Элейн Каннингем - Крылья ворона Страница 24

Каким-то образом дроу, известному под именем Горлист, удалось найти его! С ним был еще один темный эльф, мужчина с густыми белыми волосами, заплетенными во множество маленьких косичек. Охваченному ужасом Сталкеру показалось, что они шевелятся, словно маленькие голодные змеи.

Незнакомец иронически улыбнулся своему спутнику.

— Твой приятель, как я понимаю?

Горлист фыркнул.

— Кто станет приятельствовать с дергаром? А этот — проныра и трус, даже для подземного дворфа.

— Это печально, — заметил другой дроу. — Некоторые дергары способны умирать красиво. Не все, конечно, но достаточно многие, чтобы не жалеть времени и сил, потраченных на их убийство.

Он поднялся из-за стола и театральным жестом распахнул плащ, показывая живую магическую эмблему, приколотую к одежде. Крохотный скелет цвета слоновой кости бил в барабан, беззвучно разевая в такт костлявые челюсти.

Сталкер с трудом сглотнул. Этот дроу — певец смерти!

— Я вижу, тебе знакомо мое искусство, — отметил темный эльф. — Может, ты слышал и мое имя? Бривдлор Зидорион из Чед-Насада? Нет? Ну, не важно. Как ты догадался, моя задача — быть свидетелем и увековечивать великие деяния, связанные с местью. Вопрос только в одном: какую роль ты будешь играть в этой истории темной славы?

Голос дроу был звучным, точно голос моря, и он приятно улыбался насмерть перепуганному чиновнику. Но почему-то Сталкеру симпатичный, подчеркнуто внимательный Бриндлор казался страшнее угрюмого Горлиста!

Он ощутил под собой неотесанные мокрые доски и понял, что разом и колени, и мочевой пузырь отказались служить ему.

— Я сделаю все, все, что скажете, — лепетал он.

— Лириэль Бэнр, — коротко бросил Горлист. — Женщина-дроу, из компании жриц Эйлистри. Она заплатила тебе, чтобы ты отпустил конфискованный корабль, записанный на Буйного Хрольфа.

Первым побуждением Сталкера было сразу все отрицать — обычное дело всякий раз, когда возникало обвинение во взяточничестве. Однако из печального опыта он знал, что этот дроу не склонен довольствоваться расплывчатыми ответами и полуправдой. Так что он напрягал память до тех пор, пока та не выдала нужный ответ.

— Это было давно, — вспомнил он. — Сдается мне, что наверху тогда была ранняя весна. Четыре-пять лунных месяцев назад.

— Она хорошо заплатила? — поинтересовался Бриндлор.

Жадность мгновенно потеснила страх.

— Неплохо, — осторожно ответил он.

— Не думаю, чтобы она упомянула, что расплачивается сокровищами дракона. — От улыбки певца смерти Сталкера мороз пробрал до самых костей. — Подземного дракона, если быть точным. Их на самом деле достали из пещеры неподалеку.

Паника захлестнула Сталкера, желчью подступая к горлу. Драконы печально славятся тем, что знают свои сокровища наперечет, вплоть до последней латунной пуговицы, и еще тем, что ищут то, что у них похитили. Бриндлор неторопливо приблизился к нему и дружески хлопнул по плечу.

— Дракон мертв. В ближайшее время тебе нечего бояться новых нежданных гостей. Все, чего мы хотим, — это девчонка.

«Девчонка», — горько повторил про себя Сталкер. Так оно звучит куда проще, будто он каждое утро сдает женщин-дроу и еще дюжину им подобных, пока стынет его овсянка!

Любой дроу — это всегда неприятности, но эта девица еще и маг. Она четко объяснила Сталкеру, что с ним будет, если он наведет на нее, и убедила, что у нее хватит и желания, и магической силы, чтобы исполнить свою угрозу.

— Трудно отыскать дроу в этих туннелях, — уклончиво ответил он.

— Но не для такого проныры, как ты, — холодно бросил Горлист. — Принцесса потратила изрядную часть своей доли камней и монет на взятки жирным ленивым чиновникам. Ты очень хорошо знаешь «эти туннели».

Перед Сталкером забрезжил свет, и его согбенные плечи чуть распрямились. Драконы собирают в своих сокровищницах разные магические штуки. Дроу тоже, и еще маги любой расы. Женщина, должно быть, сбежала с чем-нибудь очень нужным этим двоим.

— Она расплатилась камнями, — сказал он то, что, без сомнения, они хотели знать. Драгоценные камни хранят и передают магию лучше, чем любые вещи, сделанные человеком, гномом или эльфом.

Сидящий Горлист резко выпрямился.

— Был ли частью платы рубин? — Он поднял руку, раздвинув большой и указательный пальцы так, что между ними поместился бы спелый инжир. — Примерно такого размера?

Человек с усердием закивал.

— О да, я очень хорошо помню этот камень. Плоский сверху, заостренный снизу. Он был красный как кровь.

— Ты помнишь — повторил Горлист. — Где камень сейчас?

— Я продал его, — поспешно ответил человек. — В тот же день или на следующий. Не помню когда.

— Будем надеяться, для твоего же блага, что ты вспомнишь покупателя.

Несмотря на ужас положения, Сталкера вновь переполнил давний восторг.

— Такого не забудешь! Покупателем была женщина, выше ростом, чем большинство мужчин, и стройная, как ива. Лицо ее было точно музыка, а в волосах — серебро лунного света на глади моря.

— Поэт, — отметил певец смерти, презрительно приподнимая белую бровь. — Я слышал, что поэты обычно получают признание лишь после смерти. Скажи мне, Сталкер Лемминг, слышишь ли ты сладкий зов вечности?

Ужас вернулся леденящими волнами.

— Нет! Я не слышу ничего такого. Правда! Я не ищу бессмертия — я хочу жить! — бормотал он бессвязно, но отчаянно.

— Запросто. Расскажи нам побольше об этом воплощенном совершенстве в женском обличье, — предложил Бриндлор.

— Я не знаю ее имени, но я сохранил все монеты, что она дала мне, и кошель, в котором они лежали! Я отдам их вам! Все! Вы сможете нанять мага и выследить ее!

Сталкер с надеждой посмотрел на Горлиста. Дроу кивнул, и чиновник кинулся к сейфу. Он достал из него небольшой мешочек из бледно-голубого шелка и протянул Горлисту.

Дроу взглянул на кошель и перебросил его своему поющему о смерти спутнику. Бриндлор провел пальцем по рунам, вышитым серебряной нитью. Сталкер знал, что он при этом почувствовал — слабое потрескивание силы.

Спустя мгновение певец смерти взглянул на Горлиста и улыбнулся, будто голодный дракон. Меч воина со свистом вылетел из ножен и обрушился на Сталкера.

Время, казалось, замедлилось, и меч, описывающий ленивую дугу, словно вбирал в себя странный пурпурный свет. Сталкеру вспомнились яркие облака родины и дурацкая мысль, что один лишь взгляд на пурпурный закат позволит ему умереть счастливым.

Ничего подобного, понял он. Не может умереть счастливым тот, кто не научился жить счастливым.

Горлист вытер меч о рубаху мертвого человека и занялся голубым кошельком.