Лоис Буджолд - Приманка Страница 24

– Хорошо! – к ее удивлению, воскликнул Даг, и Фаун смогла только вытаращить на него глаза. – Я вот гадал, что сделать с Идиотом Санни, – продолжал Даг, – после того, что ты рассказала. Пожалуй, лучше всего будет натянуть его шкуру на барабан. Я никогда не дубил человеческую кожу, но это, наверное, не так уж трудно? – Даг весело подмигнул Фаун.

Фаун невольно рассмеялась.

– Спасибо.

– Погоди, я же еще не освежевал его!

– Нет, я имею в виду другое: спасибо, что ты так сказал. Это ведь была шутка, верно? – Фаун вспомнила тела, усеявшие путь Дага накануне, и почувствовала некоторую неуверенность. В конце концов, он же Страж Озера... – Только не делай такого на самом деле.

– Кому-нибудь следовало бы. – Даг потер подбородок, заросший щетиной. Фаун подумала, что кожа у него, наверное, чешется; может быть, бритье – одно из тех дел, с которыми он не может справиться одной рукой? Или просто его бритва – на дне той же седельной сумы, что и расческа? – У нас все иначе, – продолжал Даг. – Во-первых, о таких вещах мы не можем солгать: это отражается на Даре. Я не хочу, понятно, сказать, что наши люди никогда не запутываются и не страдают в остальном. – Даг нерешительно продолжал: – Я способен понять, что его семья могла предпочесть поверить в его ложь, но как насчет твоей? Из-за этого ты и убежала?

Фаун сжала губы и только пожала плечами.

– В общем-то нет. Дело было в другом. Я терпела бы унижения... до конца жизни. Я навсегда осталась бы... осталась той, кто вел себя так глупо. А если бы в глазах семьи я стала бы еще более ничтожной, я могла и совсем исчезнуть. Не думаю, что ты это поймешь.

– Нет, – медленно сказал Даг, – не пойму... а может быть, и пойму – если думать не только о рождении ребенка, а о совместной жизни. Мне вспоминается один не такой уж юный дозорный, который однажды был готов перевернуть мир, только чтобы остаться в отряде, хоть в лагере нашлось бы сколько угодно дел для однорукого. Его мотивы тоже не были такими уж разумными.

– Хм-м... – Фаун искоса взглянула на Дага. – Я решила, что с ребенком справлюсь, раз уж так случилось. Вот справиться с Идиотом Санни и со своей семьей мне казалось не под силу.

В точности таким же равнодушным тоном, каким он расспрашивал Фаун о Санни и разбойнике-насильнике, Даг спросил:

– Члены твоей семьи... Они были к тебе жестоки?

Фаун в растерянности посмотрела на него, гадая, что он себе вообразил. Что ее били плеткой? Держали на хлебе и воде? Подобные предположения показались Фаун такими же оскорбительными для ее несчастных замученных работой родителей и доброй тетушки Нетти, как и клевета, которой ей грозил Санни. Фаун даже подскочила от возмущения.

– Нет! – Подумав, Фаун добавила уже более тихо: – Ну, братья бывали невыносимыми... то есть когда они вообще меня замечали. – Справедливость была восстановлена, но это вернуло Фаун к печальному осознанию того, что ошибку совершила она сама. Что ж, так оно и было...

– Да, с братьями такое случается, – согласился Даг и осторожно добавил: – Значит, теперь ты могла бы вернуться домой? Раз больше нет... – Его жест был ясен – «нет ребенка», но он все же договорил вслух: – Нет ребенка?

– Наверное, – мрачно кивнула Фаун. Даг нахмурил брови.

– Погоди-ка... Ты оставила известие или просто исчезла?

– Ну... в общем-то исчезла. Я хочу сказать, записки я не оставила. Только они должны были заметить, что я кое-что взяла с собой... если, конечно, поискали.

– Разве твоя семья не пришла в отчаяние? Ведь родные могли подумать, что ты ранена или погибла. Или тебя захватили – разбойники... да кто знает – утонула, попала в капкан... Разве этот... Санни не признался бы и не помог в поисках?

Фаун с сомнением сморщила нос.

– Я не так себе это представляла. – Уж насчет Санни точно. Впрочем, теперь, избавившись от паники из-за беременности, Фаун иначе стала думать о переполохе, который ее бегство должно было вызвать в Вест-Блу, и почувствовала угрызения совести.

– Они, должно быть, искали тебя, Искорка. Я наверняка искал бы, если бы был твоим... – Даг резко оборвал себя на последнем слове – каким бы оно ни было. Он даже словно пожевал его и проглотил, неуверенный в том, каково оно на вкус.

Фаун смущенно пробормотала:

– Ну, не знаю... Может быть, если бы я теперь вернулась, Идиот Санни подумал бы, что я все выдумала. Чтобы поймать его – ради его идиотской фермы.

– Тебе так важно, что он подумал бы? По крайней мере по сравнению с тем, что думают твои родные?

Плечи Фаун поникли.

– Когда-то мне это было очень важно. Он казался мне... замечательным. Красивым... – Теперь, оглядываясь назад, Фаун считала его лицо круглым и невыразительным, а глаза тусклыми. – Высоким... – На самом-то деле он коротышка, решила Фаун. Он был одного роста с ее братьями, это верно... только и они едва доходили бы Дагу до подбородка. – У него хороший конь. – По крайней мере так Фаун считала, пока не увидела длинноногих скакунов дозорных. Санки хвастался своим конем, заставляя его ходить боком и взбрыкивать, чтобы показать: на такого резвого коня рискнет сесть только мастер... Дозорные же ездили с таким спокойным умением, что даже не возникало мысли поинтересоваться тем, как им это удается. – Знаешь, странно. Чем дальше я от него оказываюсь, тем больше он... вроде как съеживается.

Даг спокойно улыбнулся.

– Он не съеживается. Это ты растешь, Искорка. Я видел подобное у молодых дозорных. Иногда они взрослеют очень быстро, попав в беду, когда выбор один: или обрести силу, или пойти ко дну. Потом, конечно, приходится приспосабливаться, имей в виду – как если бы ты вырос за год на восемь дюймов и вся одежда стала мала.

Пример, решила Фаун, не взялся с потолка.

– Этого-то я и хотела. Стать взрослой, стать настоящей – любой ценой.

– У тебя получилось, – задумчиво протянул Даг. – Кружным путем.

– Да, – прошептала Фаун, и тут наконец плотину прорвало, и у нее вырвалось: – Как же это больно...

– Да, – просто сказал Даг, обнял ее за плечи и крепко прижал к себе: Фаун не плакала до сих пор, но теперь слезы хлынули потоком.

Даг смотрел на макушку Фаун – ничего другого он и не мог увидеть, поскольку, разрыдавшись, Фаун прижалась лицом к его груди. Даже теперь она старалась сдержать всхлипывания, так что ее всю трясло от усилий. Мнение Дага о том, что Дар Фаун нуждается в такой разрядке, подтвердилось; если бы ему пришлось объяснить это словами, он сказал бы, что трещины в ауре Фаун перестали казаться ему такими зловеще темными, когда ее печаль нашла выход, но Даг не был уверен, что девушка его поймет. Печаль и гнев... Ее душа пострадала сильнее, и случилось это задолго до того, как Злой уничтожил ее ребенка.