Александра Черчень - Дорога домой Страница 25

Вот тебе и тринадцать лет. Да, кстати, кроме чешуйчатого рыбьего хвоста на сестричке ничего не было. Хорошо хоть, зеленые волосы оказались длинными и густыми и прикрывали остальные участки обнаженного тела.

— Н-да… — протянул Фауст, глядя на эту «соблазнительно» развалившуюся в кресле русалку, а сбоку вдруг кто-то хрюкнул.

Мы синхронно повернули головы и узрели свиное рыло. Красовалось это самое рыло как раз там, где надо — на лице Дора. Тот довольно улыбнулся и повернулся к нам задом, продемонстрировав еще и замечательный крючковатый поросячий хвостик.

На этом моя психика сдала, и у меня тоже случилась истерика.

А Стаська вдруг вскочила с кресла и прямо на рыбьем хвосте, активно перебирая двумя плавниками, прошлепала к одному из прилавков и схватила оттуда первое попавшееся колечко.

— Любка, это чума. На, примерь!

От ее походочки я была в состоянии совершеннейшего нестояния, а потому, не задумываясь, приняла колечко с прозрачным кристаллом по центру и примерила на указательный пальчик.

В общем-то, ничего не произошло. В том смысле, что я ничего не почувствовала. Но сестрица вдруг прыснула и зажала рот ладошкой, а потом и вовсе покраснела как вареный рак.

Перевела взгляд на блондина. Тот, выгнув светлую бровь, с интересом меня разглядывал. Не смеялся, нет. Именно разглядывал. Взгляд скользил вверх-вниз, вниз-вверх. Ну и я вслед за Фаустом тоже глянула вниз.

Твою ж… маковку! Зарекалась ведь никогда больше не примерять подозрительных колец. И какой черт меня дернул?

Если вкратце, я оказалась голой! Вот совсем. В чем мать родила, так сказать. Только тело было явно не мое. Грудь посолиднее, попа пообъемнее. Но все равно, менее стыдно от этого не становилось, а потому я, как последняя дура, стала прикрываться руками. Ну, инстинкт сработал.

И вот я вся такая стараюсь прикрыться, а эти двое — да, рыжий гремлин тоже был не прочь полюбоваться на женские прелести — стоят и лыбятся. И у обоих рот до ушей!

— Это не мое тело! — крикнула в оправдание я и стала искать взглядом, во что бы завернуться.

Видимо, лицо у меня в этот момент было уж очень потерянное, потому как Фауст все же решил прийти на помощь.

— Люб, кольцо сними. Кстати, это именно те вещицы, о которых я рассказывал.

— Мог бы и сразу подсказать!

С ненавистью стащила с пальца безделушку и чуть не зашвырнула ее подальше. Но вовремя спохватилась. Они, значит, меня разглядывали. А я чем хуже?

— Теперь твоя очередь! — Подкинула колечко в воздух, и феникс без труда его поймал. — Надевай давай. Теперь я полюбуюсь.

— Так ты ж меня голым уже видела. Еще хочется? — лукаво улыбнулся блондин, ловко перекатывая колечко между пальцев. Будто раздумывая, примерять или не примерять.

Я не отступала. Упрямо скрестила руки на груди и выжидающе уставилась на Фауста.

— Нет, ну если хочется — ты только попроси. Я для тебя и так разденусь. Просто мое собственное тело много привлекательнее того, что предложит кристалл. Напугаешься еще…

Ууу, кажется, кое-кто возомнил себя Аполлоном. Да, с самооценкой у феникса точно нет проблем.

Хотя не спорю, вид сзади у блондина шикарный. Да и спереди не хуже. По крайней мере то, что я видела. Помнится, у меня от одного обнаженного торса в прошлый раз чуть дар речи не отнялся.

Так что лучше сейчас не рисковать. Да и Стасе рано пока самообразовываться.

— Ладно. Хватай другое, — предложила фениксу альтернативу.

— Нет уж, увольте. С этими кристаллами всегда жди подвоха.

Кажется, кое-кто собрался соскочить. Ну уж нет. Так просто я от него не отвяжусь.

— Давай, блондинчик, не тушуйся, — поддержала меня сестричка.

— Струсил? — подначила я.

Фауст нахмурился, губы поджал. Потом резко шагнул к прилавку и схватил первое попавшееся колечко с кристаллом. Надел на палец, и… мы трое дружно покатились со смеху.

Нет, все-таки какие занятные вещицы — эти колечки с кристаллами. И точно, что не знаешь, хвост у тебя вырастет или четыре глаза. У Фауста вот выросли рога. Здоровенные такие, лосиные. Казалось, что шея вот-вот переломится под их тяжестью. А еще почему-то подумалось, что на эти рога можно в Новый год навешать елочных игрушек и мишуры с дождиком заодно. Красиво бы вышло. Жаль только, что иллюзия всего лишь визуальная.

— А тебе идет, — сквозь смех выдавил Дор.

— Что идет? — Фауст оглядывал себя со всех сторон, безуспешно пытаясь понять, что нас так развеселило. Сестричка поспешила ему в этом помочь и добродушно протянула круглое зеркальце на витиеватой посеребренной ручке.

Нашего веселого настроения феникс почему-то не разделил. Более того, остервенело стащил с пальца кольцо и швырнул обратно на прилавок.

— Очень смешно, — буркнул блондин и цокнул языком, выражая степень своего раздражения. Смотрите, какие мы обидчивые. А меня голую разглядывать небось весело было?

— Тебе правда шло. Зря снял, — решила еще немного поизмываться над задетым самолюбием пернатого.

А потом, набравшись смелости, примерила еще одно колечко. И еще. Почему-то теперь оказаться голой я совершенно не боялась. Это ведь всего лишь иллюзия. Смешная и забавная, и относиться к ней стоит соответствующе. Стаська, кстати, с радостью ко мне подключилась. Да и гремлин не стал стоять в сторонке.

Лишь Фауст не принимал участия и с мягкой снисходительной полуулыбкой посматривал в нашу сторону.

А мы веселились. Смеялись над длиннющей гномьей бородой, выросшей у Стаськи, над ослиными ушами, торчавшими на голове Дора, и лисьим пушистым хвостом, что бодренько размахивал из стороны в сторону у меня за спиной. В общем, чего только к нам не цеплялось вместе с надетыми колечками. Мы их пока все не перемерили, никак успокоиться не могли.

А потом Дор неожиданно стянул кольцо со своего пальца и дал примерить Стаське. А я как-то не сразу сообразила, что, сняв его, парень стал выглядеть чуть моложе. Скруглились черты лица, пропали складочки у внешних уголков глаз, и веснушек почему-то стало больше. Короче, пока до меня дошло, что это за вещица, Стаська уже успела ее нацепить.

— Ну, и? Что-то я никаких изменений не вижу, — начала было мелкая, а потом глянула на свою грудь, изрядно прибавившую в размере, и выдала совершенно неприличный набор выражений, по всей видимости, означавших крайнюю степень восторга.

Следом сестренка рассмотрела свое лицо, неуловимо изменившееся, повзрослевшее. Сейчас она выглядела года на три, на четыре старше. И это было непривычно. Очень. Вроде и Стаська, а вроде и не она. И даже трудно сказать, нравится мне результат или нет… Зато рыжему гремлину, восхищенно глядящему на сестрицу, точно понравилось. Дор разглядывал ее с нескрываемым интересом, и даже когда я его окликнула, не сразу смог оторваться.