Николай Туканов - Голова оборотня Страница 25

Вечером заключенных покормили, то есть бросили каждому по черствому куску хлеба и дали сделать пару глотков из нечистого черпака.

– Не нравится мне это, – произнес Вилт, доедая свою пайку.

– Что именно, хлеб или вода? – уточнил меланхолично Тейрам.

– Не придуряйся, – коротышка отряхнул с одежды твердые крошки. – Киргал подразнил нас головой оборотня чтобы как следует примериться и отвесить нам здоровенный пинок.

– Скорее не пинок, а удавку, – поправил лекаря наемник. – Трудно представить себе худшее обвинение, чем убийство Лазурного стражника, даже если оно произошло в Берате, а не в Ларморе.

– Я думал, что Лазурная стража стережет ларморские дороги, а не хлещет вино в Сар Берате, – заметил Вилт.

– Это потому, что ты не жил в Ларморе. Я во время службы достаточно наслушался историй об этих стражей, чтобы не привлекать к себе их яростное внимание.

– Расскажи о них, – попросил лекарь, устраиваясь на жестком ложе.

– Лазурная стража появилась в Ларморе как только тамошние мастера научились делать лазурь. Слышал о ней?

Вилт припомнил бесчисленные статуи божеств, чьи постаменты всегда были окрашены в цвет небесной тверди, и молча кивнул.

– Половину доходов Лармор получает от торговли солью, а большую часть другой половины дает продажа лазури. Так я слышал от одного умника, который спорил со своим приятелем. Слышал ларморскую поговорку: "Осла, нагруженного лазурью, усыновит любой король"?

Коротышка согласно промычал.

– Так вот, гильдия Лазурных мастеров много столетий назад создала отряд стражников из младших детей мастеров, который должен был беречь тайну изготовления лазури и пресекать ее контрабанду. Всегда же находятся мастера, которым тесны запреты гильдии на чрезмерное производство драгоценного товара.

– Ты рассказываешь не хуже Хемилона, – поощрил друга лекарь. – А что стражники забыли в Берате?

– По-моему, есть договор между этими странами, что Лазурная стража имеет право вести преследование контрабандистов на землях Берата, с уведомления бератских чиновников, конечно. Учти, что стать Лазурным стражником почетно даже для сыновей мелких аристократов. Причем не только младших. Я пару раз сталкивался со следами их работы, – Тейрам поморщился, – мертвых контрабандистов конечно не видел, их оставляют живыми для допросов, но и без них трупов хватало. Их слуги, близкие родственники и друзья обречены. Но это не останавливает охотников быстро разбогатеть. Немало и желающих получить рецепт изготовления лазури. За это озолотят в любом государстве. Ты представляешь, сколько серебра и золота покидает страны в обмен на лазурь?!

– Много, – задумчиво заметил Вилт, сбросивший с себя дрему. – Значит, если не найдут настоящего убийцу этого ларморца, то бератские храмы могут не получить очередной груз синевы с севера?

– Судя по болтовне писца, их уже нашли, – угрюмо ответил Тейрам.

Друзья погрузились в тягостное молчание. Ночью их беспокоили крысы и невеселые сны.

В последующие дни состав узников обновился почти полностью. Столичные судьи не затягивали дела и строго следили за тем, чтобы нарушители закона возместили ущерб государству и казне с немалым процентом. Трое игроков и раненный в руку отправились на мраморные рудники, что на южном острове Леркат. Большая часть сокамерников отделалась штрафами и заражением вшами. Двоих повесили. Потом друзья перестали следить за чужими судьбами, мечтая о помощи друзей, о которых ничего не было слышно.

На шестнадцатый день заключения в камере появился длинный как жердь нищий, сопровождаемый шутками тюремщиков. Пригладив черные засаленные волосы, попрошайка оценивающе осмотрелся и пристроился рядом с друзьями.

– Медяк, – представился нищий, весело поблескивая черными внимательными глазами.

– Тейрам, – ответил удивленный такой общительностью пращник.

– Золотой, – буркнул Вилт, пребывавший в дурном расположении духа.

– Ха-ха, – да ты еще можешь шутить, – нищий скользнул взглядом по лицу коротышки, заросшего многодневной щетиной. Потом взглянул на наемника и сочувственно покачал головой:

– Вот за это никогда и не любил это заведение, ни побриться, ни умыться. О бане и не говорю. Тюрьмы придумал, наверное, какой-нибудь грязный фаланец, только что спустившийся с гор.

– Ты что от нас хочешь? – спросил его в упор Вилт, которому было не до шуток.

– Я подумал, что неплохо было бы скоротать время за игрой в кости, – Медяк извлек из рабочей рванины две игральных кости.

– После обеденной похлебки, – Вилт сменил гнев на милость, решив извлечь пользу из нежданного знакомства. – Что интересного произошло за последние дни в столице? – спросил лекарь.

– Смотря за сколько дней, – с веселой наглостью осклабился нищий.

– За половину луны, – с жадным любопытством ответил Тейрам.

– Ну, если из самого важного, то мамаша Ларпа продала свое заведение у бань Таглиса Доброго одноглазой Каррисе. А у жрицы Анфир из храма напротив Южных ворот появился новый любовник, сын лагратского купца. Что еще? – Медяк яростно зачесал подмышкой, – началась подготовка к свадьбе дочери Керсала с урманским болваном, и еще портовые шлюхи подняли расценки на пять медяков. В общем, все.

Друзья с минуту переваривали столичные новости, потом Вилт сказал:

– Да, когда мы выйдем, без золотого в порт можно даже не заглядывать.

Тейрам невесело засмеялся.

– Не повезло вам, – нищий бросил сочувствующий взгляд на собеседников. – А я вот недолго здесь задержусь. Заплачу штраф в казну, скажу пару ласковых той свинье и свободен как ветер.

– Какой свинье? – сдался Вилт.

– Я сижу у Конного рынка, это недалеко от сада Тысячи ароматов. Местечко не самое последнее в Сар Берате, значит и приносить я должен тоже немало. Люди меня в районе знают и понимают это. – Медяк дернул за чистые лохмотья из хорошей ткани.

– Есть деньги, мне дают, нет – я не в обиде. А сегодня мимо меня идет один чванливый урдаланский индюк и бросает мне медяк! – рассказчик обвел слушателей возмущенным взглядом. – Этот недоумок решил, что осчастливил меня до конца дней! Я достал свой носок с медью и вежливо посоветовал засунуть свою медь в задницу. А заодно и все мои медяки. Я даже носок ему подарил. Но урод бросился на меня с кулаками. Пришлось двинуть ему разок носочком по морде, чтобы в следующий раз делился серебром, или топал другой улицей.

Друзья засмеялись.

– И все нищие здесь не любят медь? – поинтересовался Тейрам.

Наглый попрошайка скромно потупил глаза и ответил: