Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов Страница 24

пришел, чтобы помочь тебе. Надо бежать, – тяжело дыша, выдавил из себя Ив. И, освободившись из Рохиной хватки, встал на ноги и, еще толком не отдышавшись, прошептал: – Я посыпал еду пыльцой ночного храповника, теперь все будут спать, а проснувшись, еще долго… – И Ив сильно поджал губы, так, что его щеки стали раздуваться, он не хотел рассмеяться: – Ты же не пировал с ними, надеюсь? – Приложив руку ко рту, он посмотрел на посланника глазами нашалившего ребенка. Наконец, успокоившись, Ив указал рукой на слуховое окно: – Видишь, это твое спасение? – И молодой закрайник показал пальцем на прялку, ту самую, что свисала с потолка. От нее до слухового окна была растянута нить.

– А кто тебе сказал, что я хочу бежать? С чего ты взял? – не веря юнцу, отмахнулся Роха.

– Тише… – Ив приложил пальцы ко рту.

– Я не верю, ты не предатель.

– Да что тебе за дело до меня? – не отбрасывая подозрений, нахмурил брови воспитанник Мастерового.

– Подозреваю я, что не поверил тебе Ямых. Что будешь делать, коль за людьми твоими вслед отправят душегубов? Так что вставай, дорога ждет.

– Пока все спят, убью их, если ты правду говоришь… За все это заслуживают они смерти. – Обожженный яростью, Роха метнулся к ближайшему из спящих закрайников.

– Постой, не делай этого, – схватил его за рукав Ив. – Уходить надо тебе тихо, а не сражаться. А коль поднимется вой, сбегутся все, и тебя убьют. А на Иль беда идет.

Роха снова схватил Ива:

– Коль знал ты, отчего же не сказал тогда, при первой нашей встрече? Шепнул бы, знак подал какой, а я бы людей своих отправил с вестью в Иль.

– Не мог я. Поверь не все так просто. Ты должен был путь пройти, познать дорогу, а я лишь проводник, – оправдывался Ив.

– Познать дорогу? Такой ценой? – Притянув паренька к себе, Роха угрожающе взглянул на него. – Дорога, надеюсь, познана уже?

– Нет пока, – наивно заулыбался Ив и кивнул в сторону слухового окна: – Чего же ждешь?

– Это же нить… – удивился Роха.

– Да, нить, а ты забыл, как ею тебя связывали? Вот она и вытащит тебя отсюда. Верь мне. Ни одна веревка здесь не надежна, обязательно порвется. Не забывай, посланник, где ты находишься.

– Помню.

Ив провел глазами по Гнезду:

– Да и еще… Подстраховались они, собак выпустили наружу. Если эти зверюги тебя учуют, не выбраться нам отсюда. Поднимут вой и нападут, поэтому надень вот это… ― и Ив кинул Рохе вещи, ― а мне оставь свою одежду… Ну же!– протянув к нему руки, поторопил он посланника.

Овечья шкура оказалось сырой и, вероятно, поэтому тяжелой. Штаны решили оставить как есть, а вот обувь…

У Рохи не было возможности как следует рассмотреть ее. Одна его нога была укрыта рыбьей кожей, другая же находилась в небольшом по стопе, сплетенном из коры молодого дерева коробе, вроде чуни. Ив же, несмотря на опасность, с интересом рассматривал прекрасные кожаные сапоги, ему практически доставшиеся даром. И наконец Ив снял с груди золотой диск и отдал его Рохе:

– Повесь его себе на грудь, без него никак.

– А как же ты? – возразил Роха.

– Не думай обо мне, я выкручусь.

Золоченое и как вроде обглоданное «копище» заняло свое место на груди у беглеца. Теперь посланник Иля походил на закрайника, из тех, что служили правителю.

–Давай за мной, Роха!– Ив перемахнул на ту сторону слухового окна и уже оттуда прокричал: – Поторопись!

Роха тут же поспешил к окну, затем обернулся и еще раз вгляделся в темноту, царящую внутри Гнезда. Здесь кто-то из слуг ― совсем рядом ― заворочался, и посланник по кошачьи мягко шмыгнул за край люка. Колесо разбитой прялки заскрипело. На той стороне лицо обдало свежестью. Спуск занял какое-то время. Свобода встретила Роху ночной прохладой.

Как только ноги посланника коснулись земли, он, как и велел ему Ив, присел на одно колено, огляделся и прислушался.

Где-то напротив, в темноте, еще прошлой ночью горели костры, у которых грелись его товарищи. И здесь же, совсем рядом, могли находиться соглядатаи и, главное, собаки.

– А где мой конь? Где Гор?– спросил Роха Ива.

– Не знаю, – пожал тот плечами.

Крадучись, беглецы перебежали к тропе, ведущей на подъем. Прижимаясь к отвесной стене той ямы, в центре которой и находилось древо, они стали подниматься вверх.

– Если повезет, пройдем мы стороной по краю, а дальше будем нагонять обоз. Я знаю путь. Мы перехватим их, ― заверил Роху Ив.

Вдруг до их ушей дошло конское ржание, прорезавшее тишину ночи.

– Это же Гор! Мой конь, – обрадовался посланник.

Невероятным образом тот учуял своего хозяина и теперь подавал ему знак своим радостным ржанием, сообщая, что он здесь, он ждет и по-прежнему предан Рохе.

– Я прежде заберу коня. ― Роха был непреклонен.

– Стой, куда ты? – едва успел окликнуть его Ив, когда посланник метнулся назад, отправившись на поиски своего коня.

Наклонившись и набрав в ладонь земли, Роха измазал ею лицо. Он вдруг стал прихрамывать и немного волочить правую ногу, так что плечи его опустились вниз, а одна рука беспомощно повисла плетью вдоль тела. Теперь, в ночи, силуэт Рохи напоминал человека, изуродованного болезнью.

Так, не спеша и не забывая волочить ногу, он почти дошел до того места где стоял его Гор. Прямо перед Рохой выросли две тени.

Всем своим видом демонстрируя и силу и здоровье, один из них, огромный детина, с интересом уставился на ряженого закрайника – Роху. Другой был меньше здоровяка ростом, но все же на пол-локтя выше посланника, на его груди висел средних размеров рожок. Вероятно, именно ему в случае чего отводилась главная роль – поднять шум. Этот страж стоял, не проявляя никакого интереса к невесть откуда взявшемуся здесь калеке, взгляд его был направлен куда-то в сторону.

Посланник узнал их, это были те самые, что привели к Ёе его старуху. Те здоровяки, что оскорбляли и выдавали больной бабке пинки, будучи недовольными её не расторопностью.

– Что ты делаешь здесь, калека? Что бродишь по ночам? Кто ты такой? Не из беглых ли? Что-то не узнаю тебя. А ты, Гу?

На этих словах Гу, до этого не проявлявший интереса к Рохе, повернув голову, выдал:

– Проверь его.

Громила протянул вперед руку и бесцеремонно накрыл ею Рохино лицо. Затем грубо провел вдоль лба и рассмеялся, уставившись на ладонь. Обнажив, как подметил Роха, огромные лошадиные зубы, он залился смехом пакостника переростка.

– Ты посмотри, Гу, – хихикал громила, обращаясь к своему