Лэйна Джеймс - Колдовской камень Страница 25

Казалось не правильным и чудовищно несправедливым, что солнце осмеливается как ни в чем не бывало вставать над лесами в такой день, что олень пробирается сквозь чащу, осторожно ставя во влажную листву кожаные копыта, и только слегка раздувает ноздри, принюхиваясь к горькому запаху пожарища, словно ничего страшного не произошло. Горе Гэйлона было для него столь же вещественно, как и засохшая на руках кровь, и ему казалось только справедливым, если вся природа станет оплакивать его потерю вместе с ним.

Кэти в конце концов наскучило общество остальных лошадей, и она отправилась путешествовать в гордом одиночестве. Всю ночь она вела Гэйлона за собой то на восток, то на юг, и не раз уже ему казалось, что он потерял ее в ночном лесу, однако каждый раз она снова возникала между деревьями, словно призрак, маня его за собой.

Гэйлон довольно хорошо помнил, как взрыв потряс холм и как обрушился охотничий домик. Языки пламени, разбрасывая злые желтые искры, взметнулись чуть не до самого неба, а вокруг полетели горящие головешки и другой мусор. Некоторое время Гэйлон с трепетом наблюдал за тем, как беснуется пламя, сжигая ближайшие деревья, однако прошедший дождь не дал огню распространиться. Затем Кэти подошла совсем близко, зацокав копытами по каким-то невидимым в темноте камням, и он отправился в погоню за ней, ничего не видя в темноте из-за горьких слез, которые незаметно для него самого стекали по его лицу.

И вот настало утро, и Гэйлон молча смотрел, как под рассветными лучами солнца блестит и тает иней на прихваченной ночными заморозками траве. Он заблудился. Лежавший ниже по холму туман скрывал от него все, вокруг стеной толпились деревья, и нигде не было видно никакой знакомой приметы. Кэти тоже куда-то пропала, и он опасался, что на этот раз она покинула его насовсем. Совершенно изможденный и отчаявшийся, Гэйлон уселся на камень, надеясь дождаться, пока солнце разгонит туман и он сможет оглядеться. Незаметно для самого себя он задремал, уронив голову на колени.

Выше него по склону холма треснула под чьей-то ногой ветка, и Гэйлон, вздрогнув, очнулся от дремы. Это не робкий олень осторожно пробирался сквозь валежник; судя по звуку, кто-то двуногий целеустремленно спускался вниз по холму, направляясь прямо к поляне, на которой расположился Гэйлон. Мальчик в испуге вскочил и, поддавшись панике, заметался по поляне, на которой он был виден как на ладони и легко уязвим. Наконец он совладал со своим страхом и, поминутно оскальзываясь на поросших мхом камнях, укрылся за толстым стволом пихты, бесшумно вытащив из ножен свой маленький меч.

Шаги приближались, еще одна ветка захрустела под ногой пришельца буквально в нескольких шагах от того места, где прятался Гэйлон. Затаив дыхание, Гэйлон осторожно выглянул из своего укрытия и разглядел за деревьями темную фигуру мужчины. Это был Дэрин. Он сильно прихрамывал, пользуясь вместо посоха толстой искривленной веткой.

При виде его принц снова почувствовал сильный гнев, который заслонил все его несчастья и победил жалость, которую он испытывал. Отец и все остальные убиты, а этот человек живет! Какое подлое коварство помогло ему остаться в живых?

Гэйлон выступил из-за дерева. Дэрин, заслышав позади себя шорох, едва успел обернуться и отразить своей палкой удар меча принца. Несмотря на то что выпад принца не достиг цели, Дэрин пошатнулся. Больная нога подвела его, не выдержав тяжести его тела: Дэрин упал, широко взмахнув обеими руками. Воспользовавшись своим выгодным положением, Гэйлон немедленно прижал Дэрина ногой к земле и, держа рукоять меча обеими руками, приставил острие к сердцу герцога. Его руки дрожали от напряжения, но что-то в лице Дэрина заставило его промедлить.

— Я думал, что ты погиб, — заговорил Дэрин. Голос его звучал спокойно и в нем не было страха.

— Меня не так легко прикончить, — заметил Гэйлон. — Убийца!

Дэрин лежал неподвижно; услышав обвинение, он не вздрогнул, не предпринял ничего такого, что помогло бы ему избежать сверкающего меча.

Грустным голосом он сказал:

— Что ж, убей меня, если ты и в самом деле веришь в это.

Минуты, когда Гэйлон еще мог действовать под влиянием своего импульсивного гнева, прошли. Теперь он чувствовал внутри только горькое разочарование и боль. С легким вздохом он воткнул меч в землю рядом с Дэрином. Ярость улеглась, и он весь съежился под грузом навалившейся на него усталости. Дэрин сел и обнял опустившегося рядом с ним мальчика, нежно утешая его, пока принц, рыдая, рассказывал ему о том ужасе, который он пережил прошедшей ночью.

Это испытание было едва по силам Дэрину — снова пережить страшную ночь, увидев ее глазами десятилетнего мальчика, который стал свидетелем смерти отца. Прижимая к себе вздрагивающее тельце мальчика, герцог пытался представить себе всю картину происшедшего. Яд Люсьена все еще действовал на него, и герцог с трудом соображал, стараясь отделить реальность от грез, навеянных опьяняющим наркотиком.

Его собственные воспоминания и переживания, как подлинные, так и воображаемые, накладывались на историю, рассказанную мальчиком. Дэрин с трудом припомнил, как после взрыва он стоял на поляне перед пылающими развалинами, дрожа как лист на ветру, и это продолжалось до тех пор, пока из самой середины его существа не брызнули яркие голубые лучи. Эти лучи обернулись вокруг деревьев и скал, подобно паутине, и удерживали его от падения. Может быть, это было действие Колдовского Камня, так как герцог смутно припоминал, что он светился в темноте слабым голубым светом, однако он не был уверен, что это ему не показалось.

— Дэрин?

Герцог посмотрел на мальчика, пытаясь сосредоточиться на его лице, мокром от слез.

— Как тебе удалось выжить? Я видел остальных, их всех зарезали.

Распухшие губы Дэрина изогнулись в улыбке.

— Я думаю, Люсьен планировал для меня более приятную смерть.

— Люсьен?

— Да.

Дэрин попытался как можно подробнее объяснить, что произошло с ним.

Гэйлон слушал, сурово сжимая губы, и смятение исчезало с его лица.

Неосознанно он высвободился из объятий герцога и уселся напротив него, скрестив ноги, на твердой, холодной земле. Он внимательно рассматривал герцога, слушая его рассказ. Какой бы странной ни выглядела эта история, какой бы отрывочной и бессвязной она ни была, однако она сильно походила на правду. Герцог был в весьма плачевном состоянии. Голова его была разбита, и широкая полоса черной крови запеклась на его лице. Правым глазом Дэрин почти ничего не видел, так как его почти целиком закрывала лиловая опухоль. Волосы были взлохмачены и опалены, а одежда превратилась в лохмотья. Все вместе заставило принца подумать, что подобное мщение было бы вполне в духе Люсьена Д'Салэнга.