Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Смертельная схватка Страница 24

Брэм лишь сейчас заметил его и перегнулся через поручни.

— Это Сеймоур? Кажется, он собирается доплыть до нас. Он действительно сможет это сделать?

Иви с беспокойством посмотрела на поднятые паруса, наполненные сильным ветром. Шхуна качнулась и начала медленно продвигаться к югу. Но даже против течения Сеймоуру удалось немного сократить расстояние до корабля. Спустя несколько минут между ним и кормой осталось менее пятидесяти шагов.

— Должно быть, он обладает удивительной силой, — сказал Брэм.

— Сеймоур оборотень, — ответила Иви и снова посмотрела на паруса, надуваемые прохладным утренним ветром.

Шхуна начала набирать скорость.

— Он отстает, — сказал Брэм.

Иви кивнула.

«Ты не сможешь доплыть до нас. Поворачивай обратно, пока силы еще не покинули тебя. Ты оборотень, но и оборотни не всесильны».

И хотя Иви была уверена, что ее мысли долетели до Сеймоура, он не отвечал и уверенно продолжал плыть за кораблем.

«Против моря ты бессилен. Отступи!»

«Ни за что! Даже если мне придется бесславно утонуть».

«Проклятье! Какой же ты глупый упрямый пес!» — мысленно выругалась Иви.

Сделав пару широких прыжков, вампирша оказалась у большого смотанного каната, который с трудом могли поднять двое взрослых матросов. Иви закрепила один из концов каната и подтолкнула его к поручням.

— Брэм, ты должен нам помочь. Разматывай канат, пока я не достану до Сеймоура, а затем тяни его на себя!

Ухватившись за свободный конец, Иви одним огромным прыжком перелетела через поручни и оказалась в черной воде. Брэм с трудом подавил крик. Он поспешил к канату и начал разматывать его. Затем ирландец быстро огляделся. Почему пассажиры не заметили, что Иви прыгнула за борт? Никто не закричал. Корабль продолжал стремительно набирать скорость. Может, и здесь не обошлось без особых способностей Иви?

«Ну конечно. Нам ни к чему лишнее волнение на корабле. Лучше сосредоточься на канате, чтобы мы смогли быстрее оказаться на борту».

Как спокойно звучал ее голос, в то время как она ожесточенно сражалась с морскими волнами. Вскоре вампирша добралась до Сеймоура и обвязала канат вокруг его тела.

«Спасибо, сестра».

«Не за что, — холодно ответила она. — Нужно было бросить тебя на произвол судьбы, и если бы ты утонул, как жалкий пес, это было бы лишь твоей виной! Но Тара мне бы этого не простила».

Сеймоур вздрогнул. Однако прежде чем он успел что-нибудь ответить, вампирша отпустила канат, и ее тут же отнесло на несколько метров. Брэм с ужасом смотрел, как Иви исчезла под обрушившейся на нее волной. Ее девичья фигурка больше не показывалась на поверхности. Брэм напряженно вглядывался в волны, но нигде не мог ее заметить. Нет, это невозможно. Иви не могла утонуть. Ведь она вампирша с безграничными возможностями!

«Ну, не стоит преувеличивать. Мои возможности обширны, но не безграничны»,— раздался в голове ирландца знакомый голос, услышав который он чуть не всхлипнул от облегчения.

Среди волн показалась чайка. Она расправила крылья и поднялась в воздух. Вскоре после этого птица приземлилась возле каната, а через пару секунд из сгустившегося вокруг нее тумана вышла Иви, которая тут же ухватилась за канат. Вместе с Брэмом они быстро подтащили Сеймоура к корпусу судна, а затем подняли до самых поручней. Собрав последние силы, оборотень одним махом перелетел через деревянный парапет. Промокший насквозь, он сидел на досках палубы и тяжело дышал. Разодранная рубаха и брюки, от которых остались одни лохмотья, липли к телу. С лохматых белых волос стекали капли соленой морской воды.

— Добро пожаловать на борт! — поприветствовал оборотня Брэм и даже протянул ему руку, но, встретившись с его диким взглядом, быстро убрал ее.

— Вы хорошо себя чувствуете?

Вместо брата ответила Иви.

— Оборотни достаточно крепкие существа, — небрежно махнув рукой, сказала она. — Он быстро придет в себя.

— Как мило, дорогая сестричка, — прорычал Сеймоур и резко замотал головой, осыпав все вокруг себя брызгами.

— Я не просила тебя следовать за мной. Более того, я приложила немало усилий, чтобы отделаться от тебя, — колко ответила Иви.

— Что правда, то правда, — согласился с ней оборотень. — Но только все они оказались напрасными. Так же, как и мои попытки удержать тебя на острове. — Он тяжело вздохнул. — Ну хорошо, в таком случае мне придется присматривать за тобой в Лондоне и надеяться, что мне удастся защитить тебя от всех опасностей.

В первый раз черты Иви смягчились.

— Ах, Сеймоур, как будто это в твоих силах! Лучше следи за тем, чтобы с тобой ничего не случилось. К примеру, чтобы тебя не обнаружили и не вышвырнули за борт. Думаю, ты уже достаточно наглотался морской воды.

— Можно и так сказать, — криво усмехнулся оборотень.

* * *

Латона стояла в темноте, глядя в окно. Она видела перед собой недавно подстриженный зеленый газон с ухоженными цветочными клумбами, который простирался от здания школы до серой каменной изгороди. Девушка рассматривала старые могучие деревья, которые, вероятно, высадили здесь еще в те времена, когда это здание было монастырем, а по его коридорам, словно немые тени, сновали молчаливые монахини. Но это было давно. Должно быть, еще до того, как Тюдоры взошли на королевский престол, а Генрих Восьмой отрекся от Папы Римского и от католической церкви, чтобы затем основать свою собственную, главой которой он провозгласил самого себя. И все из-за того, что ему не разрешали жениться на его возлюбленной — Анне Болейн. Вернее говоря, потому что Папа Римский не давал согласия на развод Генриха с его первой женой — Екатериной Арагонской. Это выглядело очень романтично, но Латона не верила, что король поступил так из-за любви. Ведь и вторая жена быстро надоела Генриху Восьмому, и он казнил ее в Тауэре, чтобы жениться на третьей. Нет, раскол с католической церковью был продуманным ходом в борьбе за власть, позволившим английскому королю распустить все монастыри и присвоить огромные земли, которые он затем смог распределить между верно служившими ему представителями нового дворянства. Так произошло и с этим монастырем, расположенным недалеко от старинного Оксфорда, и теперь вместо молчаливых монахинь по его коридорам ходили довольно разговорчивые девушки и строго смотревшие на них учительницы. Это были дочери местных помещиков, а в последнее время к ним присоединялось все больше дочерей разбогатевших лондонских буржуа. Их отцы были банкирами в Сити, играли на бирже, торговали с колониями или являлись владельцами универсальных магазинов, где продавалось все, что только могло порадовать женский глаз.