Денис Юрин - В когтях ястреба Страница 24

Темень и сырость десятка подземелий не прибавили оптимизма. Солдаты вражеской армии выгребли из запасников горожан все, до чего только смогли дотянуться их огромные волосатые лапищи. Зато в бесплодных скитаниях по подвалам был и плюс, точнее даже два. Теперь Жал не боялся нападения, он точно знал, что орки не оставили в городе ни гарнизона, ни даже маленького отряда наблюдателей. Кодвус был мертв, Кодвус был безлюден. К тому же отсутствие еды и ноющий с голодухи желудок не заставили беглеца долго мучиться с выбором, какой же дорогой пробиваться к своим… то есть к людям. Путь на восток, по торговому тракту, был намного безопасней, но долог, да и дичи в той пустоши почти не водилось. В лесу же на юге хозяйничали орки, но их отряды наверняка успели уйти далеко, а распуганное вторжением чужаков зверье уже вернулось к любимым полянам, дуплам да норам. Не столько ненависть к врагу и желание побыстрей встать в ряды любой человеческой армии, сколько вполне естественная боязнь скорых мук от жажды и голода заставила Жала избрать более короткий и опасный путь. Решив не пережидать в мертвом городе ночь, сержант отправился на юг, в Филанию, через лес.

Это был сон, опять тот же самый проклятый сон, разделенный повелителем ночных кошмаров на несколько частей, показываемых моррону с завидной методичностью. Теперь уже Штелер не сомневался, что видел послание, но только необычное, созданное в форме загадки, которую ему следовало разгадать. События, произошедшие со стрелком-сержантом очень-очень давно, были как-то связаны с тем, что творилось сейчас в Вендерфорте, со странным поведением людей, как будто боящихся чего-то или кого-то и поэтому ведущих себя неестественно: не подбирающих деньги, валяющиеся у них буквально под ногами, и даже боявшихся обмануть при торге.

Все еще лежа под телегой и утирая со лба испарину холодного пота, барон закрыл глаза и попытался снова заснуть. Он не страшился видений, он хотел досмотреть послание до конца и, получив все до одного фрагменты головоломки, наконец-то найти ответ на вопрос, что за напасть блуждает по улицам Вендерфорта. Однако Коллективный Разум или кто-то еще, посылавший сны, был против нечестной игры и ненавидел жульничество. Сколько ни пытался моррон вновь попасть в плен иллюзии и ощутить себя сержантом Жалом, а желанная дрема не наступала. Наоборот, в голове с каждой минутой появлялось все больше посторонних мыслей, мешающих расслабиться и погрузиться в столь необходимое для дела забытье.

Потеряв без толку около часа, неудачливый засоня в конце концов сдался, утешая себя надеждой, что повторит попытку чуть позже, в более подходящих и комфортных условиях: с пуховой подушкой под головой, на мягкой-премягкой перине, укрывшись теплым одеялом и предварительно осушив кувшинчик доброго винца.

Наступившее утро было солнечным, хоть и немного прохладным. Стараясь не поднимать излишнего шума, Штелер отложил в сторонку приятно позвякивающий мешок, осторожно выполз из своего укрытия и огляделся по сторонам. На тихой улочке не было ни души, из чего моррон заключил, что сейчас еще довольно рано, где-то между шестью и семью часами утра. Сонные мужчины уже ушли трудиться в цеха, а их женушки да детишки еще досматривали последние сны в нагретых за ночь постелях. В отличие от деревенских жителей домочадцам рабочих не было нужды вставать ни свет ни заря. Здесь не держали домашней скотины, тем более в рабочих кварталах, где пьют не закусывая, а если на хмельные глаза попадется еда, то могут и стащить с чужой тарелки надкусанный огурец, не то что позаимствовать из соседского хлева тощую-претощую свинью или жилистого петуха.

Немного оглядевшись и окончательно убедившись, что появление его всклокоченной головы среди веток разросшегося куста осталось незамеченным, барон вернулся в убежище. Как ни боязно было ему расставаться с вырученными за перстень деньгами, но он все же принялся рыть ямку, где собирался захоронить все свое добро, за исключением разве что двух дюжин золотых, кое-как распиханных по дырявым карманам. Оставлять целое состояние в крайне ненадежном тайнике было чрезвычайно опасно, его могли случайно обнаружить вышедшие на улицу поиграть дети или какая-нибудь хранительница домашнего очага, которой вдруг пришло бы в голову порубить старую телегу на дрова или использовать ее для иных хозяйских нужд. Однако иного выхода у барона не было. Трудно представить нищего, расхаживающего по городу в обнимку с мешком золотых монет. Первый же стражник обобрал бы бедолагу до нитки, а затем засадил бы надолго в тюрьму. Штелер и так побаивался брать с собой даже небольшое количество золота, но вернуться к скупщику и попросить разменять с десяток монет серебром и медью он не решился. Закапывая мешок, моррон рисковал, но тот риск был обоснованным и отнюдь не напрасным. Богач в нищенских лохмотьях рассчитывал потратить час, самое большее два, на то, чтобы разжиться приличной одеждой и привести в порядок растрепанную немытую растительность на голове. Затем, приняв надлежащий его положению вид, он тут же вернулся бы и забрал припрятанное добро. Это уже можно было сделать открыто, на глазах у десятка изумленных кумушек и детишек. Никто бы не осмелился напасть на дворянина при мече, тем более что в ту пору в квартале мужчин-то как раз и не было бы.

Предположение подтвердилось, Штелер не потерял отсчет времени. Едва он присыпал тайник землей и вылез из-под телеги, как колокол на часовне Юнктара ударил семь раз. Все до единой ставни ближайшего барака были плотно закрыты, а окна дома Винеля, находившегося на другой стороне улочки, еще оставались занавешенными плотными шторами. Немного успокоив себя обещанием, что если припрятанные деньги пропадут, то он их непременно найдет, даже если придется потратить целый день и перерезать глотки половине квартала, Штелер замурлыкал под нос фривольную песенку и пошел прочь из квартала по направлению к Южным воротам. Все время ходьбы моррон предусмотрительно держал руки в карманах, боясь, что золото может зазвенеть при резком движении или, того хуже, ненароком прилюдно вывалиться.

Глава 5

Оскверненный очаг

Все утро Штелеру сопутствовала капризная госпожа Удача, до этого бывшая к барону не очень-то благосклонной. Без всяких злоключений он покинул район обитания нищих да тружеников цехов и легко, почти не прячась и не утруждая себя ползаньем на животе по сточным канавам, обошел посты стражи на границе квартала Рэбара – места, где проживали не очень богатые горожане, но уже и не бедняки. В маленьких, но не таких уж и невзрачных домишках проживал разный люд. Здесь ютились клерки различных управ, торговцы средней и малой руки, стражники с их многодетными семействами, лекари, костоправы, а также держали мастерские портные, сапожники, ювелиры, оружейники и прочий ремесленный люд, имевший небольшой круг собственной зажиточной клиентуры, хоть и не делавший их богачами, но зато позволявший продавать плоды своих трудов напрямую заказчикам, минуя алчных посредников, скупщиков и прочих любителей перепродавать и получать процент, зачастую составляющий большую часть дохода. В отличие от обычных ремесленников, трудившихся не покладая рук с утра до позднего вечера, мастера из квартала Рэбара не считали необходимым вгонять себя и подмастерьев в семь потов. Они являлись зодчими ремесла, художниками, создающими почти шедевры, а не ремесленниками, делавшими упор на количество и пренебрегавшими качеством.