Лоло (СИ) - Кербер Лина Страница 24

Как-то раз, после долгих уговоров, он согласился взять с собой Богдана и Дениса, хоть и считал, что им не стоит рисковать, и будет больше пользы, если они займутся тренировками или поработают в саду. К тому же Гавран привык охотиться в одиночку — он передвигался по лесу неслышно и быстро, зорким взглядом высматривая свою добычу и чутко улавливая малейший шорох, и не терпел, чтобы его отвлекали досужими разговорами в это время.

Устав от бесцельного времяпрепровождения в подвале, где совершенно нечем было заняться, Богдан и Ден с удовольствием отправились на ночную охоту, вооружившись до зубов и имея твердое намерение принести домой, по крайней мере, по одной птице. Однако выслеживать в темном лесу дичь, шагая вслед за Гавраном, который, как опытный индеец, тихо скользил между деревьями, оказалось не так-то просто. Парни то и дело отставали, теряясь в зарослях, шумели, наступая на сухие сучья, останавливались, чтобы вполголоса обсудить что-то чрезвычайно важное — словом, всячески препятствовали нормальной охоте. У Дениса почему-то сам собой выстреливал арбалет, и, что характерно, всегда не вовремя и не в ту сторону. Богдан, как ни целился, постоянно попадал мимо и только распугивал возможную добычу.

Так все это выглядело со стороны Гаврана, который, несмотря на горе-помощников, молча делал свое дело. Парням же эта совместная вылазка казалась очень увлекательной — лес в этих местах не был густым, поэтому растения-мутанты попадались редко, к тому же, рядом со старым охотником они чувствовали себя спокойно и уверенно, словно дети, идущие темным переулком за руку со взрослым.

Спустя несколько часов охотники отправились обратно, довольные и полные впечатлений. Гавран шел налегке, а парни по очереди несли его тяжелую сумку с добычей, полные надежды, что в другой раз и у них все получится. Впрочем, так оно и вышло. Напросившись на охоту в следующую ночь, два товарища приложили максимум усилий и пришли в дом уже не с пустыми руками.

Сашка и Костя, поглощенные друг другом, не замечали никаких неудобств. Полутемный подвал Гаврана превратился для влюбленной пары в самое романтичное место на земле. Из укромного уголка, где они обычно сидели, держась за руки, то и дело доносился счастливый смех — звонкий и заливистый — Сашкин, тихий басовитый — Костика. А по ночам они уходили в сад. Ведь что может быть лучше для двух молодых людей, впервые познавших прекрасное чувство, чем прогулки под луной в полумраке шепчущих деревьев.

Они шли по утоптанной дорожке между ровными рядами плодовых деревьев, и легкий прохладный ветер играл с рыжими кудряшками Сашки и освежал разгоряченное лицо Кости, обращенное к ней.

— Знаешь, Саш, а я даже рад, что мы оказались на этом острове. Думаешь, неадекватный? Не в этом дело. Просто я точно знаю, что в обычной жизни ничего бы такого не было — ни нас с тобой, ни этой ночи, — смутившись, он замолчал.

Сашка посмотрела на него увлажнившимися глазами и тихо спросила:

— Какая разница, где нам быть вместе — здесь или у себя дома? Или там, в реальной жизни, ты и без меня обойдешься?

Костик остановился, взял девушку за плечи и развернул лицом к себе, в глубине души удивляясь собственной смелости.

— Не говори так больше, ладно? Мне кроме тебя никто не нужен и здесь, и дома. Просто на этом острове все как в сказке — есть злые герои и добрые, есть королева, которая все захватила и отряд, который должен ее победить. Где еще такое увидишь? — парень широко улыбнулся, от чего на раскрасневшихся щеках его проявились по-детски милые ямочки.

Сашка погладила его по голове.

— Какой ты еще ребенок, Костик!

Он обнял девушку за талию, и они пошли дальше по дорожке, залитой лунным светом. А невидимые ночные птицы пели им свою прекрасную песню, и главным мотивом этой песни была любовь.

Марк старался проводить время вынужденного бездействия с пользой — каждую ночь он отправлялся на тренировочное поле и со всей нерастраченной энергией молодости упражнялся там в искусстве владения оружием, совершенствуя свои умения и поддерживая физическую форму. Товарищи не горели желанием составить ему компанию, поэтому Марк обычно занимался в одиночестве. Приходил с рассветом, уставший, но довольный, и с чувством выполненного долга ложился отдыхать.

«Не хотят, и не надо, — размышлял Марк, в очередной раз направляясь к площадке. — Думают, если ночь, то можно забить на тренировки. Богдан с Деном ленятся, У Костяна и Сашки одна любовь в голове, а Лика без конца в зеркало смотрит, даже в лезвии меча только себя видит. Не силой же их всех тащить? Ничего, прорвемся как-нибудь».

Так рассуждал неунывающий Марк, отгоняя от себя дурные мысли. Парень решил, что кем бы ни был противник, он встретит его достойно.

Богдан и Анжелика тоже гуляли ночами в саду. Анжелика словно сбросила с себя маску высокомерия и надменности, и, впервые за долгое время, не старалась казаться лучше, чем она есть. С Богданом она была самой собой — простой девчонкой, которая хочет, чтобы ее понимали и любили. Девушка на подсознательном уровне почувствовала, что внешний блеск не имеет никакого значения для Богдана. Он будто видит ее насквозь и не потерпит ни малейшего притворства. О Марке она уже не думала — эти чувства ушли так же быстро, как и появились. Таинственный остров все расставил на свои места. И каждый раз, шагая рядом с Богданом по садовой дорожке, Лика чувствовала себя настолько счастливой, что ей хотелось закружиться в сумасшедшем танце и разделить свою радость с целым миром.

А что же Богдан? Он просто шел рядом и думал: «Вроде ничего особенного не происходит, а почему-то так хорошо и тепло стало внутри. Странное все-таки место этот остров. А может, причина во мне самом?»

***

Относительно спокойный период жизни маленького отряда неожиданно закончился. Однажды Марк не вернулся с тренировки. Напрасно выглядывали обеспокоенные девочки в посветлевшие окна, напрасно хмурый Гавран, стоя в дверях, выкрикивал его имя — Марк так и не пришел.

Когда совсем рассвело, Анжелика, которая нервно ходила из угла в угол, остановилась перед Гавраном.

— Почему он не возвращается?! — из глаз ее покатились слезы. — Пожалуйста, ну скажи что-нибудь! Что нам теперь делать?

Старик погладил ее по голове и медленно произнес:

— Думается мне, ничего тут не сделаешь. Марк вернулся бы, если бы мог. А коли его нет — значит сирфы сделали свое дело.

Лика отшатнулась и побледнела. Сашка, стараясь сохранять спокойствие, взяла подругу за руку и заговорила:

— Ну зачем ты так, Гавран? Мы же не знаем, что с ним случилось, рано еще выводы делать.

— Я говорю как есть, — просто ответил акридец, — но это не значит, что мы будем сидеть тут, сложа руки. Я немедля отправлюсь на площадку, вдруг ему еще можно помочь.

Каждый выход наружу при дневном свете грозил неминуемой опасностью, тем не менее Гавран решил идти на поле один.

— Будьте благоразумны, дети, спускайтесь в подполье и ждите там, — сказал он, вешая связку дротиков на плечо и выходя за порог. — Я здесь знаю каждый куст и в случае чего смогу укрыться от сирфов. Если нужна будет подмога — позову. Мой птичий сигнал вы уже слышали. Ну а коли пойму, что вы не в силах мне помочь — то и звать не стану. Ждите до вечера, а ночью собирайтесь и ступайте к замку. Ведь время сирфов подходит к концу. Сегодня седьмой день. Но даже если они забрали Марка, — добавил старик, — это еще не значит, что он мертв. Стражи часто приносят людей в замок еще живыми. Может парню посчастливится сбежать оттуда до того, как его приведут к королеве.

— Ты же говорил, что оттуда никто не возвращался? — спросил Ден.

— Это я про тех, кого сама королева утащила. От сирфов же кое-кому удавалось вырваться, сбегали прямо из замка, особенно, когда было много народу зараз. Но от самой ведьмы — нет.

И, не обращая внимания на протестующие возгласы молодых людей, он покинул дом в одиночестве.

— Я надеюсь, мы не поступим как последние трусы, и не будем отсиживаться в подвале, пока старик рискует жизнью? — произнес Ден, оглядывая четверых оставшихся друзей.