Владислав Григорьянц - Сага о Ласке Сэме и его друзьях Страница 24

Отар прекрасно владел любым оружием, но всему предпочитал лук. Искусное владение оружием он предал сыну. Герб показывал превосходные умения не только в стрельбе из лука или самострела, удивительно легко мальчик научился владеть метательным, огнестрельным оружием, а в фехтовании уступал только Сэму Вутовичу. Герб был смуглолиц, сухощав и застенчив. Говорить старался мало и только по делу. В витиеватые дискуссии не вступал и к военному делу относился с изрядной долей педантизма: знал наизусть не только уставы, но и мог цитировать многих авторов по военному искусству напамять. Такая цитата обычно была единственной длснной фразой, на которую Герб был способен.

Все трое попали в школу Гиппесби, очутились в одном взводе на одном курсе. Очень быстро они стали лидерами не только в своем взводе, но и на своем курсе. Лидерами не только по оценкам преподавателей, хотя учились они старательно, и строгие учителя не могли ими нахвалиться. Главное, что они стали лидерами в негласной программе выживания, которую проводило школьное руководство среди своих курсантов. Официальное мнение преподавателей было таковым: Сэму больше давались теоретические предметы, он легко схватывал абстрактные категории, прекрасные успехи имел во всех психологических дисциплинах (а их было три: психология управления, психология боя, психология познания). Не даром многие преподаватели прочили ему большое научное будущее и рекомендовали (настоятельно рекомендовали) продолжать учение в высшем столичном университарии. Герб был совершенным мастером полевых исследований. Он прекрасно ориентировался в лесу, мог найти любой след, изумительно маскировался на любой местности и мог сидеть в засаде по несколько суток, выжидая момент для решительного и точного броска. Рутти был незаменим во всех городских приключениях: он мог прекрасно шпионить, будучи незамеченным, следить за любым объектом, он умел уходить от любой погони и уже через год обучения в школе знал провинциальную столицу как свои пять пальцев. Кассарах был пятым по численности населения городом империи. Намного меньше столицы, но из провинциальных центров один из самых заселенных. В нем было много старых улиц, катакомб, под городом протекала подземная река, о существовании которой знали не многие старожилы. А вот Рутти уже через какой-то год знал каждый поворот на этой реке. Как-то само собой получалось, что в области военной медицины, которую преподавали весьма ограниченно, Рутти превосходил даже господ преподавателей. Он умел справиться с любой травмой, вылечить лихорадку, снять острую боль. В самом крайнем случае мог сделать и простенькую операцию: извлечь стрелу или пулю.

В свои пятнадцать лет ребята преуспели по программе выживания не просто на отлично. Они уже давно не воровали еду на рынке. Зачем? Каждый из них имел в банковском доме Паллаччи небольшой аккуратный вклад на вымышленное имя, который регулярно пополнялся золотыми королевскими кронами. Троица шалопаев была костяком самой дерзкой банды подростков. Ребята не вмешивались в дел серьезных взрослых бандитов, но свой кусок от общего пирога выгрызть смогли. Небольшой квартал города, который находился вне зоны влияния старых кланов, они полностью очистили от воришек и мелких жуликов. Сэм оказался превосходным политиком. Понимая, что кланы не хотят войны из-за такой мелкой добычи, Сэм и его друзья действовали решительно и нагло. И очень скоро они уже имели небольшую долю в двух местных игорных заведениях и одном публичном доме. Свои услуги Сэм предлагал достаточно настойчиво. А его умение уговаривать торговцев не прибегая к насилию стала у кассарахских бандитов притчею во языцах. "Разводит, как Ласка!" - так говорили о самых умелых говорунах бандиты.

Конечно, Ласка Сэм мог купить подарок любимой девушке и не воровать в дорогом магазине столь ценную и приметную вещб, всполошившую всех стражников в городе, но есть такое понятие - гонор. Вот гонор как раз и не позволял юноше поступить как-то иначе. Он должен был похитить этот подарок. И похитить, применив все свое умение, весь набор своих хитрых штучек.

А опыта юноше было не занимать. Облавы стражников, нападения старых кланов, стычки с конкурентами-беспредельщиками, все это было в прошлом. Ребята имели свой небольшой кусочек с общего пирога и не собирались его никому отдавать. Расширять свои владения? А зачем? Обучение все равно подходит к концу. Не сегодня-завтра, а придется отправляться по частям. Куда кого назначат, но поговаривают, что все выпускники будут отправлены в лействующую армию. Тем лучше. Зачем же оставлять за собой хвосты?

Тройка друзей свернула в нужный переулок. Дома здесь стояли добротные, в этом районе жила элита квартала суконщиков - гранд-мастера, никак не ниже. Поэтому и не было облупленных стен, мусора на мостовых и вони: гранд-мастера не пользовались сливной системой очистки, когда нечистоты выливались прямо на улицу и стекались по канавкам в отводы, а системой труб, которые вели к яме-коллектору. Раз в неделю появлялся у коллектора ассениматор, один из самых почтенных городских служителей, который и вычищал огромную выгребную яму. Кроме этого дорогого сооружения в переулке суконщиков были даже небольшие палисадники в каждом дворе, а заборы украшали не гвозди и осколки стекла, а витые лианы-габо с ядовитыми колючками. Сейчас как раз было время, когда эти лианы цвели, распускаясь нежными, молочно-белыми цветами, от которых по всему переулку шел пряный пьянящий и согревающий душу аромат.

Сэм подошел к нужной двери и постучал. Ему открыла миловидная служанка с веснушками на все лицо, которая при виде молодях ребят сразу же заулыбалась, сделала неглубокий, но очень приятный поклон, почти полностью обнаживший открытую вырезом грудь, и пропустила компанию в дом.

- Где Ингерильда? Сразу же спросил Сэм. Но вопрос был лишним: стройная девушка с копной распущенных черных, как смоль, волос уже неслась навстречу своему возлюбленному. Товарищи Сэма спокойно наблюдали, как влюбленные сплели объятия и воздали друг другу должное пылким поцелуем.

- Дорогая, а ну примерь-ка вот это... - произнес Сэм, протягивая девушке обернутый яркой бумагой и перевязанный красной лентой сверток. Ингерильда чуть оторвала оберточную бумагу и оценив ткань, восторженно вскрикнула и помчалась переодеваться. Служанка тут же появилась, поставила на небольшой столик легкое вино и блюдо с фруктами. Она выразительно посмотрела на Рутти, который уже устроился в кресле и, призывно качнув бедрами, удалилась.

- Рутти, мне кажется, ты тоже будешь посещать этот дом не без обоюдного удовольствия, - перехватив взгляд девицы, заметил Сэм.