Кирилл Алейников - Умирать вечно Страница 24

Ангелы, сущности из той же оперы про жизнь после смерти, ангелы, в которых мало кто верил в начале двадцать первого века, попытались свести к минимуму разрушительные последствия Слияния, но не успели. Или не смогли. Человечество своими же руками, своими грозными орудиями и ракетами разнесло в пух и прах главную крепость ангелов — Икстриллиум. Огромная свеча, скребущая своими высокими пиками башен самую небесную твердь, рухнула от грандиозной атаки наступательных войск людей, тем самым отвернув навсегда ангелов от человечества. Так долго пытавшиеся быть защитниками и опекунами людей, ангелы наплевали на своих вчерашних подопечных и стали заботиться лишь о себе и выживании своей популяции. И вряд ли они предали Бога, давшего начало всему и вся, ведь Бог, по слухам, вовсе ушел из вселенной.

Обещал ли он вернуться, не знают даже уцелевшие Старейшины Икстриллиума. Кто-то молится за возвращение Бога, кто-то проклинает его за ужасную судьбину, а кто-то всерьез опасается, что приди Творец обратно и узнай, какие события случились в его отсутствие в трехслойном пироге Яугон — Срединный мир — Актарсис, настоящий конец наступит тут же. Бог попросту разгневается и сотрет своей карающей пятью с лика вселенной жалкий шарик, зараженный, прокаженный, обезумевший, обреченный…

Трудно свыкнуться с мыслью, что реальность оказалась не менее красочной, не менее пугающей и страшной, чем это изображали в своих творениях режиссеры блокбастеров, авторы литературных бестселлеров, всевозможные творцы ментально-эскапических катастроф. Реальность ударила по жизни и смерти, перевернула с ног на голову все, что могло быть подвержено данной процедуре переворота, изменила смысл и факт существования. Ныне имеет шанс прожить дольше тот, кто сам за себя и против всех; тот же, кто решается на благотворительность и опекунство, кончает скоро и плохо…

Сие есмь жизнь нынешнего человечества. Жизнь постапокалиптическая, последовавшая за Судным днем, страшная и нелегкая. Нет границ у погибших стран, нет централизованной власти, нет закона и порядка, если только не говорить о Законе джунглей, но не том, что твердят в книге Киплинга Маугли и компания. Принцип «мы с тобой одной крови» сейчас так же нелепо звучит, как призывы сумасшедших ораторов от погибшей Церкви блюсти заповеди Господни и страдать во имя светлого воскресения в Царствии Небесном. Ибо Царствие проявилось здесь, и никто более в нем не воскреснет. Ибо как папуас папуасу — друг, товарищ и корм, так человек человеку ныне — враг. Закон же джунглей, единственно верный во все времена, позиционирует грубую силу как единственный способ выжить.

Выживает сильнейший. Это постигли сразу же с окончанием кошмарной войны.

Да, сейчас оплакивают прошлую жизнь, клятут надменных правителей, направивших свои армии не против общего демонического врага, а друг против друга. Клятут безрассудность и животный страх первых дней Апокалипсиса, когда было все равно куда бить — лишь бы бить. Но времени не повернуть вспять, не воротить былого, не изменить того, что есть. На облученной радиацией, зараженной сотнями боевых вирусов планете приходится выживать как угодно, всеми доступными и недоступными способами, закрывая глаза на беззаконие, на братоубийство и загнивание былых ценностей. Выживают кто как умеет: прячась в подвалах и пещерах, в конечном итоге оборачиваясь крысами; строя баррикады и фортификации, чтобы спустя несколько дней безопасности осознать себя заложниками своих собственных стен; ощетинившись стволами пулеметов, бродить в поисках Эдема, Рая на земле, чтобы, так и не найдя его, сгинуть в проклятых полях смерти…

Люди стараются не думать о былом, не думать о Судном дне. Из тех, что не сгорели в пожаре войны, многие уже сошли с ума. Действительно, невероятно сложно осознать гибель привычной реальности, крах всех домыслов и бывших оплотов. Невероятно сложно принять как данность существование тонких миров ангелов и демонов, а значит, и правдивость религии. Пожалуй, человек способен привыкнуть ко всему, кроме мысли о реальности и пугающей близости потусторонних сущностей. Даже теперь, когда Яугон проявился на всех континентах, когда его орды смели миллионные города, люди предпочитают видеть в демонах прежде всего уродливых, диких, опасных животных, а не мифологических чудовищ, ставших оными вследствие грехов прошлой жизни… Никто не говорит о демонах как о бывших живых людях, измененных тайными энергиями вселенной до неузнаваемости, обращенных в чистое воплощение ночных кошмаров и воспаленного воображения. Точно так же ангелы, крылатые, чистые духом и сердцем, людям кажутся пришельцами вовсе не из Библии, не из Царствия… Скорее, пришельцы с иной планеты, по тем или иным обстоятельствам вынужденные перекантоваться на Земле…

Но если черта или беса можно воспринимать как злобное, уродливое, но все же обладающее всеми признаками животного существо, остается великое множество созданий, никак не подходящих ни под одну из классификаций, привычных для людей…

ГЛАВА 10

Мы въехали на территорию, где, по словам охотников, в прошлом шли ожесточенные бои бронетанковых дивизий с прорвавшимися демонами. За отсутствием окон в броневике мне пришлось довольствоваться тем, что удавалось рассмотреть через лобовое стекло и в узкую щель бойницы. Повсюду на выжженном поле чернели навсегда остановившиеся танки и машины поддержки пехоты, почва усыпана была обломками, отдельными кусками металла. Редкие жирные птицы иногда взлетали и лениво парили над полем боя, провожая наши грузовики настороженным взглядом.

— Такое впечатление, что у демонов было оружие посолиднее танков, — заключил я свои наблюдения.

— Да нет, они вообще не использовали оружие как таковое, — возразила Ника. — Когда командованию этого рубежа стало ясно, что демоны прорвутся не смотри на бронетанковый заслон, по этому месту ударила артиллерия. Помнишь холмы, которые мы приехали полчаса назад? Там стояли батареи реактивной артиллерии, они и разнесли здесь все в пух и прах. Включая наши же танки…

— Абсурд какой-то…

— Даже не абсурд, а сумасшествие. Все сошли с ума в войну…

— Массовый психоз, — добавил Хакер. — Во вгемя катаквизмов киты выбгасываются на бегег, вемминги устгаивают ггуповые акты суицида, а вуди пгосто сходят с ума и уподобвяются вышедшим из-под контговя гоботам, остановить котогых может вишь одно: пувя в воб…

Я под дефектную речь охотника рассматривал общую мировую карту, на которой все было точно так же, как и на карте России: пятна, пятна, пятна. Зеленые, черные, красные, местами перекрывающие одно другое, местами сливающиеся в настоящие узоры, пугающие рисунки кошмарных последствий войны.