие, что стрелой не пробьешь. Надо или в шею, или под руку целить. Да много ли таких умельцев?..

— Нас и так слишком мало — а ты хочешь разделить войско. — Вацлав задумчиво потер гладкий подбородок. — Зачем? Если позволить Ратибору вернуться в Вышеград, каждый из князей тоже пожелает увести людей, чтобы защитить свой дом.

— Верно, — кивнул я. — И каждый знает свои земли куда лучше тех, кто станет искать дорогу к городам. Если мы разделимся — врагам придется сделать то же самое.

— А ежели нет, боярин? — Ратибор сложил руки на груди. — Слав-стрелец говорит — сильное воинство у них, хоть и числом невеликое. Ну как к Вышеграду пойдут?

— Не пойдут, — отозвался я. — Не за землей они сюда пожаловали, не за золотом и не за девками красными. Меня, да князя Вацлава с конунгом искать будут. Такой у них от Сивого указ.

Ударный отряд «тяжеловесов» уже выполнил свою основную задачу — лишил меня армии. Так что теперь броненосцы-терминаторы или вернутся обратно в Прашну, или будут неторопливо кружить по землям склафов, разыскивая меня. Скорее всего, Сивый прикажет им разделиться хотя бы на два-три отряда.

Особенно когда поймет, что я больше не собираюсь с ним сражаться.

— Разве не сможешь отбиться, Ратибор Тимофеич, ежели в самый Вышеград пожалуют, гости незваные? — усмехнулся я. — Дома-то, говорят, и стены помогают.

— Помогают, не помогают, а отбиться с Лютом Вышатичем, поди, осилим. — Воевода сдвинул кустистые брови. — А тут и снегу столько навалило, что ни пешему, ни конному не пройти, а латнику и того сложнее. Отроки да мужики в своих краях каждое бревнышко знают, каждую веточку… Да и луки держать не разучились покамест. Десяток вражин ежели пожалует, так семеро в болоте и останутся.

Судя по тому, как хищно блеснули в полумраке глаза старого воеводы, сомневаться не приходилось: останутся. В смысле — в болоте. Тяжелая конница хороша в лобовом столкновении, но охота за партизанами ей не под силу. И если Сивый отважится прошерстить города — его там встретят.

И встретят так, что мало не покажется.

— Правильно смекаешь, Ратибор Тимофеич, — снова закивал я. — Только ты всем накажи: ежели такого поймают да убьют, пусть сразу голову и рубят. Непростых людей Сивый послал, а особенных, да без головы не поднимутся уж.

— Сделаю, боярин, — проворчал Ратибор. — Зачем оно так надо — и знать не хочу, да сделать — сделаю… Ты мне только вот чего скажи: а вы с князем куда путь держать будете? Ежели не Вышеград — так непонятно. Крепко мы Сигизмунда побили — да только Прашну все одно за так не отдаст.

Похоже, Вацлава этот вопрос интересовал ничуть не меньше. Он буквально пожирал меня глазами — но так ничего и не сказал. В отличие от местных и степняков, ему с остатками рыцарей возвращаться было попросту некуда.

— Собери всех, кто пожелает сражаться, князь, — снова заговорил я. — Многие из воинов Темуджина или тех, кто пришел с востока, скорее погибнут в бою, чем вернуться туда, откуда сбежали. И постарайся отыскать тех, кто уцелел после резни в лагере. Их едва ли будет много — но каждый захочет отомстить.

— Сегодня я потерял четверть своих воинов, Антор. — Вацлав поджал губы. — Я не знаю, кто захочет сражаться за чужой дом… особенно сейчас. Будет чудом, если я смогу собрать три сотни воинов.

— Это лучше, чем ничего, — отозвался я. — Раздели их на несколько отрядов и постарайся никому не попадаться на глаза. Ты получишь весть, когда придет время.

— А что будешь делать ты? — Вацлав поправил пояс с ножнами. — Пойдешь с ханом Темуджином? Или все же вернешься в Вышеград, чтобы собрать…

— Нет, друг мой, — усмехнулся я. — Мне придется исчезнуть.

— Исчезнуть?..

— Ненадолго. — Я накинул на голову капюшон плаща. — Не пытайся искать меня, князь. Я сам вернусь, когда настанет время.

Разговор закончился — и все его участники один за одним разворачивались и удалялись в сторону лагеря. Первым шагал Ратибор — за свою долгую жизнь он научился выполнять чужую волю и не задавать ненужных вопросов. Прямо за ним шел Вацлав. Тяжело, неторопливо, будто разом постарев лет этак на пятьдесят. Ему предстояло сообщить людям недобрую весть… а потом вести остатки войска в буквальном смысле в никуда.

Темуджин шагал последним. То и дело оглядывался, словно надеясь, что я все-таки пойду с ним. Пацану явно хотелось побежать обратно и спрятаться за моей спиной — но хан должен говорить со своим народом сам. Даже если разговор закончится тем, что все воины разбегутся в разные стороны — искать уцелевших после резни жен и детей.

— Да уж… — Славка вытряхнул трубку в снег. — Вот и повоевали, абрикосище. Чего теперь?

— Теперь разбегаемся. Всех сомнительных кадров — в расход. — Я кивнул в сторону лагеря. — И исчезаем с радаров, чтобы ни одна зараза не знала, куда я делся. Переходим в режим полного радиомолчания.

— Да это-то понятно. — Славка тряхнул головой. — Я в смысле — куда идем?

— А это, извини, не скажу, — ответил я. — Потому как полное радиомолчание — это совсем полное.

Никаких игроков. Без исключений.

— Вон оно как… — Славка отступил на шаг и покосился на обезглавленный труп Роланда. — Так что, ты и меня… того?

— Была и такая мысль, — признался я. — Но это уж совсем перебор. И все же наши пути расходятся. Надеюсь, что временно.

— Ну, тебя можно понять, абрикосище. — Славка поморщился и переступил с ноги на ногу. — Обидно, конечно, но понять можно… Ладно, буду партизанить в одну каску. Глядишь, чего и навоюю.

— Ну да, — усмехнулся я. — Ты же теперь супер-снайпер.

— И что, даже не подскажешь, куда двинешь?

— Туда, где меня не ждут.

* * *

Волшебник никогда не опаздывает. И никогда не появляется слишком рано. Он приходит тогда, когда нужно. Кажется, так говорил самый известный из киношных колдунов своему невысокому другу.

Волшебник приходит вовремя — и вовремя уходит. Это я придумал уже сам. Времени на размышления у меня оказалось предостаточно — а в суете сборов никто не обращал на меня никакого внимания.

Лагерь забурлил еще затемно, а к восходу солнца и вовсе почти опустел. Воины — рыцари, местные дружинники, закованные в латы кешиктены и легкие булгарские всадники разъезжались в разные стороны. Без шума и каждый по своим делам. Я видел, как самый большой отряд — сотни две с лишним человек — отправился на запад, но остальные уходили южнее или на восток — в стороны Вышеграда.