Кира Измайлова - Случай из практики Страница 24

– Не родственница?

– Нет…

– Чудесно, – ответила я, делая вид, что начисто потеряла интерес к Илане: мол, раз не родственница, то отношения к тяжбе не имеет, и ладно… Надо ли говорить, что на самом деле это было вовсе не так! – Рада знакомству. А что, нейр Шлосс, в котором часу у вас обычно подают ужин?

– Уже скоро! – заторопился Шлосс, делая знаки слуге. – Скоро подадут… Вы успеете отдохнуть с дороги… Сейчас вас проводят в вашу комнату!

Я покладисто отправилась вслед за пожилой служанкой, показавшей мне просторную, чистую и в самую меру протопленную комнату. Мне положительно нравился дом Шлосса! Но не стоило забывать и о цели моего визита…

Я закрыла дверь на засов, чтобы никто не вломился в самый неподходящий момент, настроилась на нужный лад и приготовилась слушать. «Прослушка» – простейший прием, я его освоила еще в раннем детстве и использовала, конечно, в не слишком благовидных целях. Так что же творится в доме?.. Не то, не то, это служанки на кухне спешно сооружают ужин из остатков сегодняшнего обеда и заготовок для завтрака, это конюх чистит лошадей, напевая себе под нос… Ага, вот!

– Верен, зачем вы притащили сюда эту… эту женщину? – возмущалась Илана.

– Видите ли, Илана, мне представился замечательный случай, – оправдывался Шлосс. Так ее, включи свое писательское воображение! – Госпожа Никс – одна из лучших в своей области, и совершенно случайно она оказалась свободна… Разве я мог упустить шанс? Нужно принять ее повежливее, и я уверен, она вынесет решение в мою пользу…

– О да, конечно! – фыркнула Илана. – Она вынесет решение в пользу того, кто ей больше заплатит! И как это она так удачно оказалась свободна накануне праздников?

– Ну… – протянул Шлосс.

– А я вам скажу как! – гневно произнесла Илана. – Отлично провести время за ваш счет – вот чего она хочет. Конечно, на что еще может рассчитывать этакая старая дева! От нее, поди, лошади шарахаются!..

«Ну, это ты зря, – подумала я весело. – Вот как раз лошади меня любят…»

– Ну перестаньте, Илана, – возмутился Шлосс. – Госпожа Никс не давала вам повода так думать о ней!

– Ах, простите… – спохватилась Илана. – Верен, я просто принимаю все ваши проблемы так близко к сердцу, я беспокоилась за вас! Простите меня, пожалуйста…

– Ну что вы, Илана…

Я разорвала контакт и встряхнула головой. Итак, что я могу сказать… Эта Илана – отличная актриса. Окажись на месте Шлосса другой, она бы, несомненно, провела его. Но тот факт, что Шлосс обратился ко мне за помощью, свидетельствует в пользу его ума. А может быть, интуиции, не суть важно. Меня, ясное дело, Илане не обмануть, потому она так и встревожилась при моем появлении: испугалась, что залетная чиновница – а чиновники по природе своей народ цепкий и въедливый, не склонный к романтическим бредням – заподозрит неладное в ее поведении. Что ж, посмотрим, как будут развиваться события…

Меня позвали к ужину, который оказался, как ни странно, вполне сносным. Илана хранила гробовое молчание, глядя в тарелку и изредка посылая Шлоссу проникновенные взгляды, я невозмутимо расправлялась с жареным цыпленком (надеюсь, нейру Тен передергивало от моих манер, вернее, нарочитого отсутствия оных) и расспрашивала Шлосса об истории его тяжбы с соседом вплоть до мельчайших подробностей. В конце концов я сделала глубокомысленное замечание о том, что мне нужно еще поразмыслить и ознакомиться с мнением противоположной стороны, но, скорее всего, вердикт будет вынесен в пользу Шлосса. На этой оптимистической ноте ужин завершился, и я возвестила, что отправляюсь к себе, по пути взглядом намекнув Шлоссу: я желала бы переговорить с ним наедине.

По счастью, Шлосс оказался сообразителен, потому что тут же вызвался показать мне дом, чтобы я не заплутала с непривычки. Илана, всем своим видом выражая презрение, удалилась в свои комнаты, что меня вполне устраивало.

Дом был выстроен просто и удобно, тут не заблудился бы и пятилетний ребенок, но я позволила Шлоссу провести меня в правое крыло, явно нежилое, судя по тому, какой тут царил холод.

– Надо думать, здесь нас некому подслушивать, – заметила я. Магическим способом нас не слушают, за это я ручалась, а вот какой-нибудь слуга…

– Да, здесь никто не живет, – согласился Шлосс. – Это крыло и не отапливается, что зря дрова тратить…

– Вы, должно быть, хотите знать, что я думаю? – поинтересовалась я.

Шлосс явно изнывал от нетерпения.

– Пока рано делать какие бы то ни было выводы, – сказала я. – Для начала мне хотелось бы переговорить с тем молодым человеком, Эрихом. И со слугами. До этого я ничего вам не скажу.

– С Эрихом лучше говорить прямо сейчас, – ответил Шлосс. – Он допоздна не спит… а Илана к нему в это время не заглядывает. А слуги… я скажу, чтобы они отвечали вам на любые вопросы.

– Чудно, – кивнула я. – Проводите меня к Эриху. А сами отправляйтесь к себе, чтобы не вызывать подозрений. Вдруг Илана вздумает наведаться к вам?

Шлосс слегка покраснел, из чего я сделала вывод, что ночной визит уже имел место. Интересно, чем кончилось дело?

– Идемте, я провожу вас, – сказал он, и я последовала за ним.

Обиталище Эриха располагалось в другом крыле здания. Шлосс попросил меня обождать снаружи, чтобы предупредить Эриха, потом предложил войти, а сам испарился. Я была рада, что не пришлось просить его оставить нас наедине: Шлосс оказался на редкость сообразительным человеком.

Войдя в комнату, я не без интереса огляделась по сторонам. Большие окна – днем здесь, должно быть, очень светло, – книжные шкафы, замысловатая конструкция в углу (это оказалась хитроумная подставка, позволяющая лежачему больному писать или рисовать), рисунки на стенах… Воздух был свежим, не спертым, в нем совсем не чувствовалось запаха, присущего жилищам людей, прикованных болезнью к постели. Видно было, что Шлосс в самом деле заботится о своем подопечном.

Я повернулась и встретилась взглядом с молодым человеком, полулежащим на широкой кровати. Если бы я не знала наверняка, что он уже несколько лет лишен способности передвигаться самостоятельно, то ни за что не приняла бы его за калеку. Ясные и умные серые глаза на поразительно некрасивом, но обаятельном худощавом лице смотрели с живым любопытством, а светлая кожа не была болезненно бледной, как это случается у затворников. Я не знала, сколько лет этому человеку, но, по здравом размышлении, решила, что не менее тридцати. Выглядел он моложе, и намного. Я не удержалась от того, чтобы определить характер его травмы. Как ни жаль, Шлосс оказался прав – Эрих покалечился слишком серьезно, маги-медики и так сделали все возможное и даже чуточку больше. Если на то пошло, молодой человек должен был провести вовсе без движения остаток жизни, однако ему еще повезло…