Юрий Циммерман - Серебро далёкого Севера Страница 24

Острый слух властителя сразу почувствовал, что его преподобие недоговаривает что-то очень существенное.

— Нет уж, Юрай, давайте выкладывайте мне весь ваш план целиком!

Бывших алхмик, а ныне боец магического фронта тяжело вздохнул.

— Видите ли, Ваше Высочество, изменение структуры стихий и обновление магической архитектоники мира требует предельного напряжения сил. Энергии немыслимого масштаба. Для этого необходимо обратиться к обоим полюсам мироздания, к противоположным краям общественного устройства…

Юрай старательно и не очень уверенно подбирал слова, стараясь утопить в академических формулировках свою крамольную идею.

— Смелее, советник. Смелее и проще — не забывайте, что я не дипломированный маг, а всего лишь просвещенный монарх!

— Извольте, Ваше Высочество. Судите сами: я, отшельник Юрай — выскочка без роду без племени, едва ли знавший своих родителей и чудом избежавший как смертной казни, так и жалкой участи простолюдина. Соответственно, вторым участником заключительного обряда должна быть женщина высочайшего происхождения. Женщина династии Великих Князей Энграмских. — Последние слова Юрай произнес едва слышно, сам ужасаясь сказанному.

— Стоп, милейший, — взревел Ренне. — Еще одно слово, и ты окончишь свои дни на плахе, причем еще до того, как сегодня сядет солнце. Чистота и невинность моей дочери, моей единственной наследницы — не предмет для магических спекуляций, и если миру суждено рухнуть по этой причине, пусть рушится!

— Боюсь, что вы сделали неверные выводы из моих последних слов, Сир. Магическая операция, о которой идет речь, требует не девственной непорочности, но скорее зрелости, искушенности и опыта…

Юрай набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул с обреченностью висельника:

— Речь идет не о ее высочестве Великой Княжне, но о ее высочестве Великой Княгине.

В воздухе повисла долгая пауза, после чего Ренне расхохотался.

— Так тебе нужна Тациана?! Ну хорошо, отправляйся в свои путешествия, а я пока над этим подумаю….

Оказалось, впрочем, что жизнь за них все уже подумала.

…

В эту ночь Тациане не спалось. Она металась по огромной пустой кровати, остро ощущая свою брошенность и одиночество. В беспокойной полудрёме снова и снова приходили какие-то обрывки одного и того же сна, в котором она бежала по чистому сосновому лесу, волоча за собой маленькую Иду. Они пытались догнать Юрая, а он все время ускользал за деревьями. А потом вдруг обернулся и предстал перед княгиней в том же непотребном виде, в котором она увидела его наяву вчера вечером: обнаженным и разгоряченным, с висящим книзу детородным органом, с которого скапывают остатки семени… Тациана вспоминала свои прикосновения к его израненой спине, его вчерашнюю боль. Затем перед глазами проследовала длинная вереница фавориток Ренне, его любовниц и наложниц — от сиятельных герцогинь и роскошных баронесс до последних кухарок и их молоденьких дочек-замухрышек…

Пришедшее поутру известие о том, что в ближайшие дни господин советник отправляется в долгую поездку на север было последней каплей, и ближе к вечеру к Юраю явился посыльный с сообщением о том, что Ее Высочество ожидают его в будуаре. Когда алхимик вошел в уставленную многочисленными зеркалами комнатку, примыкавшую к спальному покою Тацианы, княгиня сидела в глубоком кресле, одетая в ту же самую накидку, в которой она предстала пред ним вчера в шестой вершине звезды дравидов… Сегодня же Ее Высочество завершали свой вечерний туалет. Одна служанка покрывала лаком ее уложенные волосы, в то время как другая полировала ногти на руках повелительницы.

— Итак, советник, я слышала, что завтра вы надолго отбываете?

— Совершенно верно, Ваше Высочество. Мои магические изыскания в Вильдоре закончены, и высочайшая воля князя Ренне ведет меня на дальний север, в древние серебряные и медные копи близ города Фанхольм. Рассказывают также, что там находится поселение эльфов, весьма искусных в магических науках…

Тем временем девушки завершили свое занятие, и Тациана небрежным жестом отослала их прочь.

— Вы говорите, ваши изыскания в городе закончены? Боюсь, что вы ошибаетесь…

Она встала с кресла и вытянулась в полный рост, после чего небрежным жестом скинула накидку с плеч. И предстала перед Юраем полностью обнаженной, одетой только лишь в изысканную высокую прическу и аквамариновый кулон на тонкой золотой цепочке.

— Ну же, прошу!

И она проследовала в спальню, падая на ложе и призывно распахнув бедра.

…

Он знал с неизбежностью, что это произойдет; но не думал, что так скоро. Она знала, что хочет его как никого и никогда; но не знала, почему. Он был вторым мужчиной в ее лоне, но она ощущала его первым. Она была в его жизни едва ли не сотой женщиной, но он ощущал ее единственной. А потом уже не было просто ничего, а только полет разгоряченных тел, переплетение ног, проникновение и поглощение, разъединение и снова слияние. Она хотела отдаться ему вся и послушно распахивала для него все врата страсти, чего еще вчера и помыслить себе не могла. И он брал ее повсюду, утверждая свою власть над ней и ее власть над собой. И он извергся в нее всем своим существом, и она приняла его и впитала в себя — единожды и навсегда.

А ранним утром следующего дня два всадника в неприметных серых плащах проехали через ров у городской стены по мосту, опущенному для них в неурочное время по специальному повелению великого князя, и тронулись в долгий путь на север. Преподобного Юрая и барона Зборовского звали древние копи Фанхольма.

11. Контригра

Сегодня Свияру не повезло. Подумаешь, всего и делов-то — подстрелил пару зайцев в заповедном герцогском лесу. Он, что ли, последний?! Мужику — ему мяса надобно, одним хлебом да молоком сыт не будешь. Просыпаешься бывало с утра, так желудок аж сводит от голода. Жрать-то всем потребно, небось, а не только бля-ародным. Надел землицы от отца достался — меньше некуда, корова того и гляди копыта откинет, корчмарь пива в долг не дает… Нет, ну ведь все мужики по соседним деревням потихоньку в герцогский лес шастают, не он один. Да и егеря барские обычно сквозь пальцы смотрят — он же не лося загнал и не оленя какого, а так, пару зайцев подстрелил. Всего лишь пару каких-то жалких занюханных зайцев. Этих зайцев в лесу, блин, хоть задницей ешь, всю кору уже на деревьях обгрызли, обнаглели вконец, людей не боятся. Так за двух паршивых зайцев налетать оравой в дюжину всадников, с собаками, гнать пол-лиги, а потом так оглоушить дубиной, чтобы дух отшибло?!

Да, не повезло Свияру по-крупному. Ранним утром все егеря и лесничие получили строжайший наказ: усилить охрану заповедных лесов, а в назидание обнаглевшим вконец браконьерам — двух-трех воров изловить сей же день и до захода солнца доставить в господский замок для вящего наказания. И ведь надо было, чтобы именно нынче нелегкая понесла бедолагу за свежей зайчатиной! Оно конечно, человек более образованный да сведущий мог бы за пару лет смекнуть, что все эти строжайшие приказы на удивление совпадают с балами и приемами в замке Монферре. Но деревенским мужикам из соседних поселений расписание светских раутов почему-то не сообщают, вот ведь незадача какая. Так что будь он даже семи пядей во лбу, угадать тот самый день, когда герцогский лес с самого рассвета окажется перегороженным заставами и утыканным егерскими засадами, не было никакой возможности.