Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ) Страница 25

Ураганом пронесся Василий по тайному ходу. Коли и попалась какая неровность стены — все снес широкими плечами. Не останавливаясь в подвале, взлетел по лесенке. Жалобно скрипнула отброшенная богатырским толчком железная ляда. Только здесь позволил себе остановиться, перевести дух.

По коридору, гремя кольчугами, бодро несся десяток гридней. Увидев огромного мужика с ревом выскочившего из подвала, сбились с шага, затем и вовсе остановились подталкивая друг друга в спины.

Василий обвел горе-воинов налитыми кровью глазами. В груди яро забушевал гнев. Молодые, сытые, довольные жизнью — вот они, прикрываясь приказами боярина чинят непотребства мирным людям.

— Готовьтесь к смерти, — глухо провозгласил Василий. Рот перекосился в реве-крике. Мощная шея вздулась тугими канатами жил, одна жила змеей скользнула по широкому лбу. Лицо побагровело. В уголках оскаленного рта выступила белесая пена.

— Бер… серк… — икнул кто-то в толпе. — Как есть берсерк.

Передние попятились, спотыкаясь о задних. Задние еще не до конца разобравшись в происходящем продолжали напирать. Возникла небольшая заминка. Этих недолгих мгновений, Василию хватило преодолеть разделяющее их расстояние. Мечи в руках ожили, закрутились в ужасающем танце вокруг тела. В стороны полетели густые брызги горячей крови. Изредка взвизгивала рассекаемая богатырским ударом кольчуга. Хекая, словно мясник, Василий прокладывал себе путь к выходу. Гридни, истошно завывая от ужаса, даже не думали оказывать сопротивления. Скованные страхом они пятились, мешали друг другу. Каждый удар мечей находил свою жертву.

Дикий крик последнего гридня оборвался на полуноте, когда в его тело впились сразу два острых клинка. Один отсекая начисто руку, а второй отделяя голову от плеч. Кровь тугим фонтаном ударила вверх из рассеченных шейных жил. Умирающее тело дернулось в агонии и, прежде чем упасть, плеснуло в лицо богатыря горячей, молодой кровью.

Василий вздрогнул, словно просыпаясь от долгого сна. Руки с занесенными в замахе мечами устало опустились. Не веря своим глазам, богатырь обвел взглядом длинный коридор. Всюду, куда только доставал взгляд была кровь. Стены, пол, даже потолок в крови. Пот заливал глаза мешая смотреть. Василий провел рукой по лицу и с ужасом взглянул на свою ладонь — кровь.

— Перун! — пересохшими от ужаса губами прошептал Василий. — Неужто снова?

Толкнув ногой ближайшую дверь, богатырь ввалился в небольшую, полутемную комнатку. Из дальнего угла, блеснули испуганные глаза. Девичий визг неприятно резанул по ушам.

— Тихо ты, дура, — с трудом шевеля пересохшими губами прошептал Василий. — Не трону я тебя…

Девка, сжавшаяся в уголке в маленький дрожащий комочек, тихо всхлипнула, и послушно закивала головой. Не обращая больше на нее внимания, Василий бросился к невысокому столику. Его внимание привлек высокий глиняный кувшин. Глотнув скривился — прокисшая брага, но продолжил гулко хлебать пока последняя капля не оказалась на потрескавшихся губах.

Отбросив кувшин в сторону, так что черепки жалобно звенькнули о бревенчатую стену, богатырь огляделся. Маленькая комнатка вгоняла в уныние. Малюсенькие прорезанные чуть не у потолка оконца, почти не давали света. Обстановки всей — стол, да лавка застеленная каким-то тряпьем. Небось сенных девок в наказание сюда запирали. Из угла снова донесся всхлип. Только сейчас до Василия дошло как он, наверное, страшно выглядит со стороны. Щелочки распухших от побоев глаз, разбитые губы… еще и в крови с ног до головы.

— Небоись… — еще раз, скорее для себя, нежели для девки, повторил Василий. — Боярин наказал?

Та робко кивнула. Из коридора раздался полный животного ужаса крик, прервавшийся странным рыкающим звуком. Не сразу понял Василий что это такое. А поняв поморщился — точно такие звуки сам издавал частенько, свесившись с крылечка корчмы, когда желудок торопился посмотреть на щедрого хозяина.

— Ну, не горюй… Больше не накажет.

Ободряюще улыбнувшись девушке, Василий ухватил с лавки почти чистую тряпку. Обтирая на ходу лицо, толкнул дверь в коридор, прислушался. Тишина. Если кто и были в тереме, либо сбежались на шум битвы, либо решили не искушать судьбу.

Стараясь не смотреть на окровавленные стены, Василий бросился к выходу. Брезгливо перепрыгнув огромную, дурно пахнущую лужу у порога, вырвался на крыльцо.

Боярский двор словно вымер. Ни одного человека, только слабенький ветерок изредка хлопает плохо прикрытой ставней.

В центре двора, неподвижно, как истуканы, замерли два высоких, плечистых человека. Наметанный взгляд богатыря по достоинству оценил добротные кольчуги, шеломы, наручи. Да и осанка у обоих чего стоила — сразу видно, не простые гридни, что взяв в руки мечи, посчитали себя умелыми воинами.

Медленно спустившись с крыльца, Василий остановился в десяти шагах от них. Сощурив глаза, что бы яркое солнце не помешало, всмотрелся в незнакомцев. Впрочем, одного узнал без труда. Да и как не узнать эту посеченную славянскую рожу со свисающим седым чубом — Быстряк.

Василий кривляясь, и откуда только в нем это взялось, кивнул Быстряку как старому знакомцу. Презрительно скривившись, тот сплюнул в густую пыль.

— Я надеялся, что ты придешь, — выступил чуть вперед, стоящий рядом с Быстряком, красивый, статный мужчина. Седые усы, вислыми селедками свисали по сторонам жесткой складки губ. — Воины просто так не уходят…

Василий окинул его внимательным взглядом. По всему видать — воин умелый. Меч не обнажает, но руки держит так, что вздохнуть не успеешь, как уже нанесет точный удар. Шелом вроде простой — остроконечный, но по такому хоть топором, хоть палицей — все одно соскользнет удар почти без вреда. Да и кольчуга не простая — миланская — такая даже выстрел из арбалета пожалуй держит. Никак боярин Охляба собственной персоной?

— С чего ты взял, что я воин, а боярин? — Василий демонстративно стряхнул с клинков капельки крови. — Я простой мужик.

— Мужик? — расхохотался Охляба. — Да уж, мужик! То-то чуть Быстряку голову не отвернул!

Быстряк недовольно поморщился, но перебивать не стал. Либо уважает хозяина, либо боится. Что ж этот боярин за зверь такой, загадочный?

— Беру тебя на службу! — неожиданно провозгласил Охляба. — Нравишься ты мне. Да и воин, какого поискать! Вон, сколько моих положил.

— Если б то еще воины были, — вроде как про себя хмыкнул Быстряк, заработав недовольный взгляд боярина. — А то порубал деревенщину сиволапую…

Василий медленно покачал головой.

— Нет, боярин. Я слово дал, что не будешь ты более землицу поганить. Пора за дела свои ответы нести!