Илья Гутман - Возвращение Утренней Звезды Страница 24

— Что ещё интересного было в пещере? И кто такие Перворождённые? — немедленно заинтересовался маг.

— Там были боевые големы-скорпионы. И сторожевые големы, способные разговаривать на любом языке. Думаю, мы не достигнем таких технологий и через две тысячи лет. Пришлось изрядно повозиться, чтобы уничтожить этих тварей. А Перворождённые — раса, которая правила нашим миром двадцать одну тысячу лет назад, именно тогда и были поставлены эти големы. Сами эльфы были рабами у Перворождённых, в то время как люди ещё даже не были сотворены.

— Боевые големы, с которыми тяжело справиться? Эта работа как раз по мне, — заинтересованно произнёс Трейк. — Когда, Ларратос, они были поставлены в пещеру?

— Двадцать одну тысячу сто тридцать семь лет назад.

— О Боги, — потрясённо произнёс Трейк, — да это же гораздо интереснее, чем какой-то двухтысячелетний камушек! Что же, академия Тель-Йаара может подождать! Господа, если вы не против, я поеду с вами, в Шалем!

— Трейк, дружище, разве я могу быть против того, чтобы ты со мной поехал? — улыбнулся Элиддин.

— Я буду рад, если вы поедете с нами, — сказал Ларратос.

— И я, — вторила ему Зарина. А за ней и Эрана. И Беллердаш.

— Учитывая, какой опасности мы себя подвергаем, лишний боевой маг в нашем отряде не помешает, — подтвердил Апион.

— Думаю, вместе с вами нам легче будет исследовать технологии Перворождённых, — улыбнулся техник Леон Турарий.

— Ну вот, боевой маг пожаловал, — вставил своё едкое словечко Руханнур, — ещё одна лишняя голова в нашем отряде!

Мирида ничего не произнесла. Она только злобно зашипела. И не понятно, на что обиделась — то ли на прибавление к отряду боевого мага, который мог представлять опасность её горячо любимому хозяину, то ли на реплику Руханнура про лишнюю голову.

В прочем, мнение драконов никого не интересовало.

— А кстати, что вы сделали с тем первым кристаллом? — сразу же поинтересовался маг.

— Ничего, — пожал плечами Элиддин. — Захватили с собой. Кстати, не хочешь ли взглянуть?

— Хочу, конечно! Мне прямо не терпится узнать, что это за артефакт такой!

— Не думаю, что ты сумеешь в нём разобраться: в Телисии этот камешек оказался не по зубам ни магам, ни паладинам.

— Авось, мои зубы окажутся покрепче, — улыбнулся маг. — Пошли.

— Ну что? — поинтересовался Элиддин пару часов спустя.

— Да, интересная штуковина, — Трейк с неохотой отложил кристалл в сторону. — Никогда не сталкивался с такими необычными заклятьями.

— Этот камень — артефакт Абсолюта? — поинтересовался Ларри.

— Не уверен, — нахмурился маг. — Абсолютных энергий в нём нет и, видимо, никогда не было.

— Но ведь, — недоумевал Ларри, — я стал сильнее от одного лишь прикосновения к кристаллу!

— Нет, Ларратос, — покачал головой Трейк. — Кристалл вовсе не увеличил вашу силу, а всего лишь чуть подправил ауру. Я могу ошибаться, но ваши способности к улавливанию Абсолютных энергий сейчас примерно… ну, как у рыцаря осьминога.

— Да, так оно и есть, — подтвердил Ларри.

— Ну вот. Я только что разложил по элементам заклятье, наложенное на камень. Там есть что-то от маддаббара, что-то от портального камня, а кое-что — от Абсолютного артефакта. Думаю, Перворождённые использовали эти кристаллы для связи между колониями: через них можно было передавать не только сообщения, но и материальные предметы. Можно было открывать порталы, управлять всеми големами и прочими колониальными артефактами. Возможно, даже общаться с небесными существами — некоторые из линий связи ведут куда-то за пределы мира; до этих пор я даже не слышал о том, что такое возможно.

— То есть, — удивился Ларри, — мы можем с помощью этого кристалла сразу же попасть в другую колонию? Мгновенно?

— Увы, нет: камень — лишь часть общей конструкции. Вы отделили его от чего-то большего — теперь он абсолютно бесполезен. Но, если здесь мы найдём ещё один такой же — я попытаюсь его использовать для открытия портала.

— Здорово, — оценил Элиддин. — Так мы сможем сэкономить кучу времени.

— А почему камень связи влияет на мою ауру? — поинтересовался Ларри. — И почему только на мою? Другие паладины даже ничего не почувствовали.

— Вероятно, дело в настройке, — предположил маг. — Образ твоих мыслей оказался близок к мышлению Перворождённых, что и позволило тебе вступить в контакт с камнем. Более того: кристалл замкнул на тебя все содержавшиеся в нём линии связи, что не могло не отразиться на ауре. Вот почему ты чувствуешь артефакты Перворождённых — и, вероятно, можешь даже управлять ими. Если нам опять встретятся големы — попробуй отдать им какой-нибудь приказ: я почти уверен, что они послушаются.

А что касается чувствительности к Абсолюту — её обеспечивают те линии, которые ведут за грань мира: возможно, там пульсации абсолютных энергий сильнее.

— А если я найду ещё один кристалл…

— То замкнёшь на себя ещё и его линии. И твои способности опять увеличатся. Всё это должно быть очень интересно…

Глава 5. Люди и змеи

До города Шалема отряд добирался по железной дороге. Ларратос и Элиддин ехали в третьем вагоне; Трейк, Зарина, Апион, Эрана и Турарий — в четвёртом, а Мириду и Руханнура разместили в специальном загоне для драконов (хотя Ларри сильно боялся, что звери в итоге передерутся).

Путешествие проходило довольно спокойно: за окнами проплывали безжизненные унылые степи, пассажиры откровенно скучали. От нечего делать Ларратос начал присматриваться к дорожным попутчикам. Вообще, большинство жителей Шемшии с подозрением смотрело на чужаков: как понял Ларратос, чужаки в землях Мизраха — относительная редкость. Элиддин, правда, для них был своим, да и Зарина не особо отличалась от местного населения, ибо унаследовала от своего отца-мизрахима смуглую кожу. К тому же она владела мизрахийским языком. Не особо отличался от мизрахимов и южанин Леон Турарий, зато светловолосые и голубоглазые Апион, Эрана и Трейк выделялись из толпы.

Сам Ларратос за время, проведённое в Ариаде, успел сильно загореть, так что его вполне можно было принять за мизрахийца. А незадолго до этой поездки он, дабы ещё сильнее походить на коренного жителя Шемшии, решил не бриться. За три дня, проведённых в поезде, у него уже выросла небольшая борода. Зарина смотрела на бороду Ларратоса, как зачарованная: похоже, с ней Ларри ещё больше походил на её погибшего возлюбленного.

Некоторое время спустя Ларри вновь обратил свой взор к окну, обозревая страну, по которой ехал поезд. Леса и степи северной Шемшии сменялись пустынно-скалистой местностью центральной. И народ в центре страны был не такой жизнерадостный, как на севере. Раньше Ларратос думал, что только в Гиперборее, в стране почти что вечного холода, люди постоянно угрюмы. Ему казалось, будто бы все южане жизнерадостны. Жители южных приморских городов действительно были энергичными и оптимистичными, полностью оправдывая его ожидания. Но вот люди, живущие в районе раскалённых пустынь и скал, редко бывали счастливыми. Правда, если верить Элиддину, на горе Шемшия, где находится город Шалем, климат не такой удушливый, к тому же там есть леса и озёра.