Джон Толкин - Властелин Колец: Две Крепости Страница 25

Наконец голоса энтов замолкли; хоббиты увидели, что к ним в сопровождении другого энта направляется Древобрад.

— Хм, хум, вот и я снова, — сказал Древобрад. — Вы устали или чувствуете нетерпение, а? Боюсь, что вам еще рано торопиться. Мы закончили первый этап; но я должен еще кое-что объяснить тем, кто живет далеко от Изенгарда, и тем, кого я не успел повидать до Мута; после этого мы будем решать, что делать. Однако принятие решения потребует обдумать многие события. Бесполезно отрицать, что мы задержимся здесь на некоторое время, может быть, на несколько дней. Поэтому я привел вам товарища. У него поблизости дом. Его эльфийское имя — Брегалад. Он говорит, что уже принял решение и ему не нужно оставаться на Муте. Хм, ха, он среди нас самый торопливый энт. Вы пойдете с ним. До свидания!

Древобрад повернулся и ушел.

Брегалад некоторое время рассматривал хоббитов, а они смотрели на него, раздумывая, когда он проявит признаки торопливости. Он был высок и казался одним из самых молодых энтов; кожа на руках и ногах у него была гладкая и ровная, губы ярко-красные, волосы серые. Он мог наклоняться и раскачиваться, как молодое дерево на ветру. Наконец он заговорил, и голос его оказался выше и яснее, чем у Древобрада.

— Хм, ха, мои друзья, идемте прогуляемся, — сказал он. — Я Брегалад, или Быстрый Брус на вашем языке. Но это, конечно, лишь уменьшенное имя. Так зовут меня с тех пор, как я ответил «да» раньше, чем старший энт закончил свой вопрос. И пью я быстро, и ухожу, когда остальные еще только мочат свои бороды. Пойдемте!

Он протянул хоббитам две руки с длинными пальцами. Весь день они шли с ним по Лесу, распевая и смеясь, потому что Быстрый Брус часто и охотно смеялся. Он смеялся, когда солнце пробивалось из-за облаков, он смеялся, когда они подходили к ручью или речке, здесь он наклонялся и смачивал голову и ноги водой; иногда он смеялся при шелесте и шепоте деревьев. Увидев рябину, он останавливался, протянув руки, и пел, и кланялся при этом.

К вечеру он привел их к энтскому дому: это был лишь покрытый мхом камень на зеленом берегу ручья. Вокруг него кольцом росли рябины и, как во всех энтских домах, протекал журчащий ручей. Они еще поговорили, пока тьма не опустилась на Лес. Вдалеке по-прежнему слышались голоса энтов на Энтмуте; но теперь голоса казались глубже и менее неторопливыми, время от времени поднимался один молодой голос, а остальные замолкали. Рядом с ними Брегалад мягко, почти шепотом, говорил на их языке; они узнали, что он принадлежит к племени энтов С-Кожей-Из-Коры и что земля, где он жил, опустошена. Это объяснило хоббитам отчасти его «торопливость».

— В моем доме росли рябины, — тихо и печально сказал Брегалад, — рябины, которые проросли, когда я был ребенком, много лет назад, в спокойном мире. Самые старые из них были посажены энтами, чтобы радовать энтских женщин; но женщины смотрели на них улыбаясь и говорили, что фруктовые деревья в саду цветут красивее. И эти рябины все росли и росли, пока тень их не стала подобной зеленому холму, а их ягоды осенью были обильны и красны. Птицы селились на них. Я люблю птиц, даже когда они поднимают гомон; а рябины хватает на всех. Но птицы стали недружелюбными и жадными, они рвали деревья, бросали ягоды на землю и не ели их. Потом пришли орки с топорами и срубили мои деревья. Я пришел и звал их прекрасными именами, но они не задрожали в ответ, они не слышали меня и не отвечали — они умерли.

О, Орофарнэ, Лассемиста, Карнимириэ!О, светлая рябина, как сиял в волосах твоих белый цвет!О, рябина, как светилась ты летним днем!Помню глянец коры, трепет листьев, прохладный и нежный их говорИ на гордой главе алых гроздьев корону!О, рябина, теперь ты мертва, твои косы сухи и седы,И осыпались гроздья рубинов с твоей головы,Голос светлый навеки затих…О, Орофарнэ, Лассемиста, Карнимириэ!

Хоббиты уснули под мягкие звуки его песни, которая, казалось, на многих языках оплакивала гибель любимых деревьев.

Следующий день они тоже провели в его обществе и не отходили далеко от его «дома». Большую часть времени они спали под укрытием берега; ветер стал холоднее, а облака толще и ниже; солнце светило реже, а в удалении все поднимались и опускались голоса энтов на Муте, иногда громко и сильно, иногда тихо и печально, иногда быстро, иногда медленно и торжественно, как в панихиде. Пришла вторая ночь, а беседа энтов продолжалась под бегущими облаками и тусклыми звездами.

Мрачный и ветреный, начался третий день. На восходе солнца голоса энтов неожиданно зазвучали громко, потом затихли. По мере того как приходило утро, ветер затих и воздух наполнился ожиданием. Хоббиты видели, что Брегалад внимательно прислушивается, хотя им самим голоса энтов казались почти неразличимыми.

Настал полдень, и солнце, двигаясь на Запад к Горам, посылало длинные желтые лучи через разрывы в облаках. Неожиданно хоббиты почувствовали, что все странно затихло, весь Лес замер в напряженном молчании. Затихли и голоса энтов. Что бы это значило? Брегалад стоял прямо и напряженно, глядя на Север, в сторону Дорндингла.

И тут донесся звонкий громкий звук: рахурма! Деревья задрожали и наклонились, как будто их ударил шквал. Вновь наступило молчание, потом началась торжественная маршевая музыка, гром барабанов, а над ним высокие и сильные голоса:

Шагаем мы под барабан!Ба-рам-да-рам-да-рам-да-ран!

Это шли энты, все ближе и громче звучала их песня:

Труби, труба! Бей, барабан!Вперед, вперед! Да-рам-да-ран!

Брегалад подобрал хоббитов и двинулся от своего дома. Вскоре они увидели приближающуюся линию — большими шагами по склону навстречу им двигались энты. Впереди шел Древобрад, затем, по два в ряд, более пятидесяти энтов, отбивая такт руками. Когда они подошли ближе, стал виден блеск их глаз.

— Хум, хум! Вот мы идем с громом, вот мы пришли, наконец! — воскликнул Древобрад, увидев Брегалада и хоббитов. — Присоединяйтесь к Муту! Мы выступаем. Мы движемся на Изенгард!

— На Изенгард! — воскликнули энты множеством голосов.

— На Изенгард!

На Изенгард! Пусть окружен он каменной стеной!Пусть камень тверд и гол, как кость, но мы идем войной.Не остановит камень нас, и дверь не устоит,Под барабан идем вперед, пусть ствол и ветвь горит!Труби, труба, бей, барабан, повержен будет враг!По камню стены разнесем, повергнем крепость в прах!Пусть Враг нам гибелью грозит, пускай сгустится мрак,Но мы идем, идем, как рок, вперед на Изенгард!

Так они пели, маршируя на Юг.