Сергей Сергеев - Антимир Страница 25

Они покинули балкон, закрыли и зашторили дверь, чтобы уличная жара не проникала в гостевую комнату. В кресле у входной двери в комнату их возвращенья уже дожидался Хрусталёв. Он встал, освободил руку от журнала для знакомства и приветствия, возвратив тот на столик между креслами. Сделав шаг вперёд, Андрей Викторович остановился, стал ждать, когда они подойдут ближе на расстояние вытянутой руки, и Мария Анатольевна представит их друг другу.

Первой двигалась Маша. Она подошла к Хрусталёву и, сделав шаг в сторону ниши с телевизором, остановилась, предоставив место напротив Андрея Викторовича Черникову. Её силуэт, в тонком обтягивающем платье, с длинами полами почти до щиколоток ног, отразился изящно-изогнутой линией спины, талии и ягодиц на стекле тёмного экрана телевизора.

Хрусталёв первым протянул правую руку со словами:

— Много наслышан о вас, рад очной встречи!

Они пожали друг другу руки, а Виктор буркнул в ответ:

— Взаимно.

В момент двух-трёх секундной паузы они осмотрели друг друга. Черников сверху вниз, так как был на полголовы выше, а Андрей Викторович снизу вверх.

Виктор предстал перед Хрусталёвым молодым симпатичным брюнетом в светлых летних брюках, сандалиях на босу ногу, сильным торсом под свободной тенниской и обнажённым свежим загаром в районе шеи и рук от предплечья и до кистей. Вообще, выглядел, по мнению Марии, её супруг стильно.

Андрей Викторович, как всегда, моложав и слегка неуклюж в одежде. Карманы джинс оттопыривались из-за ключей, а рубашки из-за бумажника с правами. Всё это могло бы поместиться в борсетке или наплечной сумочке, которые сейчас носят не только мужчины, но и некоторые девушки.

Однако борсетки, по его словам, он терпеть не мог, а к таким новомодным предметам, как навесные сумочки для ключей и бумажника, пока ещё не присмотрелся. Скорей всего будет так же как с борсетками, сумочки выйдут из модного обихода, на замену им придёт что-то новенькое, и лишь только тогда он даст им оценку. Единственный аксессуар, находящийся в его пользовании — чехол для телефона, пристёгнутый на ремень как кобура для пистолета, и то лишь потому, что это подарок дочерей на день рождения в комплекте с сотовым телефоном.

Летний период, по его же выражению, он любил, существенным недостатком считал то, что после глубоких карманов осенне-зимних курток автомобилисту некуда было девать многочисленные и нужные предметы.

Короткую паузу нарушила Мария. Она предложила им присесть:

— Устраивайтесь, как вам удобно, можно на диван или в кресла, поговорите, мешать вам никто не будет. Я с Инной займусь подготовкой встречи с Ухваткиным, возможно понадобится и ваше незримое участие, там видно будет. Оставляю вас, пока.

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь.

— Давайте присядем в кресла, — предложил Хрусталёв и, повернувшись в ту сторону, где те стояли, сделал отмашку рукой, словно показывая и приглашая одновременно, затем опомнившись, деликатно переспросил, — вы не возражаете?

— Не возражаю, — кратко ответил Черников и сделал энергичное движение в направлении кресла, стоящего в углу, с явным намерением занять именно его.

Рассевшись, они повернулись в пол-оборота в направлении друг друга, всем своим видом демонстрируя готовность к диалогу. Журнальный столик между ними определил оптимальную дистанцию для беседы, когда не так близко, чтобы чувствовать дыхание визави, но и не так далеко, когда располагаются люди, ненавидящие и не желающие видеть вблизи друг друга.

— Смею предположить, что по рассказам Марии Анатольевны, вы, наверное, уже имеете какое-то представление о том, чем занимаюсь я в сфере защиты экономических интересов банка, поэтому сейчас вкратце изложу своё виденье, а затем отвечу на ваши вопросы, если таковые возникнут, — такими словами начал свою речь Хрусталёв.

Черников кивнул и приготовился внимательно слушать или сделал вид, что он готов всё это терпеливо воспринять. Это ему удалось, хотя думал он совершенно о другом, и вопрос у него был уже наготове, нужно только дождаться, когда запас говорливости собеседника иссякнет.

Мысли друг друга они не читали, так как оба предполагали, что при первой встрече это не целесообразно и может помешать налаживанию приятельских отношений, к которым их одинаково подталкивала Мария. Виктор уже заочно испытывал антипатию к Хрусталёву, и теперь это чувство в нём не слабело, а наоборот укреплялось. Андрей Викторович был нейтрален к своему собеседнику, но отношение к себе он уловил интуитивно правильно.

Через пять минут они уже поняли, что вместе работать и сотрудничать не будут никогда и не при каких обстоятельствах. Если бы у них до этой жизни имелась другая жизнь, то в той жизни они точно конфликтовали между собой, если и не хуже того, скорей всего были врагами. У них отчётливо проявлялись совершенно разные взгляды на жизнь и на место человека в эволюции.

Хрусталёв догадывался, о чём спросит его Черников, и облегчённо вздохнул, когда закончив говорить, услышал то, что ожидал.

— Вам не кажется, что при наших способностях мы можем намного проще и больше добывать денег?

— Нет, не кажется, лично мне не позволит совесть заниматься обманом и воровством, а иных способов стать богаче с меньшими усилиями я просто не знаю, — ответил он уже заготовленной тирадой.

Но Черникова ответ не смутил, он предполагал, что тот будет таким, ну почти таким, поэтому продолжил развивать свою мысль без всякой надежды убедить собеседника, а лишь для того чтобы высказаться.

— В бизнесе много путей и вариантов, но бизнес сам по себе, по своей природе уже не может быть честным. Невозможно делать деньги, не обманывая других: конкурентов, власть, потребителей и даже партнёров. Бизнес строится не по божьим законам и не по Христианским заповедям потому, что его главная цель сделать бизнесмена богатым, а богатым человек может быть только в сравнении, когда есть бедные. Так что ваша с Машей пуританская мораль ни к чему, нового в этом ничего нет, вы, как собаки на сене, ни себе ни людям.

— С характеристикой бизнеса соглашусь с единственной поправкой, что много зависит от человека, занимающегося таким делом, от его воспитания. Вот, к примеру, если сравнить воспитание в деревне и городское. Деревенское воспитание построено на постоянном тренинге и обращении к совести человека, там все друг друга знают и дорожат отношениями между собой. В городе всё зиждется на образованности и интеллигентности, воспитывается культура поведения человека. Потому культурный бизнесмен будет выглядеть не натурально, это фарисей, а вот совестливый более гармоничен. В нём заложена практичность, и в то же время в его сознании существуют границы, рубежи, которые он старается не переходить.