Джон Марко - Великий план Страница 25

– Боже! И сколько же таких уродов существует?

– Сейчас только один, – ответил граф. – Когда мы бежали из Нара, нам пришлось прекратить эксперимент. Но одного ребенка мы спасли. Очень особую девочку. Ту, которую можно будет использовать против Эррита, когда придет время.

– Прекратить? – переспросил Саврос. – Я не понимаю. Что стало с другими детьми?

Бовейдин отвел взгляд. Ответ был тошнотворно очевиден.

– Выбора не было, – сказал Бьяджио. – Мы не могли рисковать тем, что об этом узнают. Особенно Эррит. Осталась только одна девочка. – Кроут обвел присутствующих пристальным взглядом. – И не надо обвинять нас в преступлении, друзья. Этот эксперимент имел благородную цель. Мы пытались спасти Аркуса – и, возможно, спасти всех нас. Мы ведь по-прежнему стареем, пусть и очень медленно. И если бы не эта девочка, у нас не было бы оружия против Эррита.

– Где этот ребенок сейчас? – спросил Никабар.

– На попечении герцога Энли. И больше я вам ничего не скажу.

– Энли об этом даже не упоминал! – проворчал адмирал. – Боже, ну ты и любишь тайны, дружище! Неужели ты никому не доверяешь?

Казалось, Бьяджио эти слова обидели.

– Милый Данар, я всем вам доверяю! Я тебе должен поручить нечто очень непростое. Еще одну поездку. На этот раз в Черный город.

– В Черный город? – рассмеялся Никабар. – С любовной запиской Эрриту?

– Это не любовная записка. Но письмо действительно Эрриту.

Адмирал нахмурился:

– Ренато?

– Мне надо, чтобы ты привел в Нар «Бесстрашного» и несколько дредноутов. У меня готово послание епископу, и мне надо, чтобы ты доставил его лично.

– Что за послание?

– Письмо с предложением Эрриту начать со мной переговоры о мире.

Теперь он поразил всех. Даже у Симона отвисла челюсть. Бьяджио обвел взглядом присутствующих, ухмыляясь, словно безумец.

– Это не шутка, друзья мои. Вам следовало бы хоть что-то сказать!

– Я не знаю, что сказать, – пробормотал Никабар.

– И это твой план? – недоверчиво вопросил Бовейдин. – Сдаться?

– Не говори глупостей, – ответил Бьяджио. Он поманил к себе слугу, чтобы тот долил ему вина, а потом начал перекатывать бокал между ладонями. – Это просто часть моего великого плана, понимаешь? Эррит ни за что не согласится. В конце концов он это сделает, но не сразу. Мы постепенно заставим его приехать сюда. Но поначалу он решит, что мы слабеем. Именно это мне сейчас и надо. Остальное за меня сделают девочка и лиссцы.

– Но почему я? – спросил Никабар. – Почему твое письмо не может доставить один из твоих агентов?

– Потому что они не могут командовать флагманским кораблем, – ответил Бьяджио. – И на самом деле посланий будет два. Одно – Эрриту. А второе – лиссцам. Я хочу, чтобы они увидели «Бесстрашного». Я хочу, чтобы они решили, будто он ушел из вод Кроута.

Вконец раздосадованный Никабар затряс головой.

– Ренато, ты несешь какую-то бессмыслицу. Зачем тебе нужно, чтобы лиссцы сочли Кроут незащищенным? Черный флот – это единственное, что удерживает их от нападения на остров. И потом – мне казалось, будто бы хочешь, чтобы они нападали на империю!

– Хочу, – подтвердил Бьяджио. – Доверься мне, Данар. Лиссцы уже нападают на Нар, и я говорю – пусть продолжают. Но пусть при этом они считают, будто мы беззащитны. Пусть им кажется, что мы пришли на помощь империи. Все это – часть плана.

– О да, – проворчал Бовейдин. – Пресловутый «великий план». Мне он представляется глупостью. Чего ты пытаешься добиться – чтобы нас всех убили? Если Черный флот уйдет отсюда, лиссцы захватят Кроут. Ты это знаешь, Ренато. Они винят в войне в первую очередь тебя.

Бьяджио поднял руки.

– Хватит! Данар, ты сделаешь то, о чем я прошу. Ты отплывешь через несколько дней. Но ты не будешь вступать в бой с лиссцами и топить их корабли. Тебе это ясно?

Совершенно сбитый с толку Никабар мрачно кивнул.

– Ответь мне!

– Мне ясно. Бьяджио улыбнулся.

– Вот и хорошо. А теперь… – он взялся за вилку и воткнул ее в устрицу, – давайте есть!

Вечера на Кроуте всегда были теплые. Приближалась зима – но только не к этому острову. Пассаты приносили южный воздух, отгоняя морозы, и цветы расцветали круглый год. Во время влажной весны влюбленные, гуляющие по древним аллеям, слышали крики ночных птиц и экзотическую песнь насекомых. Но сейчас было несколько прохладнее, и обитатели острова дремали. На берегу, тянущемся вдоль виллы Бьяджио, Симон слышал только мерный ритм прибоя. Его господин, Бьяджио, шел на несколько шагов впереди, и мягкие волны лизали ему сапоги. После устриц и фаршированной утки в желудках лежала тяжесть, и говорить не хотелось. Симон чувствовал, что у него cлипаются глаза. Он надеялся этой ночью встретиться с Эрис, но обед длился дольше, чем он рассчитывал, а потом Бьяджио захотел остаться в его обществе.

Больше часа они ходили по берегу, почти не разговаривая друг с другом. Симону казалось, что его господин чем-то встревожен. Время от времени он опускал унизанную перстнями руку в песок, поднимая то камень, то раковину, а потом бросал их в воду, но почти все время просто шел – медленно, без всякой цели, – заставляя Симона гадать, какие планы он плетет в это время.

– Симон! – наконец бросил он через плечо.

– Да, милорд?

– Я начинаю уставать, но мне еще не хочется возвращаться. Знаешь, как это бывает?

Симон пожал плечами. Он понятия не имел, о чем говорит Бьяджио.

– Да, наверное.

– Хорошая ночь, правда? Опять какая-то чушь.

– Да, очень хорошая.

– Подойди ближе, – попросил Бьяджио. – Пройдись со мной.

Симон послушался. Вместе они зашагали по берегу, давая волнам омывать сапоги. Бьяджио неотрывно смотрел на горизонт. В темноте качались силуэты Черного флота. На востоке, где берег загибался, виднелись огни Галамьера – города, в котором Симон вырос и впервые научился лазить по карманам. В эту ночь Галамьер был затянут туманом и светился размытым оранжевым светом. Взгляд Симона задержался на огнях города, и меланхолия Бьяджио неожиданно передалась ему.

– По-моему, они во мне сомневаются, – сказал Бьяджио. Симон поморщился.

– Вы много от них требуете. Они не знают вас так, как знаю я.

– Да, – согласился Бьяджио. – Но, видишь ли, у меня есть планы. Большие планы на Эррита и этого пса Форто. Я не могу просто убить их, как советует Бовейдин: это ничего не решит. Эррит будет мертв, но мы по-прежнему вынуждены будем сидеть на Кроуте. На трон поднимется один ро из наших врагов. Мы должны уничтожить их всех.

– Конечно, вы правы, – ответил Симон.

– В последнее время у меня в Наре стало много врагов.

– И много друзей, милорд. Бьяджио рассмеялся.