Вадим Проскурин - Эти бессмертные Страница 25

— Моя свобода останется со мной навсегда, — заявил Людвиг. — Я никогда не стану рабом.

Демон долго молчал, а затем сказал:

— Все чаще мне кажется, что в этом мире вообще нет свободных. Рабы и холопы — с ними все понятно, а воители… Судьба воителя в руках его лорда, воитель не имеет собственной воли вне пределов, отпущенных лордом. И чем он тогда отличается от раба?

— Ты говоришь недозволенные вещи! — возмутился Людвиг. — Тебя извиняет лишь то, что ты не успел разобраться в справедливом порядке вещей.

Демон хихикнул.

— Справедливости нет, — заявил он. — А у вас — особенно. То, что граф Хортон идет убивать барона Хайрона — справедливо?

— Не тебе, рабу, судить о справедливости!

— Конечно, конечно, — издевательская улыбка не сходила с губ демона. — Ты так говоришь, потому что тебе нечего возразить. Так всегда происходит, когда низший говорит высшему то, что высший не хочет слышать. Это не удивляет меня, меня удивляет то, как быстро ты признал, что тебе нечего возразить.

— Я не признавал этого!

— Так возрази.

Людвиг открыл рот, а затем закрыл обратно. Демон прав, возразить нечего. Но…

— Ты говорил о свободе, — сказал Людвиг. — Ты говорил, что в этом мире нет свободных. Но ты не прав, в этом мире есть свободные. И то, что лорд Хортон идет убивать сэра Хайрона, — в этом и есть свобода моего повелителя.

— Хорошая свобода, — сказал демон. — Ты прав, свобода убивать в этом мире есть. А свобода творить добро?

— Добро? — удивился Людвиг. — А что это такое?

Демон рассмеялся.

— Я все понял, — сказал он. — Можешь больше ничего не говорить, и вообще, пора спать, завтра у тебя будет трудный день. Не буду больше смущать тебя, завтра ты должен верить, что действуешь правильно и справедливо. Да пребудет с тобой сила!

Произнеся последние слова, демон глупо хихикнул, как будто они были шуткой. И улегся прямо на землю в промежуток между грядками. Одеяла демону не досталось, и правильно, пусть померзнет, пусть это станет наказанием за дерзкие речи. Надо будет потом пересказать их повелителю. Или не надо? Пожалуй, не надо, демон так невероятно хорошо играет на лютне, что будет обидно, если повелитель его умертвит.

4

Они достигли Фанарейского замка незадолго до полудня. Все шло хорошо, на дороге не было препятствий, юные воители отлично управлялись с облаками, Хортону вообще не пришлось применять магию самому, если не считать заклинания снятия усталости, абсолютно необходимого в данной ситуации.

Людвиг держался молодцом. Он ничем не показывал волнения, какое неизбежно возникает, когда воля повелителя направляет тебя в смертельный бой с заведомо сильнейшим противником. Конечно, повелитель обещал вмешаться, ты веришь в это, но все равно душу гложет червь сомнения — а что, если повелитель не успеет или передумает? Немудрено от таких мыслей начать дергаться, сбиваться с шага, а потом, когда придет время боя, перепутать заклинания. Но Людвиг держался отлично, Хортон глядел на него и не мог обнаружить ни одного признака, свидетельствующего о душевном смятении. Лишь один раз, вчера вечером, Людвиг позволил себе накричать на раба-демона, но быстро взял себя в руки. Хортон не стал тогда ни вмешиваться, ни даже интересоваться сутью их разговора.

Замок выглядел пустым и заброшенным, ни одного раба не было видно ни на подворье, ни у колодца. Очевидно, барону уже донесли о приближении повелителя, Хортона это не удивило, так происходит почти всегда. Немного странно, что барон позволил рабам покинуть замок, но так тоже иногда бывает. Редко, но попадаются воители, достаточно мудрые, чтобы не просить пощады, а с достоинством принять уготованную участь. Хортон не ожидал, что Хайрон окажется из их числа, но ошибиться может каждый, особенно в непринципиальных вещах.

Нога Хортона переступила оросительную канавку, обозначающую границу замка, и одновременно с этим на парадном крыльце появился Хайрон. Одетый в свой лучший плащ, с лицом величавым и отрешенным, барон медленно спускался по лестнице, очень прямо держа спину. Пожалуй, не стоит ждать от него сюрпризов, он уже смирился с неизбежным исходом и желает пройти ритуал, сохранив достоинство. Это похвально.

Они встали напротив друг друга, Хайрон сдержанно поклонился.

— Ты неудачлив, Хайрон, — произнес Хортон ритуальную фразу. — Нить твоей жизни подошла к концу, и я обрываю ее. Пусть твое новое воплощение станет не хуже прежнего.

Хайрон поклонился еще раз и ничего не ответил. Хортон отступил на шаг.

— Начинай, Людвиг, — сказал он.

Маска бесстрастного спокойствия на лице Хайрона дрогнула и распалась.

— Вот, значит, как, — пробормотал он. И добавил, уже в полный голос: — На твоем месте, Хортон, я не стал бы доверять этот бой своей наложнице. Мальчишка проиграет, мы ведь будем состязаться не в умении ублажить мужа.

Людвиг покраснел, на его щеках напряглись желваки. Хортон поморщился.

— Не оскверняй свой рот бранью, Хайрон, — сказал он. — Злые слова не помогут, а лишь помешают тебе занять достойное воплощение.

— Тебе ли говорить о скверне в словах! — возмутился Хайрон. — Твоя душа осквернена не только словами, все знают, почему ты вышел походом на меня в неурочное время и без оснований! Все знают, что ты творишь запретную магию! Ты призываешь демонов, что потрясут основы мироздания и тогда…

— Достаточно! — страшно заорал Хортон, заглушив голос барона. — Людвиг, начинай же!

Людвиг вышел вперед и коротко поклонился. Не обращая на него внимания, Хайрон сложил руки в заклинательном жесте и метнул файрбол, но не в Людвига, а в Хортона.

Он чуть не достал графа, Хортон едва-едва успел поставить косой щит, сгусток огня издал лютый, бешеный визг, устремился в небо и в мгновение ока растворился в голубизне.

Хортон развел руки в стороны и отбросил щит от себя, стараясь, чтобы нижний край двигался вплотную к земле. Хайрон крутанулся вокруг оси, подцепляя ткань пространства, щит завернулся в спираль, вокруг барона сформировался силовой кокон, подобный витым костяным безделушкам, что доставляют из герцогства Хоксни. Но этот кокон не охватывал врага снизу, он нависал над бароном, как колпак, барон сумел удержать его в воздухе, и в следующее мгновение сияющая пирамида, бешено вращаясь, приподнялась, заскользила вбок, Хайрон подправил ее движение…

Людвиг наконец-то очнулся от странного оцепенения и вступил в бой. По земле пробежала волна, почва заколебалась и покрылась концентрическими кругами, в центре которых сверкал и переливался силовой кокон, который…