Алёна Краснова - Гнездо там, где ты (СИ) Страница 24

- О чем задумалась, принцесса? – ворвался в мои мысли голос Мактавеша, и я резко выпрямила спину, стараясь отодвинуться от демона как можно дальше.

- О том, что было бы разумнее прихватить с собой вторую лошадь, … для меня. – проворчала я.

- Ну нет! – засмеялся он, и в очередной раз обхватив меня за талию, притянул ближе к себе. Эта молчаливая и бесполезная борьба за личное пространство в вынужденном соседстве окончательно вымотала. Закатив к небу глаза, в конце концов я намеренно, используя весь свой жалкий вес, рухнула на инкуба. Шансов причинить демону увечья было конечно маловато, но ободренная его внезапным “ой’’, я не смогла отказаться от удовольствия и принялась усердно биться спиной о его грудь под предлогом собственного удобства. Чёрта с два! Похоже, я отбила себе всю спину, а он только хмыкнул и продолжил:

- У меня нет времени гоняться за тобой по прериям, а то, что ты выкинешь очередной фортель, в этом я нисколько не сомневаюсь.

Приподнятое созерцанием местных красот настроение как ветром сдуло, меня не на шутку стала нервировать перспектива дальнейшего общения с объектом моих многочисленных проклятий.

Перед мысленным взором беспорядочно проносились сцены болезненных воспоминаний: вымученное лицо Иллиам, со скорбью в глазах поведавшей о гибели Морнаоса и смерти отца, кивающий ей в такт Дарен – мудрец, обладающий древнейшими магическими познаниями, несколько столетий тайно служивший на благо эльфов при Дворце Правителя демонов. Именно он помог мне тогда выбраться из цитадели, выведя тайными ходами. С его помощью Иллиам смогла перейти через портал, неся на плечах обессиленную после “страстной” ночи с сидящим сейчас за моей спиной демоном, дочь короля эльфов.

Как же я возненавидела ублюдка, когда на рассвете, изможденная, полезла в его сундуки в поисках одежды и обнаружила среди многочисленных предметов утвари и драгоценностей, когда-то принадлежащих эльфам, свой кинжал, которым несколько дней назад нанесла демону ранение, и знакомую, засаленную временем, крохотную статуэтку чудаковатого животного. Нос его искусный творец вырезал настолько длинным, что он походил на лиану в эльфийском лесу, а огромное одинокое ухо - второе было отколото, в смущении прикрывало крохотный глаз. Это был талисман, бесценный дар возлюбленной Руари своему мужу Охтарону. Перед любым сражением наставник сжимал статуэтку в руке и читал над своим сокровищем молитвы Богам, призывая их в справедливые свидетели будущей бойни.

Вся правда о причастности того, кому только что отдала себя, к смерти наставника стала очевидна. Стоя у ложа с занесенным в руке кинжалом над черным сердцем спящего инкуба, стоило только вонзит клинок в широкую грудь, мщение за кончину друга свершилось бы. Я желала мести всем сердцем! Но противоестественное ощущение, не поддающееся определению и пониманию, тисками сдерживало волю. Слезы текли по щекам от бессилия, в горле стоял ком от жажды крови, я твердила и твердила себе: - Убей тварь! Пусть правосудие свершится! ... С кинжалом в руке я тихо сползла на пол, понимая, что не могу этого сделать. Здесь же, на полу, меня и нашёл Дарен…

Сам факт добровольного соития с демоном считался постыдным и налагал вечный позор на темную и весь её род, поэтому ни одна эльфийка никогда бы на это не пошла. Более того, эльфийские законы карали смертью такой союз, так как считали эту связь преступной по отношению к расе.

Но самое страшное было – понести от демона. Только несколько случаев зачатия эльфийки от демона помнила история Темного мира, и все они печально закончились. Один произошёл на моих глазах задолго, до знакомства с инкубом …

Это был переломный период в многовековой войне. Тогда во дворце отца был объявлен траур. Страшное горе обрушилось на расу темных эльфов – вместе с направляющимся в Морнаос караваном исчезла драгоценная реликвия – кольцо богини всех темных эльфов Великой Пестрой Матери, обладающее колоссальной защитной силой. Посланный отцом в разведку отряд принёс ужасные новости – демоны напали на караван, перебили всех мужчин, а двух эльфиек угнали с собой. Отец послал вслед демонам погоню. Мой отряд также принял участие в этом безумии. Мы выследили их вблизи одного из поселений на вражеской территории, устроились в засаде, ожидая, когда твари нажрутся своего пойла и усыпят бдительность.

Обрадованные своей добыче, они пировали весь день, пока мозг их не замутился от хмеля, а ночью… ночью случилось то, что повергло меня в шок. Притащив пленных эльфиек, демоны содрали с них одежды и пустили по кругу под дружный хохот и улюлюканье. Среди них было несколько инкубов, которые, применив своё дьявольское мастерство, наложили на несчастных чары, и те, лишившись воли, превратились в похотливых сук. Со счастливой улыбкой они выполняли любые прихоти пьяных ублюдков, ползали на коленях с готовностью предлагая себя каждому желающему, широко распахивали бедра и отсасывали члены при малейшем жесте, в то время, как твари терзали и рвали на части эльфийские тела. Но и жалобы не сорвалось с губ обреченных жертв даже когда их тела превратились в лохмотья. На моих глазах демоны, насытившись, разодрали одну из эльфиек на части. Вторая, изогнув спину, довольно постанывала под ударами насильника, даже не чувствуя, что истекает кровью.

В тут ночь мы перерезали всех ублюдков, но так и не нашли кольцо богини. Нам удалось спасти эльфийку и с огромным трудом излечить от физических ран. Но через несколько месяцев несчастная, которая понесла после этой жуткой ночи, умерла.

Эльфийское тело не приспособлено выносить плод такого союза, не важно, кем бы этот плод не был по своей сущности, эльфом или демоном, изнутри он пожирает всю жизненную силу матери, и с каждым днём жертва слабеет, пока не иссохнет окончательно.

Я узнала о своей беременности от Дарена, как только очнулась в мире смертных. Задумчивый мудрец видел зародившуюся жизнь в моём чреве. Известие восприняла спокойно, как справедливую кару за порочную связь, неисполненную Клятву мести пред Богами за смерть Охтарона, за собственное предательство перед народом и отцом.

Угасая на глазах печальной Иллиам и хмурого Дарена, я была уже не в состоянии скрыть, скольких усилий стоило любое движение. Банальный вздох причинял боль, а человеческая еда была не способна компенсировать те соки, что выпивал из меня плод. В то время ничто не удерживало меня среди живых. Проклиная инкуба, зародившуюся от него жизнь внутри меня, но больше всего ненавидя себя саму, моим единственным желанием было уйти в Арванаит, туда, где обитали души отца и Охранона.