Елена Самойлова - Путешественница Страница 24

– Ты чего? – Я помахала ладонью перед носом девушки, не моргая смотревшей на вылезавшего из реки в компании эльфа Гидеона. – Ну решили мы слегка освежиться, с кем не бывает?

– В одежде? – Изумлению Камиллы не было предела.

– А ты хотела, чтобы голышом?

– Нет, но…

– Так чему же ты удивляешься? – улыбнулась я, стягивая с левой ноги сапог и выливая из него воду. – Заодно и обувь помыли. Как водичка?

Аннимо, в данный момент совершавший аналогичное действие со своим правым сапогом, покосился на меня, но ничего не ответил. Гидеон же посмотрел сначала на меня, потом на эльфа и залился веселым, немного мальчишечьим смехом. Я представила, как мы все трое выглядим со стороны, и тоже засмеялась. Мила присоединилась, а эльф, как обычно, воздержался.

Из кустов высунулась голова тролля, сделавшего следующий вывод:

– Вы че, ведьму топили? А чего же меня не позвали?

Мы переглянулись еще раз и захохотали пуще прежнего. Гирдык ничего не понял, но, обозрев нас троих в мокрой одежде, захохотал густым басом.

– Народ, вношу контрпредложение – айда купаться! – отсмеявшись, сказала я.

Командир посмотрел на меня и улыбнулся:

– Ладно, только кого-нибудь на караул поставлю. Кто хочет покараулить?

Эльф открыл было рот, дабы вызваться добровольцем, но, вспомнив, что в мокрой одежде сидеть будет не очень приятно, захлопнул его. Положение спас сэр Маркус, как нельзя кстати появившийся на берегу. Услышав, что речь идет о вечернем купании, он добровольно вызвался в караул, мотивируя тем, что за время его отсутствия на драгоценные доспехи может быть совершено покушение с целью ограбления.

– Предлагаю мальчикам купаться здесь, – со смехом сказала я, – а мы, пойдем во-он за тот поворот реки. Предупреждаю, что я понаставлю магических ловушек, так что, если вдруг кто рискнет к нам сунуться – за последствия не отвечаю. Мила, за мной! – скомандовала я и босиком, держа в ру-ках мокрые сапоги, пошлепала на пляж, находившийся в маленькой бухточке, окруженной крутыми берегами, как стеной.

Алхимик сбегала к своей лошади за полотенцем неожиданно трогательного розового цвета и присоединилась ко мне. В бухточке мы с ней разделись и в одних коротеньких нижних рубашках направилась к реке.

Мила зашла в воду по шею и категорически отказалась идти дальше, объясняя тем, что совершенно не умеет плавать. Я улыбнулась и наколдовала ей пенопластовый ярко-красный спасательный круг. Девушка уцепилась за него крепче клеща и, опробовав изобретение, минут через пять уже радостно бултыхалась в месте, где глубина составляла метра два. Я же, преобразовав свою нижнюю рубашку в закрытый купальник ярко-голубого цвета с бирюзовыми разводами, распустила волосы и, набрав побольше воздуха, нырнула. Очередное заклинание стихии Воды позволило не только видеть под водой, как в плавательных очках, но и дышать, словно рыбе. Я оглянулась и, увидев Камиллу, беспечно болтавшую ногами под водой, незаметно подплыла и аккуратно пощекотала ее за пятку. Раздавшийся визг был слышен даже под водой. Испугавшись, что она со страху перевернется на круге, я вынырнула и начала ее успокаивать:

– Мил, ну чего ты верещишь, а?

– Ллина, там меня под водой что-то потрогало!!!

– Да я это была, я!

– Что? Зачем ты меня так испугала? – Алхимик возмущенно потянулась ко мне, едва не соскользнув с круга.

Вовремя осознав, чем это может грозить, она осторожно переползла в более устойчивое положение, а я, дезактивировав заклинание водного дыхания, аккуратно облокотилась на другую сторону круга.

– Ллина, можно тебе задать деликатный вопрос? – явно смущаясь, спросила Мила.

– Конечно. Только, если это не будет связано с моим возрастом, – улыбнулась я.

Мила перешла на трагический шепот:

– Ллина, а что ты почувствовала, когда тебя целовал Аннимо?

– По правде, это был самый горький поцелуй в моей жизни! – рассмеялась я. – А если честно, то тогда мне было не до этого. Слишком больно, знаешь ли.

– Да… Он тогда сказал, что эльфы так поят лекарством больных детей, ну, когда они слишком маленькие, чтобы пить из чашки. Меня б так напоили… – мечтательно произнесла Мила, и до меня наконец-то дошло.

– Тебе что, нравится Аннимо?

– А? – встрепенулась она и тут же погрустнела. – Заметно, да?

«Еще как заметно», – подумала я, вспоминая выражение Милиных глаз при взгляде на высокого статного эльфа, но вслух ответила:

– Да нет, не очень.

Девушка грустно улыбнулась и покачала головой:

– Врешь ты, Ллина. Я сама знаю, что видно… Но поделать с собой все равно ничего не могу. Он ведь такой… такой…

– Необычный, – подсказала я.

– Именно! – прищелкнула пальцами Камилла. – Он совершенно не похож на тех, с кем я встречалась… В смысле, кого встречала в жизни.

Она замолчала, а я задумалась. Вспомнила, что когда-то мне тоже было двадцать лет, но чувствовала я себя на те же Милины семнадцать. В первый раз попав в другой мир, я смотрела на эльфов с точно таким же восторгом… Тогда я тоже влюбилась, думала, что навсегда. Но Голос, который в первые походы держал со мной ментальную связь, сообщил, что я должна умереть для того мира после выполнения своей миссии. На мой вопрос «почему?» он холодно ответил, что слишком многое поставлено на карту. Если Путешественница Ллина, или, как меня там прозвали, Калимдор – Лик Судьбы, останется в живых, то начнется масштабная война – одна сторона будет искать ее, чтобы уничтожить, а другая станет сражаться с ними, чтобы меня никогда не обнаружили. И ни те ни другие не будут знать, что меня в том мире уже нет. В сущности, битва начнется из-за того, чего уже не существует. И только моя «смерть» могла не допустить бессмысленной бойни за светлый образ, который остался только в памяти…

И я «умерла».

Причем на глазах того, ради которого хотела остаться. И того, другого, кто хотел мне отомстить. Именно он проткнул меня насквозь своими чуть изогнутыми длинными клинками. Я упала в горную реку, откуда телепортировалась в Зеркальную галерею. После этого случая я не разговаривала с Голосом почти два года, возвращалась из очередного мира и сразу же уходила в другой. Мне понадобилось много времени, чтобы перебороть себя, попытаться забыть то, что случилось тогда на горном перевале, а после того, как воспоминания потеряли свою остроту, я стала ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Путешественницей, чей единственный дом – Зеркальная галерея миров…

Я выскользнула из вереницы воспоминаний и столкнулась с пристальным и серьезным взглядом Милы. Девушка глядела на меня так, словно и сама увидела картины не дававшего мне покоя прошлого. Показалось, что она спросит, о чем я вспомнила, но алхимик только грустно улыбнулась и слегка коснулась ладонью моей мокрой и холодной руки. Я улыбнулась в ответ, отгоняя от себя тени прошлого, и излишне беззаботным голосом сказала: