Гарри Тертлдав - Мост над бездной Страница 25

Кубац тоже спешился и первым делом почесал седалище. Ягодицы Ршавы горячо одобрили этот поступок.

— Мефодий! — окликнул Кубац более молодого чародея.

— Что вам нужно? — уточнил Мефодий.

— У тебя хорошо получается разведывать охранные чары. Попробуй выяснить, какого рода защиту используют степняки.

— Сейчас. — Мефодий достал из седельной сумки камень со вставленной в него толстой иглой. — Магнетит, — пояснил он товарищам.

Кроме отверстия для иглы, в камне имелось и другое, для тонкой серебряной цепочки. Мефодий принялся покачивать камень на цепочке то в одну сторону, то в другую. Одновременно он бормотал заклинание и делал пассы свободной рукой.

Внезапно Ршаве показалось, что магнетит начал покачиваться сам, без помощи Мефодия. Он стал описывать в воздухе сложную траекторию. Мефодий и стоящие рядом с ним маги следили за этой траекторией с напряженным — и даже восхищенным — вниманием.

— Как интересно! — заметил один из магов, и одновременно другой воскликнул: — Как необычно!

Независимое движение камня заинтересовало и Ршаву, но он не мог сказать, было ли оно необычным.

— Ну? — поинтересовался Кубац через минуту.

— Могу сказать, что какие-то охранные чары здесь есть, — доложил Мефодий, и другие маги, следившие за магнетитом, кивнули. — А вот насколько они сильны… Этого я, боюсь, точно сказать не могу. Будь это видессианская магия, оценить было бы легче. — Он снова взглянул на магнетит. — Мне кажется, что магическое действие, которое мы запланировали перед отъездом из Скопенцаны, должно сработать.

— Превосходно! — Вместе со словом изо рта Кубаца вырвалось облако пара. — Я тоже так считаю. Как могут любящие Скотоса варвары надеяться устоять против нас, когда на нашей чаше весов не только владыка благой и премудрый, но и добытые тяжким трудом профессиональные знания и мудрость?

— Хорошо сказано! — Ршава хлопнул в ладоши.

Поскольку руки у него были в рукавицах, звук получился глухим. Секунду спустя прелат сообразил, что это и к лучшему. Звонкий хлопок могли услышать хаморы-пастухи за холмом.

— Спасибо, святейший отец. — Кубац поклонился Ршаве. — В таком случае мы станем действовать так, как запланировали и обсудили. У меня с собой амулет.

Он извлек его из-под толстой шерстяной туники, которую носил под плащом из волчьей шкуры, придававшим ему некоторое сходство с кочевником. Блеснули золотой солнечный диск и два из трех вставленных в него камней: изумруд, зелень которого привела бы в отчаяние луговую траву, и радужно переливающийся опал. По контрасту с ними третий камень выглядел маленькой стекляшкой. Указав на него, Ршава спросил:

— Что это за камень и почему вы придаете ему такое большое значение?

— Этот, святейший отец? — Кубац тронул пальцем невзрачный камешек. Прелат кивнул. — Это настоящий алмаз. Знаю, что смотрится он не очень эффектно, но причина тому проста: он настолько твердый, что его нельзя отполировать или придать ему форму. Никакой другой камень не может его даже поцарапать — на такое способен только другой алмаз. Полагаю, во всей Скопенцане этих камней не больше трех-четырех.

В это Ршава тоже был готов поверить. Даже в столице алмазы были исключительно редки — и ценились за редкость гораздо больше, чем за красоту. Это прелат понимал: на вид в алмазе не было ничего необычного.

— В чем его особое достоинство? — спросил он. — И раз уж мы об этом заговорили, каковы магические достоинства остальных камней?

Кубац слегка улыбнулся:

— Так вы хотите стать чародеем?

— Только не я. Но будьте любезны, расскажите хотя бы то, что может знать человек, не посвященный в ваши тайны.

— Расскажу, и охотно. Алмаз, который, как видите, закреплен на левой стороне амулета, хорош против врагов, безумия, диких зверей и злодеев. Изумруд отгоняет врагов и делает их слабыми. Опал способствует одолению противников.

— В таком случае камни выбраны хорошо, — согласился Ршава. — Да придаст Фос удачу чарам, которые вы почерпнете из этих камней!

— Спасибо. Молитесь за нас.

И Ршава стал молиться. Фос наверняка будет на стороне тех, кто почитает его и выступает против степных дикарей.

— Благословен будь, Фос, владыка благой и премудрый, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение жизни нам во благодать.

Он повторял символ веры снова и снова, выделяя «нам». Почему бы не напомнить благому богу о том, кто его истинные последователи? Фос, разумеется, и так об этом знает, но все же не стоит пускать дело на самотек.

Кубац положил амулет не на снег, а на квадратный лоскут голубого шелка, уголки которого тщательно направил по сторонам света. Ршаве не было нужды спрашивать, что символизирует этот квадрат. Разумеется — небо, по которому путешествует солнце. Кубац встал к югу от квадрата. Другие чародеи заняли места на оставшихся углах, и все вместе начали распевать заклинания.

Когда зазвучали их голоса, в воздухе запульсировала магическая энергия. Ршава ощущал ее так же, как мог предвидеть рождение молнии во время грозы, еще до того, как она ударит. Руки чародеев совершали быстрые и сложные пассы — иногда в унисон, а порой каждый из магов играл собственную роль, помогая создать более объемное и мощное целое.

Маги, не принимавшие непосредственного участия в колдовстве, пристально за ним наблюдали. Возможно, четверо поющих черпали их силу невидимым для Ршавы способом; либо то были ученики, глядевшие на работу мастеров. Мефодий следил за происходящим внимательнее всех. По сравнению с этим продемонстрированная им магия казалась игрушечным домиком на фоне императорского дворца в столице.

Кубац заметно сосредоточился.

— Сейчас! — воскликнул он и метнул всю мощь заклинания на запад.

Все четыре мага сразу зашатались, а один даже упал на снег. Чародеи обладали большим могуществом, но за него им приходилось дорого платить.

— Что магия могла сделать, она сделала, — сказал Ршава. — Пусть владыка благой и премудрый благословит ваши усилия и увенчает их успехом.

— Да будет так. — Голос Кубаца прозвучал еще более устало, чем выглядел маг; такой голос мог принадлежать дряхлому старику. Несмотря на мороз, лицо его блестело от пота. — Еды. Вина. Что угодно, лишь бы восстановить силы.

— И спать, — пробормотал упавший на снег чародей, с трудом поднимаясь.

Кубац и остальные двое кивнули.

Кроме магических принадлежностей, чародеи привезли с собой медовые лепешки и вино. Они знали, что тем, кто творит подобную магию, потребуется быстро прийти в себя. Все четверо магов набивали рты сладкими лепешками и глотали крепкое вино с такой жадностью, словно боялись, что завтра его запретят пить.