Мария Архангельская - Пока не устану жить Страница 24

Улица сменилась тропинкой, петлявшей между рощиц и полян. Окружавшие долину горы неторопливо приближались. В детстве я мечтала оказаться среди гор, полазить по ним, полюбоваться открывающимися с высоты видами. И вот теперь горы совсем близко, только особого желания знакомиться с ними у меня уже нет. С годами мир словно меркнет, и уже нет такой остроты восприятия, а то, что раньше было праздником, теперь становится обыденностью. Как я раньше ждала Нового Года! А теперь… Конечно, приятно вкусно поесть, поплясать, выпить вина, но быть чем-то особенным этот праздник для меня перестал. И не только праздник. Сколько у меня было увлечений в детстве, я обожала лошадей и мечтала научиться ездить верхом, я часами гоняла на велосипеде, лазала по деревьям, плавала в реке… Потом велосипед и плавание надоели мне в одно лето, увлечение лошадьми тоже как-то сошло на нет. На деревья залезать мне стало трудно, я плохо развита физически, да и желание исчезло. А в былые времена такие желания возникали спонтанно. Мама любила вспоминать один случай, когда я залезла на ель прямо в школьной форме, испачкав её в смоле. На вопрос, почему я перед тем не переоделась, я совершенно искренне ответила: «Но я же не знала, что полезу на ёлку!»

Мои меланхолические размышления были прерваны шуршанием в кустах. На землю уже спустились сумерки, и колыхание веток выглядело несколько жутковато, так что я невольно укорила шаг. А потом кусты раздвинулись, и из них выскочили и бесшумно кинулись мне наперерез два огромных чёрных безголовых пса. Самые настоящие адские псы, только полупрозрачные, сквозь них я ясно видела ветки и пожухлую траву. Кто-то развлекался созданием иллюзий, но при этом не сумел сделать их как следует и весь эффект оказался смазан. Я сунула руки в карманы и пошла вперёд, не обращая внимания на то, что две острозубые пасти, расположенные там, где у нормальных собак находится шея, щёлкают совсем рядом. Псы пронеслись сквозь меня и исчезли. Потом кусты снова затрещали, и из них показались два явно раздосадованных парня, помладше меня.

— У, какая ты… — протянул один из них.

— Какая? — заинтересовалась я.

— Спокойная. Перед тобой одна была, она так визжала…

— Очень смешно. Вы хоть нормальную иллюзию научитесь творить, а то сквозь неё всё видно.

— Мы нормальную сотворили! — запротестовал второй. — Вот, смотри!

На тропинке прямо передо мной сгустился новый адский пёс. По-прежнему полупрозрачный.

— Видишь?

— Вижу, — подтвердила я. — Всё насквозь вижу. Вон там сквозь брюхо прут торчит.

Парни переглянулись.

— Ты, наверное, из этих… ясновидящих, — разочарованно сказал один.

— Истинно видящих, — поправил второй. — Тех, кто все иллюзии насквозь видит.

— Возможно, — я пожала плечами и, повернувшись, пошла обратно. Приближалось время ужина, и я поняла, что хочу есть.

6. … ОТ СЕССИИ ДО СЕССИИ…

Музыка гремела так, что закладывало уши. Подпрыгивала и колыхалась людская масса на танцполе, мигали разноцветные огни, ребята бегали от стойки бара к столикам. Всё было, как в обычном ночном клубе, единственное, что выбивалось из картины — разноцветные иллюзии, висевшие под потолком и менявшиеся каждые несколько минут. Они светились, но темноты в зале почему-то не разгоняли. Через весь потолок шла надпись: «С Новым Годом!»

— Вот, — Володя поставил передо мной фужер с каким-то коктейлем. Ему приходилось кричать, чтобы голос пробился через грохот музыки. — Здорово, правда?

Я неопределённо пожала плечами. Лично я предпочла бы остаться в актовом зале первого корпуса, где сейчас проходил самый настоящий приём, но Володя обозвал его детским садом и потащил меня в бар, на дискотеку. Мол, хватит с него и Рождества, оно праздник тихий, его можно праздновать концертами и благородными балами. А Новый Год — повод поколбаситься.

Рождественский концерт, надо сказать, прошёл на ура. Не зря в Школе было столько дополнительных курсов — нашлось кому и спеть, и станцевать, и пошутить со сцены. Магические спецэффекты, в основном иллюзии, очень украсили капустник. Преподаватели, сидевшие в зале, смеялись едва ли не громче всех, хотя несколько пародий были откровенно злыми.

— Пойдём потанцуем, — позвал меня Володя.

Я встала, и мы вышли на танцпол. Заиграли медленный танец, руки Володи обняли меня, слишком смело, но я не стала противиться. Отказывать после всего было бы глупо.

Танец кончился, откуда-то вынырнул сияющий Хинер, отозвал на минутку Володю, а после возвращения устроился за нашим столиком. Я неприязненно покосилась на него, но промолчала. Хинер принялся травить анекдоты, иногда откровенно пошлые, спасало лишь то, что в грохоте музыки я слышала далеко не всё. Володя громко хохотал, и я подумала, что они оба, должно быть, хватили лишнего. Потом его приятель, к моему облегчению, куда-то ушёл.

— Пойдём ко мне, а? — спросил Володя.

— Пошли, — согласилась я.

Мы поднялись, и тут Хинер подрулил снова — ещё более развязный, чем раньше.

— Баиньки? — поинтересовался он. — Вован, а у тебя классная девчонка. Одолжи её мне как-нибудь, угу?

Я напряглась.

— Да пошёл ты… — ответил Володя и взял меня под руку. Я с облегчением поспешила с ним.

Володя жил в соседнем доме. Я вошла в комнату, как две капли воды похожую на нашу, только ковролин на полу был зелёный и беспорядка куда больше.

— Твои соседи не появятся? — спросила я.

— Не-а, они на всю ночь закатились в гости. Куртку вот сюда повесь.

На одном из столов стояла полупустая пивная бутылка. Володя заглянул в неё, хмыкнул, взболтал содержимое и сделал большой глоток. Потом сам снял куртку, потянул через голову свитер-водолазку и сел рядом со мной на кровать. Мы поцеловались, Володя начал было расстёгивать на мне блузку, но потом вдруг поднялся.

— Я сейчас, — сказал он и скрылся в ванной.

Я ждала, что там потечёт вода, но было тихо. Любопытство подтолкнуло меня, я тоже поднялась и заглянула в полуоткрытую дверь. Володя стоял спиной ко мне, наклонившись над раковиной. Сначала мне показалось, что он сморкается, резкий звук вдоха был очень похож. Но потом он что-то услышал и обернулся. В одной руке у него было что-то вроде крошечного пакетика, а пальцы второй он держал разведёнными, и в выемке между большим и указательным остались следы белой пыли.

— Что это? — спросила я.

— Это? — Володя криво ухмыльнулся. — Это Белая Дама. Хочешь? — и он протянул мне пакетик.

Я отступила на шаг.

— Это что? Это… наркотик?

— А что? Знаешь, какой класс — любовь под кайфом? Попробуй!