Сергей Малицкий - Оправа для бездны Страница 25

– В самом деле? – Ора рассмеялась. – Ну за те десять дней, что ты живешь в поселке, глупее ты, во всяком случае, не стал. Дед Ан, до того как ты появился, изводил разговорами меня, – так вот он частенько повторял, что мудрость испытывается старостью. Настоящий мудрец умирает на пике собственной мудрости. Недостаток мудрости в старости приводит к слабоумию и старческой глупости. Мудрость способна высыпаться из человека так же, как сыплются орехи из дырявой корзины.

– Что тут сказать? – Марик вдруг почувствовал, что тепло разливается по его груди. – Вряд ли это должно меня тревожить. Ты неплохо залатала дыру в моей руке, так что пока моей мудрости ничто не грозит.

– Хочешь? – Она протянула ему медовый корень, который он сам принес от Уски еще с утра.

– Нет… – Марик замер от прикосновения и про себя произнес имя своей целительницы, но вслух сказал другое: – Я думаю. О том, почему хочу стать воином. Я умею кое-что. Могу работать в поле. Могу охотиться. Приходилось добывать мед. Не боюсь никакой работы. Мой наставник научил меня читать и писать. Вбил мне в голову множество разного и непонятного. Но я буду воином. Буду воином потому, что в любом другом случае не стану никем. Сначала надо выжить, помочь выжить своим родным, а уж потом задумываться об остальном.

– Но ведь у тебя нет родных? – спросила Ора и поправилась после паузы: – Мне кажется, что у тебя нет родных.

– Почему ты так решила? – напрягся Марик.

– Когда ты… бредил, – она медленно подбирала слова, – ты не произнес ни одного имени!

– Все так, – выдавил сквозь стиснутые зубы Марик и опустил голову.

– Мудрейший скоро призовет тебя, – вздохнула Ора. – Он тут… недалеко. Присматривается к тебе. Думает, как выпутаться из истории с Уской. Думает, как отказать тебе – и не потерять кузнеца. Знаешь, почему ремини мало? Не из-за того, что у них мало детей, хотя это важно. Ремини слишком горды. Они никогда не отступаются. Ты знаешь, что не бывает ремини-рабов? Даже если ребенка ремини украдут, весь его род отправится вызволять несчастного, а если не вызволит род, поднимется все селение. И пусть они все найдут смерть, но ремини не станет рабом! Кто еще из народов Оветты может похвастаться такой стойкостью? Но стойкий гибнет чаще, чем слабый. Пусть даже он не сдается. Если бы не эти болота на западе, репты или сайды давно бы уже истребили лесных гордецов. И никакая магия бы их не спасла. Всюду, где ремини сталкиваются с обычными людьми, – они гибнут. Гибнут, когда выходят к северному побережью, когда спускаются вниз по течению Ласки, когда отгораживаются от всего мира ловушками и магией. Гибнут везде, кроме заповедных рощ, но рано или поздно гибель настигнет их и здесь.

– Но почему? – не понял Марик. – Кому они могут принести зло? Разве мало несчастных, безропотно влачащих рабскую долю? Разве земли ремини, скрытые в болотах и чащах дикого леса, кому-то нужны? Это земли баль рвали на части их соседи, а сеторские леса всегда слыли непроходимыми и непригодными для жизни!

– Одры, – коротко произнесла Ора. – Ремини не живут без одров. Они верят в Единого, но служат священным деревьям, как служат друг другу члены одной семьи. Но под белой корой гигантов скрывается прочнейшая древесина огненно-красного цвета. Если кому-то из лесорубов удается срубить одр, то иногда он и его потомки на несколько поколений становятся богаты. Излишне говорить, что срубить одр возможно только тогда, когда срублены все ремини, живущие под его кроной.

– Ничего не слышал об этом! – удивился Марик.

– Еще бы ты услышал! – прошептала Ора. – Утварью или отделкой жилищ из древесины одра могут похвастаться только короли и богатеи, но даже они не могут быть уверены, что однажды их жилище не займется пламенем и их собственная жизнь не оборвется по нелепой случайности. Поэтому изделиями из одра не хвастают. А уж удачливый лесоруб должен скрываться до конца своих дней. Только не думай, что ремини с обнаженными мечами врываются во дворцы Оветты. Золото способно на многое. Золото помогает узнавать тайны. Золото подкупает убийц. Золото поддерживает на рынках Ройты, Дешты и Скира уверенность, что на западном берегу Манги всякого ждет смерть. Ремини не только стойки, но и расчетливы.

– И все-таки они бедны… – пробормотал Марик.

– Ну почему же… – Девушка тихо засмеялась, потом произнесла с горечью: – Скорее, они умны и скрытны. Поэтому и не стоит болтать лишнего в их присутствии. Следует быть скрытным со скрытными, хитрым с хитрыми, осторожным же следует быть всегда. Лишнего вообще не стоит болтать. Тот, кто много говорит, становится подобен сосуду, из которого выплеснуто содержимое.

– Разве я похож на болтуна? – вскипел Марик. – Я всего лишь спрашивал!

– Вопросы иногда говорят больше, чем ответы, – усмехнулась Ора.

– Кто-то научил тебя этой мудрости? – спросил Марик.

– Мой отец был купцом, – вздохнула Ора. – Он говорил, что купцом быть опаснее, чем воином. Нужно знать не меньше мага и книжника, уметь не меньше лучшего ремесленника, терпеть не меньше воина – и при этом видеть вперед не только на лигу, но и на день, а то и на год.

– Я вижу только то, что видят мои глаза, – пробурчал Марик. – А глаза видят, что ремини пусть и не голодают, но они бедны.

– Так помоги им разбогатеть, – печально рассмеялась Ора. – Ведь ты не откажешься за меч отправиться в реминьские копи и добыть за год или два несколько самородков? Они очень пригодятся народу, который сидит под кронами чудесных деревьев, ненавидит всех, кто, как им кажется, претендует на алые деревяшки, и ничего не делает, чтобы изменить свою жизнь, хотя бы засеять зерном или овощами маленькое поле. Вот и поможешь им разбогатеть – или еще больше отгородиться от остальных детей Оветты. Только вряд ли это их спасет. Оветта уже окровавлена. Но будет залита кровью, как дождем. Сейчас никому нет дела до одров и ремини. Но рано или поздно о них вспомнят. И тогда все закончится. И для них. И для нас.

– И что же делать? – растерялся Марик.

– Не знаю. – Ора поежилась и двинула ногой в огонь пару поленьев. – Жить.

– Здесь? – Марик бросил взгляд в сторону сосновой рощицы, которая без остатка утонула в сгущающейся тьме.

– Это не мой дом, – вздохнула Ора. – И не дом Рич. Хозяева этого дома теперь далеко. Надеюсь, они живы. Или кто-то из них жив. Мы с Рич присматриваем за домом. Лечим ремини, зарабатываем этим на еду. Но остаемся чужими для ремини, потому что мы не такие, как они. Мы гнемся, а не ломаемся. Наша гордость меньше, чем желание жить. И мы всегда приводим с собой беду.

– Юррг? – прошептал Марик.

– Вся эта пакость из-за нас, – спрятала лицо в ладонях Ора.

– Но почему? – не понял Марик.