Лилия Касмасова - Инферняня (СИ) Страница 24

— Это пропуск, — четко проговорил он.

— Что — это? Ромашка или коровка?

— Всё вместе.

Я принялась разглядывать милое украшение. Сзади был выбит длинный номер. В остальном — брелок как брелок.

— Ты шутишь? — сказала я.

Он вытащил из‑за ворота рубашки цепочку, на ней тоже висела кнопка Хэлп и брелок — ну совсем другой. Обычный мужской брелок — какой‑то металлический квадратик.

— Ну и? — спросила я. — Где ромашка? То есть пропуск.

— Ромашка… — бровь его насмешливо приподнялась, — на моей шее смотрелась бы нелепо, не находишь?

— Нет.

Ах, ромашки только для глупых девочек. А всяким агентам выдают брутальные квадратики. Хотя, если честно, квадратик этот абсолютно дурацкий и похож на тротуарную крышку от канализации. Куда милее красная букашенция. Но Томас пусть не выделывается и не считает свою канализационную решетку признаком крутости.

— Я хочу сказать, — продолжаю я, так как он молчит и только улыбается углом рта, — что мне жаль, что вам, агентам выдают такие ужасно безвкусные брелки.

— Пропуска, — поправляет меня он. — Но они у всех разные. Двух одинаковых нет.

Ух ты. У меня единственный в мире брелок — букашенция на ромашке. Это похоже на дизайнерскую вещь, выпущенную одним экземпляром.

— А куда эти пропуска?

— В Центр. Ты что, плеер слушала, когда пакет получала?

— Нет. Просто эта тетка, видать, забыла рассказать об этом.

— Джулия Сиеста? Она разговаривает с новичками.

— Не знаю. Наверное, она.

— Странно, — говорит он.

Нет, он будто мне не верит!

— Вот именно! — отвечаю.

Ну и что, что я немного отвлеклась тогда на проходящего мимо лохматого волка высотой с человека, который мирно беседовал с желеобразным мужчиной в очках! А кто бы не отвлекся? Но это вовсе не значит, что именно в ту минуту эта самая Сиеста в горошек заявляла, что на нашу шею повесят пропуска!

Через полтора часа мы стояли в холле в банке, под который маскировался Центр корпорации. Круто, ничего не скажешь. Мрамор и золото. Наш филиал в Нью — Йорке был куда скромнее, может, потому что прикрывался вывеской «Туристическая фирма „Глобус“.

Интересно, если в этот „банк“ заходили грабители, что с ними делали? Испепеляли, заколдовывали или сразу превращали в привидения?

Томас между тем улыбнулся служащему и показал ему свой брелок, потом потянул мой, так что моей шее и мне пришлось тоже потянуться следом. Будто я корова на поводке! То есть собака на привязи. То есть… Томас совершенно бесцеремонный тип, вот!

Служащий улыбнулся нам особенной загадочной улыбкой, какой охранники клубов встречают VIP — клиентов, Томас двинулся к двери в глубине зала, я протопала за ним, он приложил свой брелок к какому‑то блестящему устройству справа от нее, я сделала то же, дверь распахнулась и закрылась за нами, мы прошли по длинному коридору, а потом свернули к лифту. Нас никто не сопровождал, Томас явно был здесь не впервые и знал дорогу. Коридор был пуст, лифт тоже, но повсюду были камеры слежения.

Мы вышли на двадцать третьем этаже и очутились в полном людей и нелюдей бесконечном офисе. Стоял шум и гам. Отовсюду неслись разговоры, стучали и шуршали принтеры, сканеры, факсы. Поперек всего помещения висела широкая праздничная лента, которая гласила: „С 253–летием, Нед!“.

Кто был этот Нед — вампир, инопланетянин или нечто еще более потустороннее? Может, это вон тот кривозубый дядька, сражающийся с принтером? (Дядька и принтер насмерть вцепились в один и тот же лист бумаги — с разных концов, и оба при этом клацали — дядька зубами, принтер крышкой — и рычали.)

Перед нами появился худой рыжий парень с гамбургером в руке и что‑то радостно промычал с набитым ртом. Но Томас, похоже, понял, сказал:

— А ты как, Роджер? — и хлопнул парня по плечу.

Тот опять что‑то пробормотал, похоже, задал вопрос.

— Нужно поговорить с Олимпом, — сказал Томас.

Рыжий кивнул, наконец‑то прожевал, проглотил, поднял с ближайшего стола радиотрубку и четко сказал туда:

— Отдел связи? Запросите Олимп… — он посмотрел на Томаса.

— Гермес Олимпус, если он там, конечно, — сказал Томас.

Рыжий повторил его слова в трубку. И положил ее на место.

— Только вряд ли сегодня получится… — хмыкнул он.

Брови Томаса так знакомо вскинулись.

— С утра кто‑то хотел с ними связаться, — пояснил Роджер. — Но поговорить так толком и не удалось: сильные помехи.

— Почему? — полюбопытствовала я.

Рыжий кивнул мне приветственно и ответил:

— Их босс не в духе. Мечет молнии. Какой‑то ценный сотрудник у него пропал.

У меня появились кое — какие догадки, что это может быть за сотрудник. Но с чего ему с работы исчезать? Он что, так меня боится?

— Ясно, — Томас нахмурился. Похоже, подумал то же, что и я.

Центр связи был похож на Центр Управления Полетами в НАСА. Знаете, его еще по телевизору часто показывают. Ну один к одному. Может, это он и есть?

За длинными столами за компьютерами сидели сотрудники. Здесь было тихо и каждый был занят делом. Рядом с нами, как только мы вошли, очутился мужчина в белой форме и в наушниках с микрофоном. Он постоянно отдавал какие‑то команды в микрофон. Нас жестом пригласил подойти к круглой стойке. Томас поднялся на нее, я за ним. Чуть не в лицо нам уткнулись большие микрофоны и совсем крохотные видеокамеры.

— Готово, — сказал человек в наушниках Томасу.

И в следующий миг экран озарился белым сиянием, а во второй — перед нами было бесстрастное лицо седой дамы в костюме от Шанель:

— Олимп. Дора Фетаки. Чем могу помочь?

— Я бы хотел поговорить с мистером Гермесом Олимпусом.

При этих словах дама нервно потеребила золотой браслет на запястье и сказала:

— Я не могу его пригласить. Сожалею.

— Дело очень важное, — сказал Томас. — Если вы не можете его пригласить, то сообщите нам, пожалуйста…

— Кто хочет видеть этого наглеца?! — раздался бешеный рык, на экране сверкнуло что‑то, и вдруг возникло мужское бородатое лицо.

— Агент Томас Дабкин. Би — Би — Си.

Что? Какое еще..? Я обеспокоенно оглянулась. Никто и ухом не ведет. Делают вид, что работают. И тут замечаю мелкие буквы по низу экрана: „Корпорация бенефициарных биосущностей“. М — да, как это я раньше не заметила, что название Корпорации складывается в такую знакомую аббревиатуру?

— Зачем он вам? — чуть тише рычит бородач.

— Прошу прощения, мистер Олимпус. Это личное дело.

Олимпус? Он что, его родственник?

— Вы его родственник? — спросила я, а Томас наступил мне на ногу, и я тихо ойкнула. Пнула его в ответ.