Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга) Страница 25

— Есть! Как не быть? Сигрид теперь при командующем нашем, слыхал уже, поди? Глядишь, там и пригреется. Да и на старой должности он проворовался слегка — не от хорошей жизни в ополчение пошел. Сейчас-то в Линдгорне заместитель его бывший командует, но его навряд ли оставят. Вор он, почище Сигрида, еще и дурнее к тому же — меры не знает.

Я уже понял куда клонит этот пройдоха, но не по годам развитый скептицизм пока что мешал поверить в такое счастье.

— Хочешь сказать, я вот так вот запросто припрусь в этот ваш городок и стану начальником городской стражи?

— Ну, не так просто, конечно. За тебя я поручусь — я ведь тоже у Сигрида в заместителях ходил. Да и остальной народ из сотни поддержит, все ж таки неплохо ты наш городок прославил. Когда еще такое было, чтоб сам герцог, храни его Эйбрен, своих ополченцев отметил? Знак этот твой опять же — кому ж не хочется, что б начальник стражи героем был? Да и человек ты чужой вроде как, значит, много брать не будешь, поостережешься. Вот так вот как-то…

Раск выжидающе поглядывает на меня исподлобья, ожидая реакции на столь недвусмысленное предложение. Ну что ж, честность за честность:

— Сколько?

На лице каптенармуса расползается довольная ухмылка:

— Вот! Теперь точно знаю, что из тебя начальник стражи знатный выйдет! Не переживай, потянешь. И внакладе не останешься — место хлебное.

— Ладно, считай, уговорил. Только, чур, без меня много не воровать!

--------------------------------------------

* Верховное божество имперского пантеона.

Глава XIII

Утро красит нежным светом стены древнего Ирбренда…

Если быть точным, то не утро — время уже хорошо за полдень. Да и древность — понятие относительное. Ирбренд, насколько знаю, получил статус города чуть более трехсот лет назад, для империи это не возраст. Не, ну а чего вы хотели? Дикая северная окраина, как-никак.

А вот стены — таки да, внушают. И протяженностью, и высотой, и количеством башен, да и общим экстерьером тоже. Идущие в комплекте рвы и рогатки тоже впечатляют. Чувствуется, что строилась вся эта красота всерьез и надолго. Причем строилась очень быстро. Знающие люди, с которыми так любит общаться мой заместитель по хозяйственной части, утверждают, что новые укрепления начали возводить вокруг Ирбренда почти сразу же после обретения статуса вольного города, а закончили в прошлом году. И тут же появились территориальные претензии к нашему герцогству. Интересное совпадение, правда? Впрочем, подозрения мои к делу, как говорится, не пришьешь. Да и кому вообще нужны умствования простого сотника ополчения, пусть даже и героического? Наше дело маленькое: идти куда скажут и там делать, что прикажут.

Приказ сворачивать лагерь и выступать к Ирбренду поступил через три дня после взятия Игбруна. И если кто-то думает, что эти три дня были посвящены вдумчивому грабежу, мародерству и прочим маленьким солдатским радостям, то вынужден разочаровать. Я и сам, грешным делом, поначалу надеялся поживиться имуществом сепаратистов, но затея окончилась эпическим обломом, даже не начавшись. Наш славный герцог, чтоб ему жилось долго, объявил, что городишко не взят, а освобожден его доблестными войсками от гнета злобных завоевателей-ирбренцев. После такого политического заявления грабить соотечественников было уже как-то не комильфо, тем более что стены, ворота и городская ратуша теперь находились под охраной мечников и пикинеров первой баталии герцогского полка. Эти хмыри не принимали участия в штурме и теперь чисто из вредности готовы были сделать всё, чтобы не дать более удачливым соратникам насладиться плодами заслуженной победы.

Я хоть и не сумел пополнить свой бюджет, но означенные три дня провел с несомненной пользой. Для начала мне удалось сговориться с Оди, в результате чего я всего за 38 талеров сделался счастливым обладателем стандартного пехотного доспеха. Пришлось вбухать на это дело почти всю премию, полученную от герцога, зато в качестве отдельной любезности панцирь бесплатно подогнали под мою фигуру. После этого с помощью вездесущего Раска удалось сплавить по сходной цене ненавистную кольчугу. Ну и в завершение всех этих праведных трудов я окончательно принял дела во вверенном подразделении, подписав интендантскую ведомость и получив довольствие на 12 дней. Доля, полагавшаяся сотнику, оказалась не так уж и мала…

Словом, весть о выступлении на Ирбренд была встречена если и не с радостью, то, во всяком случае, с готовностью. Ополченцы уже привычно топотали по дороге вполне себе строевым шагом, Раск, накануне получивший полагавшуюся ему часть от дележа выделенного на сотню снабжения, улыбался каким-то своим мыслям, зачехленный значок на его плече мерно покачивался в такт шагам, настраивая на мирный лад. А я шагал во главе нашей маленькой колонны, мечтая о прибыльной и непыльной работе начальника городской стражи и вселяя своим воинственным видом в подчиненных уверенность в успешном завершении похода. Таким вот макаром, без особых происшествий, мы и добрались до Ирбренда, бывшего главной целью всей этой военной кампании.

Едва взглянув на зубчатые светло-серые стены из дикого камня и ровные ряды рогаток, выставленные на кромке крепостного рва, я понял насколько зыбкими и ненадежными были мои мечты о будущей мирной жизни. Да и вообще о будущем, как таковом. Это вам не сраный игбрунский забор, на который я умудрился взобраться без помощи лестницы. Здесь, чтобы просто подойти к стенам, придется полдня раскидывать заграждения и заваливать рвы фашинами. Полдня — это если никто не будет мешать, в чем я лично сомневаюсь. А чтобы на стены взобраться, нужно связывать вместе по две штурмовые лестницы, которые, между прочим, в 12 локтей длинной, то есть где-то метров 6 по-нашему. И что-то мне подсказывает, что на этот раз вражеский обстрел во время штурма будет не чета тому, который нам довелось испытать на себе под Игбруном.

Невеселые, одним словом, перспективы. Оставалась, правда, некая ненулевая вероятность, что злобные бюргеры, увидав нашу неисчислимую рать под стенами своего вольного города, проникнутся важностью момента и откажутся от своих неуместных территориальных притязаний, не доводя дело до штурма. Фактически только этот маленький шанс на мирный исход конфликта не позволял моей надежде на сытую и беззаботную жизнь сдохнуть в страшных мучениях.

В полдень, когда южные ворота, напротив которых располагался наш спешно разбитый лагерь, внезапно стали раскрываться, я решил, что всё-таки вытянул у судьбы свой счастливый билет. Сейчас из города выйдут парламентеры с зелеными ветками — символом мирных намерений, за ними покажутся важные представители магистрата или кто там у них ответственный за внешнюю политику, им навстречу выступит Этельгейр со своей свитой, стороны обменяются официальными приветствиями и дальше всё будет хорошо…